Полет к солнцу (СИ)

— У нее, кажется, чахотка, — прошептала Клеменси, сидевшая с Альбусом за одной партой (Айла и Лэм сели вместе, а Гораций устроился поодаль). — Бедная, как же она столько говорит? Это же мучение для нее, и врачи такое обычно запрещают.

— Чахотка? — удивился мальчик, следя за учительницей взглядом. — Но она же не умрет? Волшебники изобрели от этого лекарство?

— Викки говорит, нет. У нее тоже была в детстве угроза чахотки, и лечили ее по-маггловски.

— Странно, — раздраженно хмыкнул Альбус. — Маги с древности сращивают переломы, даже выращивают новые кости, а вырастить человеку новые легкие — не могут?

— В медицине всегда есть пробелы, — вздохнула Клеменси. — Мы с Айлой собираемся попроситься в Больничное крыло, помогать мисс Шанпайк. Говорят, так можно. Хельга Эббот и Натали Макмиллан уже записались. Представляешь, кто-нибудь из нас станет колдомедиком и все-таки найдет лекарство от чахотки?

Девочка мечтательно улыбнулась, но тут же под огорченным взглядом мисс Спэрроу опустила глаза в пергамент.

Грустное впечатление от урока рун развеялось, когда вечером Элфиас, захлебываясь от восторга, рассказал про урок ухода за магическими существами. Преподаватель, мистер Маккиннон, показал им ручную ишаку — серебристо-зеленую ящерку длиной дюймов девять, при их появлении немедленно уменьшившуюся в размерах.

— Это из нее кошельки почти невозможно украсть? — уточнил Гораций. — Очень удобно, я бы сказал.

— Как бы ее не истребили из-за этих кошельков, — покачала головой Айла. — Мне кажется, таких животных лучше разводить на фермах.

— Кажется, Скамандеры этим занимаются, — Викки слегка нахмурилась. — Те еще чудаки.

Уже наступил октябрь, когда у них наконец провели первый урок маггловедения: преподаватель, как им объяснили, был в заграничной командировке. Николас Олдмен оказался человеком средних лет, тонкокостным, но уже с брюшком, с залысинками, с маленькими серыми глазами, по первому впечатлению кроткими. Поздоровался он вежливо, кашлянул, провел перекличку.

— Надеюсь, среди вас нет магглорожденных? — спросил затем. Альбус прыснул в кулак: если бы он был магглорожденным, то пошел бы на маггловедение разве чтобы узнать, как волшебники представляют себе мир магглов, и посмеяться. Но немногочисленные магглорожденные оказались слишком благоразумны, чтобы хохмы ради взваливать на себя дополнительную нагрузку курса до шестого.

— Что ж, отлично, — продолжал преподаватель. — Тогда я буду говорить без помех. Вы еще не поняли, что магглорожденным доверять нельзя? Все, что они видят и слышат в нашем мире, они рассказывают магглам.

— Но сэр, — перебил Альбус, — если бы это было так, их бы давно наказали за нарушение Статута секретности.

— О, — протянул Олдмен, — о! Глупый мальчик! Наивный мальчик! Статут регулирует одежду, сокрытие волшебных существ, применение магии в присутствии магглов — но никак не речь! Речь проконтролировать невозможно! А магглорожденные пользуются этим. Статут — цепи, навешанные на волшебников маггловскими агентами. Они не позволяют волшебникам занять место, по праву и от природы им принадлежащее, то есть господствующее. Волшебники — более сильная раса, а возможно, иной биологический вид, и потому магглы взяли нас в кольцо, загнали в подполье и насылают своих агентов — так называемых магглорожденных, которые на деле суть воры магии, — чтобы они вынюхивали секреты магии и продавали магглам!

Серые глаза Олдмена уже не казались кроткими — сейчас это были глаза помешанного, блуждающие, почти вылезшие из орбит. Рот кривился, пару раз учитель брызнул слюной. Альбус смотрел с недоумением: ему было непонятно, как до преподавания допустили сумасшедшего.

— Простите, сэр, — он снова поднял руку. — Статут был принят Международной конфедерацией магов. При чем тут магглы?

— При том, что они послали своих агентов, чтобы те срежиссировали его принятие! Да-да, у половины голосовавших были любовницы-грязнокровки, еще у половины — магглорожденные друзья: это все агенты! Не исключаю, что применялось Империо.

— Что же, — фыркнула Виктория, — по-вашему, прав Салазар Слизерин, не желавший брать в ученики нечистокровных?

Лицо учителя дрогнуло и благоговейно вытянулось.

— Салазар Слизерин, — отчеканил он, — великий защитник волшебного мира. Борец за права волшебников. Страдалец и патриот. Прочие основатели, не исключаю, были агентами магглов; Годрик и Хельга так точно ими были. Слизерин же не сдался без борьбы: ему пришлось уйти после травли, которую развернул мерзавец Годрик со своей глупой подстилкой, но он оставил в школе секретное оружие, и когда-нибудь его наследник найдет этот чистый меч, которым вырежет скверну…

Альбус вытер слезы подавленного смеха: такого толкования легенды о Тайной комнате он еще не слыхал. Викки, сидевшая позади него и Элфиаса, украдкой подбросила записку. «Какая глупая пропаганда, — дальше была рожица, в которой Олдмена с трудом, но можно было узнать. — Я разочарована в директоре Блэке. Думала, он предпочтет действовать тоньше». Альбус спрятал записку в карман. «Да, — подумал он. — Я тоже разочарован».

Хотя, собственно, если отбросить пафос, кривляние и паранойю Олдмена, то здравое зерно найти можно. Статут для волшебников весьма неудобен. И дело даже не в том, к примеру, что если бы отец не нарушил Статут, применив волшебство к магглам, может, его не наказали бы столь сурово… Но маги обрекли себя на значительные неудобства, чтобы скрывать волшебство от магглов — а так ли уж нужно его скрывать? Применяя его открыто, можно было бы принести куда больше пользы людям в целом: продвинуть вперед медицину, промышленность, науку… В конце концов, не все же магглы — мракобесы, удалось бы и с ними как-то договориться. А если бы и все: можно просто прийти к власти и делать, что считаешь нужным. Люди потом оценят.

Над эссе про число тринадцать Альбус постарался из некоторого желания бросить профессору Кею вызов, но особенных результатов не ждал и через пару дней уже забыл о нем. К его удивлению, через неделю профессор Кей велел ему задержаться после занятия.

— Что-то не так, сэр?

— Это касается вашей домашней работы, — Кей задумчиво поиграл паучьими пальцами. — Не могу сказать, что согласен с вашими выводами, и тем не менее, предлагаю вам публикацию.

Глаза мальчика расширились, он чуть не выронил сумку с книгами.

— Правда?! То есть… Спасибо, сэр, я…

— Вы даже не дослушали меня до конца, а уже благодарите. В журнале «Вестник нумерологии» есть рубрика «Юный нумеролог». Время от времени там публикуются работы учеников магических школ. Думаю, ваше эссе того вполне достойно.

Преподаватель опустился на стул и положил ногу на ногу.

— Имейте в виду: я только пошлю его на рассмотрение редакции. Это не значит, что его опубликуют. А если публикация и будет — только попробуйте зазнаться. Учтите, я буду спрашивать с вас раза в три строже, чем с остальных, и остальным учителям предложу то же самое. Такому, как вы, нужны шпоры и хлыст, иначе ускачите неизвестно куда и сломите себе шею.

Лицо Кея снова исказила гримаса, на сей раз болезненно-грустная. Альбус заметил, что одна из манжет учителя неловко задралась и обнажает шрам на запястье, словно он долго носил кандалы. «Значит, в детстве он в самом деле побывал в рабстве… Ну не заковывают же в кандалы в Азкабане?» Представился отец в камере, и стало не по себе. «Он, наверное, плывет сейчас куда-то… Вода холодная, соленая. Рыбы его едят». Мальчик с трудом удержался от того, чтобы вздрогнуть.

========== Глава 27. Склоки ==========

Утром, когда еще мало кто встал и в коридорах живет тишина, каждый звук становится много отчетливее. Негромкий голос Клеменси Альбус услышал еще когда она была довольно далеко, и пошел на звук, надеясь встретиться с ней и не особенно вдумавшись в её слова. И только завидев её, сбавил шаг, а после и вовсе остановился: она говорила с Финеасом Блэком.

— …Айла говорила мне. Понимаете, я немного сердилась сначала… Точнее, не ожидала от вас… Но сейчас не сержусь совсем. А вот перед Альбусом извиниться вам бы действительно стоило.