Игры престолов. Хроники Империи (СИ)

Тимо редко испытывал страх. Но тот ужас, что сейчас владел им, был далеко за гранью разумного и когда ему удалось-таки подхватить потерявшую сознание девушку на руки, он внезапно понял, что может не успеть остановить их стремительное падение в бездну!

Призвание Покрова второй раз за вечер далось нелегко. Корона из хрустальных перьев звенела от струн ветров, взбешённых бесцеремонностью своего Хозяина, однако Тимо невероятным усилием воли заставил капризную стихию подчиниться вновь, подхватить их с Суллой в объятия тёплых течений и швырнуть снова вверх.

По бледной щеке девушки скатилась рубиновая слеза. Тимо с раздражением вытер кровь, струящуюся из носа, понимая, что это далеко не самая большая цена за спасение любимой. Конечно, ещё какое-то время после этого фееричного прыжка он не сможет воспользоваться своим Даром, но Император очень надеялся, что сила эта больше не понадобиться.

Воздушный поток, усмирённый и покорный, возносил их всё выше, а Тимо, чувствуя огромную, опустошающую усталость, взглянул в лицо любимой. Она была такой беззащитной и слабой, что щемило сердце. Бледное, словно мел, родное лицо Суллы, запрокинутое к начинающим светлеть небесам, бескровные губы приоткрыты, тени переживаний и горя залегли под глазами… Почему всех, с кем сводит его судьба он делает несчастными?! Даже её, своё ласковое солнышко…

Ледяные потоки воздуха извлекали хрустальную музыку, заблудившись в точёных перьях короны, но зачем нужна вся эта сила, как не для того, чтобы защищать тех, кого он любит всем сердцем? Тимо вспомнил, каким гневом пылал всего несколько минут назад и устыдился. Его гордость стала причиной всех этих несчастий, самодовольство и эгоизм. Вероятно, прожитые в одиночестве годы сделали его сердце жёстким, не способным на чуткость и внимание к тем, кому это действительно было нужно. Эта алмазная броня была его спасением и наказанием одновременно.

Айрон сказал бы по этому поводу какую-нибудь гадость, но Тимо слишком устал для того, чтобы думать над этим. Однако он не знал, что умирающая ночь преподнесёт ему свой последний страшный сюрприз.

Поравнявшись с окном спальни, Тимо передал бесчувственную Суллу на руки Эвазару, а Энрике помог отцу вернуться в комнату. Пока Тимо тяжело переводил дыхание, пытаясь унять всё ещё идущую носом кровь, наследник с великой осторожностью опустил девушку на мягкие покрывала ложа. Убирая скомканные медные пряди с измученного и усталого лица матушки, Эвазар обнаружил какую-то странность. За левым ухом Суллы, глубоко погрузившись в плоть, чуть светилась призрачным, зеленоватым светом головка булавки, испещрённой какими-то незнакомыми и загадочными символами.

- Что это? – с тревогой спросил Эвазар и, прежде чем кто-либо смог его остановить, поддел ногтем булавку, извлекая её из-за уха Суллы. В ту же секунду, когда игла легла в ладонь мужчины, она ярко вспыхнула и, превратившись в копьё, пронзила незащищённый бок Эвазара, отбросив того к стене и пригвоздив к ней, словно умирающую бабочку.

Герцог Вэйлд потерял сознание не издав ни звука и так и не успев увидеть, как отец, забыв себя от горя и страха, бросился к нему, как, развоплотив проклятое копьё, укачивает, будто ребёнка на своих руках, а из-под пальцев, зажимающих страшную рану, распространяется тёплое, золотое свечение.

- Энрике, – глухо сказал Тимо, всё ещё вслушиваясь в неровное, тихое дыхание старшего сына, – отнеси Зэра в медицинский блок. Разбуди Иллу, проследи за тем, чтобы именно она провела операцию. Только ей я смогу доверить жизнь Эвазара.

- Но разве ты не…

- Я всего лишь остановил кровь и очистил рану, но этого мало. Нужно торопиться, Энрике. Пожалуйста… прошу тебя, не медли. Позже я всё объясню, а теперь – отправляйся, спаси Зэра, пока это ещё возможно.

- Да, отец!

Подхватив на руки до странности лёгкого Эвазара, Энрике вышел из спальни. Свой путь он запомнил плохо, наверное, потому, что отчаянно спорил с Альфредом.

- Оставь его, – уговаривал брат. – Он всё равно умрёт, ты же видел это свечение – магия Эргона, не иначе! Думаешь, Эвазар выживет после такого удара, подобно отцу?

- Всё возможно. – Угрюмо ответил Энрике, прижимая к себе драгоценную ношу. Зэр никогда не относился к нему плохо. Если подумать, он никому не делал зла. Всегда доброжелательный и светлый, он старался помочь тем, кто приходил за советом и неважно, сколько дел было у него самого.

- Подумай, Рик! Мы можем всё исправить и занять трон, принадлежащий нам по праву!

- Тебе, Альфи.

- Верно. Но я не один, теперь со мной ты, мой возлюбленный брат, моя душа… Как я могу думать о том, чтобы править самому, не спрашивая твоего совета?

- Можешь, Альфи. Ты – можешь. Но Эвазара я не дам погубить. Он хороший.

- Хватит думать категориями младенца, Энрике! Хороший, плохой… Когда на кону трон Повелителя Галактики не имеют значения честь или достоинство. Мир не делится на тёмное и светлое, как бы этого не хотелось. Ты славный и добрый, но я не позволю тебе совершить ещё одну ошибку!

- Нет! – Энрике остановился, прижимая к себе Эвазара. Дыхание старшего принца было таким тихим, что казалось, будто он уже умер, и от этой мысли что-то больно сжалось в груди. – Я не хочу! Не хочу! Не отбирай его у нас, пожалуйста… Если ты так хочешь убивать, возьми Джейнно, близнецов или Фабио, но только не Зэра! Прошу тебя…

Горькие слёзы повисли на ресницах. Энрике Бришелла всегда был мягким и робким ребёнком. Он часто плакал, если старшие братья или сверстники обижали его, но никогда не желал своим обидчикам плохого. Ему были чужды мстительность и озлобленность Альфреда, несмотря на то, что души их тесно переплелись. Он отчаянно желал своему брату обрести покой и умиротворение, искренне надеялся, что природный благожелательный характер его благотворно повлияет на Альфи, изгонит из его мыслей тьму.

- Прости, – вдруг тихо отозвался Альфред. – Прости, Рик. Я не хотел причинить тебе боль.

- Я знаю. – Пошатываясь, словно пьяный, Энрике шёл к лазарету. – Они ведь спасут его, правда? У целителей есть Дар, они могут изгнать яд и спасти Эвазара.

- Они сделают это, мой милый. – Голос Альфреда никогда ещё не был настолько нежным и ласковым. Энрике даже не думал, что его брат способен на такие чувства.

Всё-таки, – смог улыбнуться герцог Бришелла, – у его надежды есть маленький, но шанс.

+++

С тех пор, как Сулла стала невольной свидетельницей разговора Тимо и Кэтрин, она словно плыла в каком-то тумане. Мысли путались, бессвязными обрывками крутились в голове, но одно она поняла совершенно ясно и чётко – эти двое, несомненно, любовники, и до чего же обидно было это осознать!

У Тимо есть другая женщина и они встречаются за спиной Суллы.

Девушка в совершенном потрясении не представляла, как теперь быть? Что делать? Как вести себя? Эти вопросы накладывались на какую-то детскую обиду и совсем другое, неизведанное ранее чувство. Оно тяжёлым камнем давило на сердце, и как бы Сулла не пыталась отвлечься, мысли её возвращались к тому моменту, когда она поняла – Тимо никогда не будет принадлежать только ей. Он – охотник, ему интересна погоня, а Сулла – всего лишь его жертва, причём сдавшаяся добровольно. Что может быть в ней интересного?

Да полно, была ли она интересна ему когда-либо вообще?

Их брак – всего лишь фикция, попытка Лорда Юкавы защитить свою племянницу и будущую главу Совета от наёмных убийц Владыки Эргона. И этим всё сказано.

Однако Тимо говорил, что любит её. Говорил своим бархатным, низким голосом, от которого мурашки восторга пробегали по телу Суллы, глядя прямо ей в глаза сапфирово-синим взглядом и она была готова поклясться, что он не лгал. Значит, она ошибалась всё это время?

Ей хотелось одновременно горько плакать и смеяться над собственной простотой и наивностью. А ведь она действительно считала, что между ними что-то возникло! Какая же она, всё-таки, дура!

Девушка настолько погрузилась в свои переживания, что не заметила, как рядом оказался Натан. Когда Владыка вампиров заговорил, Сулла даже вздрогнула от неожиданности: