Полет к солнцу (СИ)

— Окажи мне честь. Я приглашаю тебя на вальс.

Как раз зазвучала новая, плавная, величавая мелодия.

— На «Сказки Венского леса»? — ахнула Элла, прикрыв ротик веером. — Но это… Это кощунственно!

Нэнси тонко и зло усмехнулась.

— Согласна, — с вызовом бросила она.

— Берегись, Дамби, — хихикнул Дециус Малфой. — Такая шваль вряд ли умеет танцевать.

— Что ж, он заслужил позор, — пожал плечами Сириус. — Он унизил себя, опустившись до уличной девки.

Однако Нэнси вальсировала не так уж неумело. Чуть постукивая каблучками, она делала оборот за оборотом, оставаясь, однако, сосредоточенной и угрюмой. Под толстым слоем пудры пробивалась краска, заливавшая ее впалые щеки, меж насупленных, толсто подведенных бровей залегла глубокая складка. Альбус танцевал все быстрее, выводя ее на середину зала. Ему захотелось, чтобы танец увлек и развеселил ее, и он ободряюще улыбнулся. Она вздрогнула.

— Тебе весело? — процедила девочка сквозь зубы.

— Конечно, — он улыбнулся шире.

— Наверное, ты в полном восторге от себя самого? — он удивился ненависти, протравившей ее голос. — Такой добрый, бесстрашный, великодушный! Наплевав на общее мнение, пригласил танцевать замарашку! Уже мысленно ставишь памятник самому себе?

— Какой памятник? — Альбус хлопнул глазами. — О чем ты вообще? Я просто…

— Просто сделал доброе дело, одно из тысячи, — голос Нэнси сочился ядом. — С какой легкостью ты делаешь добрые дела, всем известно. Все восхищаются твоим милосердием. И кому какое дело, как унижают такие подачки. Ненавижу таких, как ты, акробатов благотворительности. Лучше сидеть в тюрьме, чем стоять в очереди за супом из вашей общественной столовой, чтобы на тебя все показывали пальцем, как на убогонького, которому помогли.

Альбус попытался вдуматься.

— Ты не хотела танцевать со мной? Так что мешало тебе отказаться?

— Отказаться от приглашения самого яркого парня на потоке? Нашли дуру! — Нэнси зло цокнула каблуком. — И все-таки ты отвратителен. Ты знал, что у меня выбор — танцевать с тобой или оставаться среди слизеринцев, которые надо мной смеялись. Ну, или уйти оплеванной, но этого я бы точно не сделала. Прекрасный расчет. И ты снова на белом коне, с нимбом над головой.

— Хватит ерунду молоть, — вздохнул Альбус. — Можешь прямо сейчас идти, куда хочешь.

— Держи карман! — зло скривила рот Нэнси. — Нет уж, этот танец мой, и допляшу я до конца.

И точно, она неутомимо кружилась, покуда вальс не закончился, и под конец черные глаза ее заиграли разбойничьими огоньками. Однако, идя на место, она не утерпела и толкнула локтем Камиллу Фарли, хорошенькую и печальную в белом платье с черной отделкой, да так, что та не удержала равновесия и упала. Альбус помог Камилле подняться, и она так покраснела, что заалели даже плечи — выглядело это очень мило. Правда, танцевавший с девочкой Гектор Кэрроу тут же больно ущипнул ее; она не вскрикнула, только втянула воздух и распахнула глаза. Обернувшись, Альбус выхватил палочку, но маленькая ручка в кружевной перчатке легла ему на плечо.

— Мой кавалер и твоя дама заняты друг другом, — прожурчала Виктория. — Посмотри, как они чудно болтают.

Мальчик обернулся в ту сторону, куда она указывала, и невольно улыбнулся: Элфиас и Хельга, сидя рядом, оживленно обсуждали, как лучше украшать елки. Кажется, они ничуть не сожалели, что их больше не зовут танцевать.

— Тебе не надоело заниматься благотворительностью? — Викки слегка провела веером по его плечу. — Сейчас, правда, будет полька, но хоть ее…

Альбус рассеяно осматривал зал. Вон остановились бродившие вдоль стен Клеменси и Лэм. Девочка улыбалась, но в ее личике все-таки было что-то грустное.

— Уже играют, Альбус. Ты слышишь меня?

Кивнув, он живо подошел к Клеменси и Лэмюэлю.

— Отпустишь даму со мной?

Тот улыбнулся, а бледное личико девочки порозовело.

— Конечно, идите, пляшите. Айлу никто не видел?

— Да вон она, отдыхает, — махнул рукой Альбус. — Поди, спасай ее, а то Лавгуд совсем ее доведет, он зануда известный.

Они вышли на круг как раз после второй энергичной волны музыки, напоминавшей кратковременный и шумный летний дождь. Альбус лихо пошел плясать, легкая Клеменси летела рядом, точно подхваченная ветром. Ее пепельные локоны, выбившись из прически, развевались, пелеринка вздулась и откинулась, обнажив худенькое плечо, но девочка в упоении пляски не обращала внимания. Под конец она залилась неостановимым беззвучным смехом.

— Это… это было прекрасно! Спасибо, Альбус! Мне так хорошо!

Довольный, он подвел ее к столику в углу и угостил лимонадом. Едва успокоившись, она стала оправлять пелеринку и прическу, и тут рядом возник Финеас Блэк с Эллой Крейвуд — она была весела, он хранил прежнее непроницаемое выражение.

— Ой, фу, я побрезгую пить этот лимонад! — слизеринка сморщила носик. — Вдруг он испортился из-за присутствия грязнокровки?

— Если хотите, можем поискать другой столик, — важно ответил Финеас. — Здесь в самом деле находится человек, отравляющий все своим присутствием.

— Имеете в виду себя? — ответил Альбус лениво.

Клеменси, отмахнувшись, пригубила лимонад.

========== Глава 29. Учителя ==========

На сей раз зимние каникулы прошли гораздо веселее, чем обычно: в школе остались Элфиас и Клеменси. Девочка постеснялась снова навязывать свое общество родителям Айлы, как ни уговаривала ее подруга, что ей будут рады; что касается Элфи, его отец отправился в Лондон принимать последний вздох старого дядюшки, обещавшего оставить небольшое наследство.

— Странно, что он меня не вызвал помогать матери, — волновался мальчик. — Как она одна будет со всем управляться?

— А от тебя какая помощь? — не понял Альбус, на что друг всерьез обиделся.

— Как это — какая? Я на каникулах все делаю! И за стойкой стою, и мою, и готовить могу, и стираю даже. Для меня никакой бабьей работы нет.

— Но это же каникулы. А отдыхать когда?

— Ты сам как будто не в деревне рос, — Элфиас начал кипятиться. — Какое — отдыхать? Мы помогать родителям приезжаем, чтобы они меньше надрывались! Правда, Клем?

— Правда, — согласилась она. — Мы с сестрами помогаем матери по хозяйству, а еще шьем. Но нам полегче, нас ведь много.

Альбус поморгал: такое времяпрепровождение казалось ему странным и глупым. В самом деле, если многое по хозяйству можно сделать взмахом палочки, почему остается столько работы? И почему той же Клеменси нельзя применять магию при родных, если она могла бы полностью освободить от работы по крайней мере младших сестер? Все-таки мир несовершенен и нуждается в доработке.

Как бы то ни было, с ребятами они отлично провели время: дни напролет гуляли, играли в снежки, строили фигуры из снега, расцвечивали его огнями, а если была непогода, запасались горячим шоколадом или глинтвейном, сидели в пустом классе и читали вслух или спорили. Иногда Элфиас приносил свою мандолину, и они устраивали небольшие концерты, хотя Альбус после двух неудачных попыток запеть предпочитал только слушать: еще до рождения у него на ушах, похоже, потопталось стадо гиппогрифов.

Несколько раз они дошли до Хогсмида, посидели в кафетерии «Сладкого королевства». По правде, в разрешенных походах туда было мало интересного — ну, разве что капучино подавали отменный, и сладости были такие, что таяли на языке. Альбус уже не удивлялся, что они так и не удосужились сходить сюда всей компанией осенью. Право, интереснее было в дождь и ветер бегать по лугам, наблюдать за девочками, искавшими последний вереск, и слушать глупости, которые болтала Викки. Как-то она объявила, что они похожи на детей семьи Бронте:

— Я Шарлотта, Айла — Эмили, Клеменси — Энн, а Альбус… Пусть он будет Брэнуэллом!

— Тебе не кажется, что ты забыла про остальных? — проворчал Гораций, отворачиваясь от ветра.

— Ну почему же? Вы трое — наши герои. Ты, Гораций — мистер Рочестер. Лэм — Хитклифф, а Элфиас… Пусть он будет Гилбертом Маркхемом.