И никто, кроме нас. Спасти адмирала Макарова.

   С оглушительным ревом к флагманскому японскому крейсеру уходят реактивные бомбы. В эту какофонию вплетается сплошной грохот наших сто миллиметровых орудий. Две с половиной минуты, шесть бомб и восемьдесят фугасных снарядов. Туда же по нашей наводке бьет "Аскольд". Потом вооружение наводится на следующую цель, а вокруг Икицусимы воцаряется настоящий ад. Радар засекает четыре огромных водяных столба, вставших в притирку к борту обреченного японского флагмана, и множество всплесков помельче. Четыре всплеска, а бомб было шесть, это что, значит два прямых попадания?! Оглушительный грохот, докатившийся до нас, и японский крейсер исчезает с экрана радара. Явно тонкая душа японской шимозы не выдержала нашей грубости, и она взорвалась в приступе гнева. А бомбы уже идут на второй крейсер, после чего установка встанет на несколько минут на перезарядку. С "Хасидате" дела пошли не так хорошо, пять близких разрывов и одно прямое попадание. Но у нас нет возможности рассмотреть что там творится и мы переходим к следующему номеру нашей программы - к "Чиоде". Бомбы уходят, и... ни одного прямого попадания, зато два близких разрыва почти под самым бортом. Дымовая завеса редеет и нужно успеть отработать по "Мацусиме", прежде чем дым окончательно рассеется и наступит полная ясность. Успели, пять близких разрывов реактивных бомб и одно прямое попадание. Ну и артиллеристы добавили свои пять копеек. Выскакиваем из дымовой завесы и оглядываемся - картина маслом! "Хасидате" пылает от носа и до кормы, а "Аскольд", уже по зрячему, всаживает в него снаряд за снарядом. Наши тренировки в этом походе не прошли даром. Только вот то, что не все снаряды рвутся, составляет определенную проблему. Но вопрос затаптывания японского крейсера в пучину это вопрос времени, а не огневой мощи или везения. Чуть дальше "Чиода" быстро кренится на левый борт и кажется вот, вот случится овекркиль. Кажется те две бомбы что взорвались у нее вплотную с бортом основательно порвали подводную обшивку и теперь мы имеем мини-титаник. Крен уже такой, что ни о какой стрельбе из орудий не может быть и речи. Стволы одного борта смотрят в воду, а другого в небо. На "Мацусиме" сильнейший пожар полыхал там, где должна быть дымовая труба, а вот самой трубы и не наблюдалось. Ход упал до каких-то пяти узлов, а из клубов черного как уголь дыма торчала только единственная мачта с боевыми фор-марсами. А что там поделывают японские миноносцы? Раз, два, три, четыре, пять... все! Эссен там с ними не шутки шутит, но шустрые гады, уворачиваются и рвутся к транспортам. А вот это они зря! Драпали бы в свой Чемульпо, мы бы и пальцем не шевельнули, а теперь извиняй если что.

   "Трибуц" закладывает крутую циркуляцию, нацеливаясь носом на японские миноносцы. Дистанция запредельная для местных, но вполне приемлемая для нас, тем более что "Новик" дотоптал последний миноносец из первого отряда и теперь разворачивается наперерез головному кораблю второго отряда. Теперь прямой путь к транспортам японцам закрыт и образовалась классическая картина "в два огня"! Японцы бросаются врассыпную, и в море наблюдается самая настоящая "куча мала". Причем бросаются они не наутек, а по прежнему к конвоируемым транспортам. Ну, вот хрен вам! Испытанное средство, зенитные - над палубой, фугасные - на контакт. Очереди по десять снарядов каждого вида накрывает тот миноносец, к которому явно не успевает "Новик". Кап три Бондарь, как всегда, виртуоз и ювелир. Накрытие! Вздымаются водяные столбы, вспышки зенитных снарядов, бледные в свете дня, шапкой накрывают злосчастный миноносец. Летят во все стороны обломки от пары прямых попаданий, струи дыма из труб вдруг превращаются в жирную кляксу, и из черного облака, ковыляя, выползает нечто весьма отдаленно напоминающее боевой корабль. Еще одна очередь и два последних японских миноносца с минимальными повреждениями бросаются в сторону Чемульпо. Пусть бегут, из реактивного бомбомета мы стреляли из центра дымовой завесы, так что они могли видеть не саму стрельбу, а только ее результат. А с пушками мы засветились еще у Порт-Артура. Было бы иначе, догнал бы и растоптал. Бог уберег от стрельбы по миноносцам "Кинжалом", а ведь был такой соблазн в самом начале. Пока "Новик" добивает подранков, наша помощь в этом деле ему не нужна, оглянемся и посмотрим что там поделывает "Аскольд". А вот у Грамматчикова с Рейценштейном все в порядке, забытый "Хасидате" тонет и горит, а "Аскольд" прорезал японский кильватер, вклинившись между тонущей "Чиодой" и почти потерявшей ход "Мацусимой". Сейчас против восьми его шестидюймовок у "Мацусимы" только два погонных орудия в сто двадцать миллиметров, да и те, судя по той груде металлолома в которую превратилась ее носовая часть, совершенно не боеспособны. А дистанция абсолютно пистолетная - кабельтова три, и русские комендоры безнаказанно посылают в японца снаряд за снарядом в беглом темпе, и что самое удивительное, что некоторые снаряды даже рвутся. Ну да, рас снаряды идут вдоль корпуса, даже самая тугая трубка успеет догореть и инициировать подрыв снаряда. Короче, к этому котенку тоже пришел песец. "Мацусима" так и ушел носом под воду, не сумев даже развернуться к "Аскольду" бортом, чтобы огрызнуться напоследок.

   И наступила тишина. Как там у Лермонтова? - Тогда считать мы стали раны, товарищей павших считать. - Примерно так? Результат: Потоплено четыре японских крейсера, правда устаревших и шесть миноносцев. "Аскольд" выпустил сто двадцать семь шестидюймовых снарядов и девяносто пять трехдюймовых, в ответ получил четыре попадания сто двадцать миллиметров и бог весть сколько дырок от бронебойных диаметром в сорок семь миллиметров. Убито четыре матроса, ранен один офицер и восемь матросов. Точка. "Новик" отделался пятью трехдюймовыми надводными пробоинами и десятком сорока семи миллиметровых. Убитых нет, ранены трое. "Трибуц" повреждений и потерь в личном составе не имеет. О чем и было доложено на Эллиоты и, минуя штаб флота, Макарову с Алексеевым, которые на "Петропавловске" переместились на внешний рейд Порт-Артура. К докладу были добавлены мои матюги по поводу необходимости чистки шпионских авгиевых конюшен в Порт-Артуре. Шутки шутками, но попались бы так только "Аскольд" с "Новиком", избили бы их как отбивную.

                                                     Глава 10. "Порт-Артурский гамбит-с"

   28 марта 1904 года 07-45 по местному времени.

   Поезд литера А, на подъезде к железнодорожному вокзалу г. Порт-Артура.

   Позади осталась вся Россия, от Санкт-Петербурга и до Порт-Артура, почитай целый континент. Оставались последние версты долгого пути. За окнами, ставшие привычными сопки, плавно перетекали одна в другую, отличаясь друг от друга лишь редко разбросанными домишками китайских крестьян, да деревьями, с погнутыми морским ветром стволами. Откуда-то издали доносился праздничный перезвон колоколов. Пасха!

   Великий Князь Александр Михайлович, кутаясь в наброшенную на плечи контр-адмиральскую шинель, нервно курил папиросу за папиросой, пытаясь в ароматном дыме спрятать все нарастающее волнение. На вагонном столике лежал вскрытый пакет из плотной бумаги и странной прозрачной пленки. Пакет был запечатан сургучными печатями и надписан четким типографским шрифтом, - "Его Императорскому Высочеству Великому Князю Александру Михайловичу Романову. Лично в руки, секретно, конфиденциально." Пакет был вчера ночью передан на поезд Великих Князей начальником станции Пуланьдянь. На все настойчивые вопросы Михаила о том, как пакет попал к нему, старый путейский мялся, опустив глаза к земле а потом взмолился, - Не губите меня Христа ради Ваше Высочество, я Им Слово давал, супругой и детишками клялся. Это ж такие сурьезные люди, ну никак не могу, ей богу. Вот как война началась, у нас хунхузы озоровать начали. Странные какие-то хунхузы, их главный себя господин Цзянь называл. Стражники наши их поймать не могли, казаки тоже гонялись за ними, гонялись, и плюнули. А давеча, значит, его Высокопревосходительство Наместник этих прислал. Десятка два их было, все в офицерских чинах, хоть и молодые. Форма на них такая особая была, сама зеленая, как тот гаолян, а под ней тельняшка морская. А в глаза, Ваше Высочество им и вовсе лучше не смотреть, мрак там. Старший их аж цельный подполковник. Пошуровали они в балочках пару дней, а на третью ночь тут по соседству небольшая стрельба образовалась. Утром выходят на разъезд, с собой тащат рогожные кули и этого самого Цзяня, хитро связанного. А в кулях головы этих хунхузов, говорят для отчета. А подполковник мне и говорит, - Спасибо тебе отец, не хунхузы это были, а японская разведгруппа.