Вечер потрясения (СИ)

Истребители были рядом. Звено F/A-18F "Супер Хорнит" шло чуть ниже "Хокая", в нескольких милях позади него и внутри того круга, по которому плыл самолет радиолокационного дозора. Перехватчики летели параллельным курсом, в любой миг готовые принять целеуказание с борта АВАКСа. Пилоты не включали боровые локаторы, чтобы не выдавать своего присутствия. Но воздушный патруль был здесь, на своем месте, и любой, кто осмелился бы угрожать флоту сверхдержавы, вынужден будет сперва разделаться с ними, чтобы продолжить путь, но лишь для того, чтобы нарваться на дьявольски точный, губительный зенитный огонь эскорта.

Луч радара очертил очередной круг. Еще несколько секунд назад небо было пустым и безжизненным. Не видно ни врага, что вполне закономерно, ни своих машин, возвращающихся из боя. Но все изменилось за доли секунды.

– Воздушные цели в квадрате Оскар-два, – сообщил оператор. – Дальность – триста миль. Цели дозвуковые, низколетящие. Не отвечают на запросы. Черт, они приближаются к эскадре!

Людей, отрезанных от мира бортами "Хокая", словно пронзил электрический разряд. Враг был рядом, намного ближе, чем полагалось, и они не смогли это предупредить, не смогли обнаружить его раньше.

– Это чертовы русские! Истребители – на перехват, – приказал командир экипажа. – Передайте парням координаты целей. Сообщение на борт "Вашингтона". Пусть объявляют тревогу!

Офицер ощутил признаки паники. Противник уже проник в зону противовоздушной обороны, миновав внешние рубежи. Русские не могли представлять опасность, но времени на то, чтобы разделать с внезапной угрозой, оказалось намного меньше, чем хотелось бы.

– Как, черт возьми, они появились здесь, – недоуменно воскликнул один из трех операторов, обслуживавших авионику АВАКСа. – Как могли проскользнуть мимо радара? Проклятье, у русских не может быть "стеллсов"!

Люди на борту "Хокая" как-то пытались ответить на это вопрос, а их коллеги уже начали действовать, едва получив тревожный сигнал. Звено истребителей "Супер Хорнит" изменило курс, и, набирая скорость, помчалось наперерез сумасшедшим русским, возникшим будто прямо из воздуха, и стремительно приближавшимся теперь к эскадре.

Пилоты "Шершней" не включали бортовые радары – информация с "Хокая", дополненная командами с борта крейсера "Нормандия", поступала им непрерывно, и летчики, не выдавая себя, точно знали каждое мгновение, где находится враг.

– Внимание, Синий-один, – произнес оператор, приблизив ко рту гибки усик микрофона. – "Бандит" прямо по курсу, сорок миль.

Русские шли напролом, кажется, не замечая вокруг себя ничего, кроме маячивших на горизонте, на весьма приличном расстоянии кораблей. И звено истребителей, заходя им в корму, безнаказанно сблизилось с противником настолько, что пилоты могли теперь видеть невооруженным глазом, с кем свела их судьба в этом враждебном небе.

– "Хокай", я Синий-один, – вызвал АВАКС командир звена. – Цель на дальности визуального опознавания. Это двухкилевые машины, явно истребители. Скорее всего, "Фланкеры". Как поняли меня?

Летчик, что сидел в кабине "Супер Хорнита", нервно поглаживал гашетку, готовый нашпиговать противника свинцом – ему сейчас ничего не стоило, включив форсаж, за пару секунд сблизиться с русскими на дальность поражения его двадцатимиллиметрового "Вулкана", укрытого в корневой части крыла. А на борту "летающего радара" решали иную задачу.

– "Фланкеры" – чистые истребители, – предположил оператор радара. – Они едва ли могут представлять опасность для эскадры, сэр.

– Палубная модификация "Фланкера" может нести крылатую ракету SS-N-22 или SS-N-28, – возразил командир. – Сверхзвуковую, с бронебойной боеголовкой не меньше пятисот фунтов. Так, возможно, эти ракеты могут применять и остальные машины этого типа. К черту, я рисковать не собираюсь!

Метки воздушных целей – синие для своих и тревожно-красные для чужаков – перемещались на дисплею, словно фигуры по шахматной доске. И оператор "летающего радара", четко и спокойно, пребывая в полной уверенности в успехе, указывавший уже готовился поставить противнику шах и мат, когда иконки на экране внезапно пришли в движение, стремительно увеличивая отрыв, метнувшись к центру экрана, туда, где не было места для врагов.

– О, дьявол, они увеличивают скорость! – На лбу офицера, прикипевшего к экрану, мерцание которого озаряло его лицо мертвенным светом, выступил холодный пот. – Уничтожить их, "первый"!

– Принял, Глаз, – отозвался командир звена перехватчиков. – К атаке готов! Обеспечьте наведение ракет!

– Сделаем. Мы подсветим Иванов!

Луч борового радара "Хокая" вновь и вновь скользил по фюзеляжам чужих машин. Пилоты "Супер Хорнитов" действовали почти вслепую, сняв с предохранителей ракеты AMRAAM. Но головки наведения управляемых снарядов установили связь с "летающим радаром", и инерциальные системы управления получили координаты врага. Осталось сделать только одно:

– Пуск!

Огненные стрелы ракет сорвались из-под плоскостей пары истребителей, прочертив траурно-серое небо. Дымные следы мгновенно таяли, и ракеты, спустя секунду превратившиеся в неразличимые невооруженным глазом точки, устремились к обреченным жертвам.

Кротов не обращал внимания на нудный визг системы предупреждения об облучении. Американский самолет дальнего радиолокационного обнаружения, а, может, и бортовые радары эскадры, засекли их звено, но это не спасет нахальных янки.

– Федя, готов? – Командир экипажа, забыв о званиях и субординации, покосился на штурмана: – Давай, полковник, твое время! Включить радар, уточнить положение цели!

Одно касание – и электромагнитный импульс понесся вперед над волнами, чтобы спустя секунды отразиться, разбившись на множество эхо-сигналов, от возникших на его пути препятствий.

– Группа надводных целей по пеленгу триста сорок, – отрапортовал полковник. – Дальность – сто шестьдесят.

Кротов потянул штурвал на себя, заставляя машину подняться выше над водой. Теперь они точно будут видны всем, у кого под рукой есть самый скверный радар, но это уже не важно. Высота была жизненно важна – так ракета получит большее ускорение. Потому одновременно полковник дернул ручку управления двигателями, вывод турбины на форсажный режим. Машина, точно подстегнутая, рванулась вперед, опережая звук.

– Ракету к бою!

Подполковник Иван Кротов, летчик-инструктор, выполнял все эти маневры десятки раз. Тактика стандартная – подход к цели на малой высоте, так, что гребни тяжелых волн едва не касаются корпуса самолета, бросок на сверхзвуке, пуск и уход от цели – противник, если повезет, будет уже занят ракетами, забыв о переставшем представлять угрозу носителе.

А Федор Смирнов в эти секунды полностью слился с бортовым компьютером. Он отрабатывал процедуры пуска много раз, но все – лишь на симуляторе, пусть и воссоздававшем реальность до мелочей, и лишь раз прежде применял оружие, учебную ракету без боевой части, атакую цель на полигоне. Сейчас предстояло проявить все свое мастерство, вспомнить все навыки, чтобы… нет, не остаться в живых, но погибнуть не зря. Сомнениям места в душе офицера уже не осталось.

Полковник вдруг подумал, что все происходящее очень точно ложится на придуманный штабными "стратегами" сценарий учений. Вот только никто не говорил, что вместо мишени, списанного тральщика или сторожевика, оборудованного уголковыми отражателями, пилотам придется прорываться к атомному авианосцу, при этом с моря им будут грозить батареи сверхточных "Стандартов", а с неба – эскадрильи перехватчиков.

Усилием воли Смирнов изгнал из своего сознания пустые мысли, сосредоточившись на главной задаче. И он мог ее выполнить, потому что готовился к этому половину всей своей жизни.