Реваншист. Часть первая (СИ)

- Здравствуйте! - сказал я. - Меня зовут Сергей.

- Анна Станиславовна! Толик! Виталик!

Мы поручкались. Ладонь у тещи оказалась узкой и сухонькой, у братьев - широкие и сильные.

- Ладна, - сказал Вацлав. - ╤дз╕це ? хату. А я машыну адганю.

Мы пошли. Пока Лиля распаковывала сумки и оделяла родню гостинцами, я прошелся по дому. А что, неплохо живут. Фабричная мебель, в зале - телевизор. Черно-белый, конечно, но большой. Есть диван, в спальне - широкая кровать, плательный шкаф. Шкаф есть и в зале, на стенах - полки. Последние полны книг. Я присмотрелся - большей частью учебники, но есть и художественная литература. На одной из полок обнаружился журнал "Юность" с моей повестью. Он стоял на видном месте. Это Лиля не утерпела и послала родителям - хотела похвастаться женихом.

Вацлав вернулся скоро, и меня позвали за стол. Тот ломился от еды. Ну, так будущий зять в гости приехал. Капуста, маринованная по-деревенски, то есть целыми кочанами, соленые огурцы, розоватое сало с прорезью, привезенная нами колбаска, вареная курица... Как финальный аккорд теща достала из печи и поставила на стол чугунок, откуда немедленно потянуло аппетитным запахом. Мне навалили тушеной с мясом картошки. Ее долго томили в печи, поэтому картошка рассыпалась в пюре и пропиталась мясным соком. Обожрусь.

Из выпивки на столе была водка "Русская" под пробкой-"бескозыркой", бутылка ординарного виноградного вина, явно купленного в местном сельпо, и еще одна емкость без этикетки. Понятно.

- Ты як? - посмотрел на меня тесть. - Магаз╕ную ц╕ свойскую?

- Свойскую! - сказал я, заслужив одобрительный взгляд.

Напитки разлили по стопкам - рюмок здесь не водилось. Женщинам досталось вино, мне с Вацлавом и Толиком - самогонка. Виталику - ничего. Мал еще, всего пятнадцать. Семнадцатилетнему Толику напустили полстопки. Как я понял - чисто символически. Правильно. Нечего детей спаивать.

- Будзем!

Хороший тост. Коротко и по существу. Я проглотил ароматный самогон - умеют гнать! - и набросился на еду. Умм! Язык проглотишь!

Некоторое время все сосредоточенно ели. Ненадолго прервались, чтоб выпить еще по стопке, затем продолжили. Мне было приятно и хорошо. Двести граммов крепкого самогона, обильная и вкусная еда... Хорошо сидим! Наконец, все наелись, и Вацлав отодвинул пустую миску. Так, сейчас будет допытываться.

- Вяселле дзе думаеце гулять? У М╕нску?

- В Минске нет смысла, - ответил я. - Там пара друзей, а родни у меня нет. Лиля предлагает здесь.

- А як гэта ? цябе няма радн╕?

Черт! Настроение стремительно поползло вниз.

- Да вот так, Вацлав Иосифович. Деревню, где жила моя мать, в войну немцы сожгли - вместе с жителями. Мать чудом уцелела: ходила в соседнюю деревню больную тетку проведать. Так у нее и осталась. Но тетка вскоре умерла, мать жила у чужих людей. После того, как Белоруссию освободили, попала в детдом. Смогла выучиться, стать учительницей. Замуж не вышла. После войны это трудно было - мужчин мало. Чтобы не быть одинокой, к тридцати годам родила меня. В детстве много голодала, поэтому часто болела. Умерла, когда я служил в армии. Вот так и вышло... - я встал. - Пойду, подышу. Душно здесь...

Мороз обжег влажные щеки. Черт, не сдержался. Накатило. Это в моем времени мать-одиночка станет явлением привычным. Здесь это моветон. Сколько в детстве наслушался! Байстрюк... Как будто дети, рожденные вне брака, не такие же, как остальные. Чтобы это доказать, я стремился быть первым - в спорте, учебе, работе... Сумел. Всем известный в моем времени Александр Лукашенко тоже через это прошел. Поэтому и стал президентом...

- Сережа?

Ко мне бежит Лиля в одной кофточке. Простудится ведь! Обнимаю.

- Пойдем! Там мать батьку ругает. Гляди, даст чапялой!

Да... Не хватало еще рассорить тестя с тещей.

- Идем!

Завидев нас, Вацлав поднимается из-за стола. Лицо виноватое.

- Сярожа, сынок, ты гэта...

- Ерунда, батька! Давай лучше выпьем!

- Правильна! - облегченно улыбается тесть. - Мац╕, няс╕ бутельку!

Нарезались мы от души. И никто против слова не сказал. Теща только закуску подносила. Мы душевно поговорили. Я рассказал о наших планах: где и на что будем с Лилей жить. Сумма будущего гонорара тестя впечатлила - только головой покрутил. В колхозе за такие деньги наломаешься. Я сообщил, что рассчитываю на кооперативную квартиру - после армии встал на очередь. Одинокому ждать долго, а вот семейному - три года максимум. Один год я уже простоял, осталось два. Деньги на квартиру за это время мы заработаем...

- Так и мы паможам! - встрепенулся Вацлав. - Дачка ?сеж.

Я поблагодарил. Затем перешли к обсуждению будущей свадьбы.

- Шлюб брать будзете? - спросила теща.

На мгновение я завис. "Шлюб" - это брак по-белорусски. Ну, так про ЗАГС мы сказали... Дошло чуть позже. Так здесь называют венчание в костеле.

- А получится? Я православный, Лиля - католичка.

- Ксендз каза?, што гэта не важна. Бог адз╕н. Так што павянчае.

Они уже и справки навели. Почему бы и нет?

- Берем! - кивнул я.

Тесть с тещей довольно заулыбались. Лиля подарила мне одобрительный взгляд. Не удивительно. Какой девочке не хочется предстать в белом платье перед алтарем? Церемония в ЗАГСе - это суррогат. К тому же венчание в этом времени предполагает серьезность намерений жениха и невесты. Правда, могут быть неприятности. За венчание запросто выпрут из комсомола, что нежелательно. Я поделился своими сомнениями с родителями Лили. Меня заверили, что беспокоиться не о чем - с ксендзом договорено. В книгу венчаний нас не впишут. Именно эти записи в моем времени служили источником выявления заблудших овец. Представители партии их проверяли, делали выписки и посылали сведения по месту жительства нарушителей. Других забот у них, козлов, не было...

- Тольк╕... - внезапно смутилась теща.

- Я сама ему скажу, мам! - поспешила Лиля.

И сказала. Мы как раз вышли подышать свежим воздухом.

- Мама хочет, чтоб я венчалась в фате...

Понятно. Что люди скажут? Это же деревня. И не важно, что к тому времени мы будем мужем и женой. Говно вопрос, как говорили в моем времени. Расписываемся мы в четверг - на этот день очередь в ЗАГС была минимальной. А вот субботы пришлось бы ждать три месяца - много в Минске желающих пожениться. В пятницу едем в деревню, в субботу венчание и свадьба.

- Думаешь, я не потерплю два дня?

- Сережа! Ты у меня...

Поцелуй. Как легко в этом времени сделать девочку счастливой! В моем они начнут требовать кольцо с бриллиантом, платье за тысячи долларов, роскошный лимузин напрокат. А то и машину в подарок. Оно-то не жалко, вопрос только: кому? И за что? Испорченную в будущем жизнь?

Мы вернулись в дом и продолжили. Словом, к кровати меня отвели. Коварный у тестя самогон. На вкус мягкий, голова от него светлая, и язык не заплетается. А вот ноги не идут.

Выспался я отменно. Лилю, естественно, уложили отдельно, так что никто не мешал. Когда открыл глаза, в комнате было светло. С учетом зимнего времени - часов девять. Так и оказалось. Нехорошо - в деревне принято вставать рано. Это подтвердил звук пилы за окном. Я отогнул занавеску на окне и выглянул. Толик с Виталиком пилили дрова за окном. Возле козел возвышалась гора чурбаков. Надо помочь, а то не поймут.

Я торопливо оделся, сбегал в сортир и умылся. Лиля накормила меня блинами со сметаной. Теща, как она поведала, возилась с живностью. У родителей Лили ее много. Корова, кабанчик, куры, индюки... Вацлав с утра отправился на мехдвор - какая-то срочная работа. Запив завтрак компотом - в деревнях чая не знают, я надел шапку и вышел во двор. Братья при виде меня прекратили пилить.

- Топор есть?

- Счас! - сказал Толик и принес из дома инструмент. Я осмотрел. Не колун. Они в этом времени редки. Лезвие не новое, видно, что его вдобавок оттягивали в кузнице. Разумно: зачем колоть новым топором. Я щелкнул по лезвию ногтем. Металл отозвался звоном. Отличная сталь, и топорище удобное.