Игры престолов. Хроники Империи (СИ)

Договорить она не успела. Большие сильные руки Тимо развернули её, а сухие губы со странной нежностью коснулись лба.

- Что с тобой? У тебя жар? Наверное, не нужно было вставать так рано…

Оттолкнув его, Сулла всхлипнула.

- Я всё знаю, Тимо. Про вас с Кэтрин. Я видела вашу встречу своими глазами!

Сапфирово-синие глаза недоумённо расширились. В них не было даже следа раскаяния или смущения и это более всего выводило Суллу из себя! Как он может быть таким… красивым, идеальным, после всего того, что она о нём узнала? Почему в её душе нет злобы и ненависти, а только печаль и разочарование?

- Я понимаю, что ты не обязан хранить мне верность, как законной супруге, это было бы глупо, – Сулла рассмеялась сквозь слёзы, – я просто надеялась, что после всего, что между нами было, ты хоть немножко, самую малость, будешь уважать мой статус. Не станешь выставлять напоказ свои приключения с другими женщинами. Мне… больно, Тимо. Так больно…

Сулла обхватила свои дрожащие плечи руками, будто пытаясь согреться, не в силах смотреть в его лицо. Просто не хотела видеть, как его добрая, светлая улыбка превратиться в пренебрежительный, циничный оскал, а глаза, на золотом донышке которых она всегда видела лишь любовь, станут для неё холодными, неподвижными водами горного озера. Сулла торопилась сказать то, о чём думала в самые тёмные часы, перед тем, как шагнуть во мрак и задать, наконец, самый важный вопрос:

- Почему, Тимо? Если ты так любишь ту женщину, Кэтрин, почему позволял себе играть с моими чувствами? Было забавно унижать меня и смеяться над наивностью и глупостью, верно? О, боги! Разве я могла бы встать между вами, если бы знала о ваших отношениях? Стала бы претендовать на роль любящей жены и матери?

- Значит, дочь Дома Юкава слишком горда, чтобы бороться с соперницей?

Почему у него такой голос? Глухой, безжизненный, напоминающий шелест осыпающихся листьев поздней осенью? Сулла подняла, наконец, заплаканные глаза на его лицо. Странная нежность до боли стиснула сердце, когда она увидела в его взгляде всё ту же любовь и тихую, светлую печаль.

- Хорошо воспитанная, милая, домашняя девочка из почитаемой семьи просто не может позволить себе подобных недостойных чувств, как ревность, верно?

- Я не…

- То, чему ты стала свидетельницей – не более чем недоразумение, основанное на старых, закоснелых привычках тех, кто живёт слишком долго и не может позволить себе роскошь иметь настоящих друзей. Мы можем ходить, говорить, целовать друг друга, но внутри нас – пустота, жаждущая чувств настоящих. Многие так и умирают пустыми, отвергнутыми, забытыми, но я не хочу закончить свою жизнь одним из них!

Тимо вдруг встал перед ней на колени, осторожно обняв и уткнувшись лицом в лёгкие складки ночной рубашки.

- Мне нравиться жить, Сулла. Я люблю слушать твой смех, люблю твою улыбку и то, как завиваются в кудряшки твои волосы после дождя. Мне хочется чувствовать вкус твоих поцелуев, и вдыхать запах, исходящий от твоей кожи… Пусть ненадолго, но всё это принадлежит мне и как ты можешь думать, что я променяю тебя на другую?

- Даже такую красавицу, как Кэтрин?

- В прошлом мы были близки, это правда, но сейчас между нами лишь прогоревшие уголья былых чувств и оставшиеся привычки. Для меня измена – это проявление слабости и трусости мужчины. Именно муж виноват в том, что жена ищет утешение в объятиях других. Мужчина виновен и в том, что либо неправильно выбрал супругу, предпочитая ей других, либо просто бежит от чего-то, что гнетёт его, боясь объяснений и выяснений отношений. Ты считаешь меня слабаком и трусом?! Думаешь, что я могу позволить себе изменять той женщине, которой клялся перед алтарём?

Нет, она так не думала. Более того, Сулла слышала много разных историй о том, что случилось с предыдущими женщинами Императора, теми, кто стал настоящими матерями его детям. Говорили, будто ни одна из них не осталась в живых и не без его участия. Слухи, один страшнее и мерзостней другого окружали Тимо Лайтонена. Подстроенные несчастные случаи делали его вновь свободным для новых отношений, но, и это действительно было правдой, – он никогда не встречался с двумя женщинами одновременно. Своеобразный кодекс чести или же странное стечение обстоятельств? Сулле не хотелось выяснять истину.

- Как мне доказать, что я люблю тебя? Что сделать, чтобы вновь вернуть твою улыбку и веру?

Девушка заставила его подняться, обняла ладонями усталое лицо Императора и прошептала:

- Не нужно клятв и обещаний. Мне хватит и того, что всё оставшееся для нас время ты будешь принадлежать только мне. Не хочу делить тебя с другими!

Тимо подхватил её, смял в объятиях и, глухо застонав, поцеловал долгим, страстным поцелуем.

После, проследив за тем, чтобы девушка съела всё то, что он принёс, Император рассказал ей о событиях минувшей ночи.

- Так Зэр…

- С ним всё в порядке. – Успокоил взволнованную Суллу Тимо. – Некоторое время он пробудет в медицинском блоке, но уже через пару дней сможет присоединиться к нам на Саркамаре. Помнишь, я обещал, что мы вместе отправимся в небольшое путешествие на одну из моих вилл, чтобы отдохнуть от забот. Наверное, будет лучшим решением взять Эвазара с собой. Чистый горный воздух пойдёт ему на пользу.

Сулла с радостной улыбкой кивнула. Ей давно уже хотелось поговорить с мужем об его излишне суровом отношении к наследнику.

- Если бы Араши был здесь, я оставил бы его вместо себя, но поскольку это невозможно, думаю, на роль регента подойдёт и Энрике. Он достаточно осторожен, чтобы не наделать глупостей в моё отсутствие.

Проведать Эвазара они пришли лишь после полудня, когда Тимо разобрался с текущими делами и выкроил время из своего плотного графика, чтобы навестить сына. У входа в палату Сулла увидела задремавшую девушку. Она была юной, почти девочкой, в скромном бежевом платье с длинными светлыми волосами, забранными в две косы и уложенными вокруг головы наподобие короны. При звуке их шагов она проснулась, нервно, почти испуганно улыбнувшись. Тимо прошёл мимо, даже не повернув в её сторону головы, а Сулла, остановившись, ободряюще сжала узкие ладошки девочки в своих:

- Держитесь, дитя. С Зэром всё будет хорошо.

- Благодарю, Ваше Величество, – пролепетала бедняжка, пытаясь встать с кресла и сделать книксен. Сулла остановила её, ласково поцеловав в лоб. Она уже знала, кто это. Гражданская жена Эвазара, которую тот взял из наложниц, приблизив к себе. Жила она исключительно на Звёздном Плоту по требованию самого Императора, который с самого начала был против подобной связи своего старшего сына и простолюдинки и не желал видеть Эйру даже в качестве прислуги.

- Мой наследник никогда не жениться на шлюхе! – Заявил однажды Тимо и с тех пор ни он, ни Эвазар старались не говорить на эту тему в присутствии Суллы.

Герцог Вэйлд, безвольно лежащий на медицинской койке, был смертельно бледен. Сулла, почувствовав, как слёзы подступают к глазам, положила ладонь на его холодные пальцы, покоящиеся поверх тонкого одеяла. Она часто видела его улыбку, но только теперь заметила, насколько горькими кажутся складки у его губ. Так, словно ему приходится носить в себе нечто, причиняющее острую боль. Длинные тёмные ресницы Зэра слегка вздрагивали. Он спал беспокойно, хотя Илла и заверила, что ему вряд ли сняться сны после глубокого наркоза. Принцесса оставалась безмятежной всегда, за что Сулла была ей благодарна. Никто, кроме Иллы не мог так успокоить и вселить уверенность в лучшем будущем!

И пока Тимо разговаривал со старшей дочерью, уточняя ход операции, Сулла тихонечко гладила ладонь Зэра, приговаривая на языке Эргона древнее заклинание-оберег. Несмотря на то, что под дверью дежурила верная Эйра, герцог Вэйлд казался Сулле странно одиноким и несчастным. Всего за несколько часов он будто превратился в тень себя прежнего, настолько страшной и губительной была магия, направленная против него.

Зэр пострадал из-за неё, – кольнула предательская мысль. Всех извинений мира не хватило бы, чтобы Сулла смогла почувствовать себя прощённой.