Игры престолов. Хроники Империи (СИ)

- Прости, что всегда надоедаю тебе своими проблемами, – лорд Фаул с затаённой лаской заглянул в опустошённое лицо старшего брата, провёл тёплой шершавой ладонью в мозолях от рукоятей боевых ятаганов по щеке Зэра, словно пытаясь стереть это грустное, усталое выражение и вернуть прежнее – безмятежно доброжелательное, которое так привык видеть. Неожиданная острая боль от известия о ранении наследника до сих пор заставляла сердце болезненно сжиматься и даже радостное предчувствие возможной новой встречи с загадочной красавицей из Эргона поблекло, будто отодвигаясь на задний план. Так уж был устроен герцог Фаул. Для него не существовало полутонов и оттенков. Мир его был чётким, геометрическим рисунком, где дозволялось ходить по белым линиям, не заступая на чёрные. «Мир военного», – улыбаясь, комментировал Эвазар и, возможно, он был прав.

- Все приходят к тебе за советом, и я – не исключение. – Сиплый голос в мёртвой тишине палаты, нарушаемой лишь еле слышным шуршанием медицинской аппаратуры, звучал особенно неприятно. Джейнно сконфуженно замолчал, но потом всё-таки продолжил. Он говорил, тщательно подбирая слова даже зная, что Эвазар его не услышит. Просто ему необходимо было выговориться: – Мне так много нужно рассказать тебе, Заре… Я встретил необыкновенную женщину и знаешь, думаю, что она ТА САМАЯ, с которой я могу связать свою судьбу. Конечно, это несколько неожиданно, да и провели мы вместе всего пару часов, но те чувства, которые я испытываю, вспоминая о ней… не знаю, как описать их. Меня не учили такому. – Герцог Фаул тоскливо вздохнул, понимая, что выглядит глупо, пытаясь в словах и жестах описать нечто непонятное ему самому. Как никогда он сожалел, что Эвазар его не слышит!

- Не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Я… я собираюсь жениться на ней. Не сейчас. Когда-нибудь потом. Иеремия говорит, что это весьма самонадеянно с моей стороны, и он прав, конечно, старый зануда. Заре… хочу, чтобы ты знал. Мне… я… всегда буду любить вас обоих. Тебя и Кэтрин. Ох, – Джейнно нервно усмехнулся, сжимая пальцы в замок так, что побелели костяшки. – Тебя мне не заменит никто. Это странно? Неправильно? Не знаю. Я вообще мало знаю о таких вещах. Наверное, я просто тупая необразованная скотина, верно? Знаешь, не важно, сколько будет у меня женщин. Вас я буду любить одинаково сильно, ведь так можно? Ты и Кэтрин – мои сокровища. Ну, по крайней мере, я надеюсь на это.

Знаю, что мои слова могу оказаться неприятной неожиданностью для тебя, но для меня любовь к тебе как нечто совершенно естественное. Словно дышать. Очень долгое время я носил в себе эти чувства, потому что не думал, что когда-нибудь решусь высказаться. Каждое прикосновение, пусть даже мимолётное, твой добрый взгляд – всё это я люблю так сильно... На самом деле я очень богатый человек и мне не нужен трон Императора Галактики, чтобы чувствовать себя счастливым, когда ты рядом. Надеюсь, Кэтрин сможет понять...

Завтра я улетаю. Где-то восстание и снова нужен Чёрный Палач. Нигде не ждут меня, никто не зовёт меня. А вы улыбаетесь мне, зная, какое я чудовище. Да, я показал Кэтрин свой Покров и она не испугалась, представляешь?

Надеюсь, я вернусь живым, чтобы повторить всё это для тебя, Заре. Спасибо, что ты оставался добрым ко мне, несмотря ни на что.

И, поддавшись внезапному порыву, герцог Фаул, лорд Джейнно, склонившись, дотронулся своими губами до сомкнутых губ Эвазара. Поцелуй вышел коротким и неловким, но столько тепла и света было в нём, столько нераскрытых чувств и желаний, от которых становилось тесно в груди!

- Прости, – ещё раз извинившись неведомо за что, Джейнно вышел из палаты деревянной походкой человека, изумлённого собственной наглостью. «Я сделал это!» – было написано на его лице, а украденный поцелуй огнём жёг губы. Странно, но почему-то стало спокойней от того, что он сказал всё то, что так угнетало его. Ведь скрывать свои чувства от Заре становилось всё труднее. Может, даже хорошо, что он был без сознания и ничего не узнает о том кощунственном деянии. Но Джейнно будет помнить.

Когда эхо шагов герцога Фаула затихло, и в палате вновь воцарилась тишина, Эвазар позволил себе открыть глаза. Горькие слёзы, вскипая в их аквамариновой глубине, катились по щекам. Всхлипнув, наследник прошептал:

- И ты прости меня, Джей. Я так виноват перед тобой…

====== Глава 14. Причина, чтобы жить. Часть 1 ======

Эвазар не помнил своего детства. У него не осталось воспоминаний о доброй улыбке матери, о её голосе, поющем колыбельную на ночь… Вкус любимых сладостей, игры со сверстниками, первый поцелуй с понравившейся девочкой, а затем полученные синяки в драке за неё – всё это было у других, а Эвазару досталось заснеженное поле, высокая крепостная стена и безжалостные, холодные глаза отца. Его чёрный плащ хлопает на ветру, в седых волосах искрятся крупинки снежинок, его сильные пальцы больно сжимают запястье Эвазара, буквально заставляя ребёнка спотыкаясь, бежать следом за ним.

- Посмотри, сынок. Перед тобой – враги, а что нужно делать с врагами?

Тринадцатилетний мальчик, прищурившись против ветра, смотрит на огромное поле. Колючий снег, непредсказуемо танцуя, опускался на шевелящуюся массу, заполнившую долину. Шорох снегопада заглушали скрип хитиновых панцирей и щёлкающая отрывистая речь миркулов – разумных насекомых, безжалостно истребляющих имперских колонистов. Они неотвратимой, смертоносной волной катились по планете, стирая всё на своём пути, оставляя за собой безжизненную пустыню. Как саранча, пожирающая посевы… Вот только миркулы уничтожали людей. Их броня была очень прочной, суставчатые лапы оснащены острыми, словно бритва, клешнями, которыми они пользовались с чудовищной ловкостью, так же, впрочем, как устрашающими жвалами, которыми так удобно было перекусывать людей пополам. У них не было жалости и сострадания – вламываясь в крепости, твари жестоко расправлялись с любым, будь то маленький ребёнок, беззащитная женщина или немощный старик. Должно быть, по меркам миркулов, люди были чем-то вроде болезни, которую следовало искоренить.

Отец ждёт ответа и Эвазар ответил, как его учили:

- Врагов следует уничтожать.

Он не совсем понимает, чего от него хочет папа. Зачем он показывает ему наводнивших долину гигантских насекомых, натиск которых всё ещё сдерживает силовое поле. Но вот Тимо наклоняется к сыну и шепчет ему на ухо три слова.

Эвазар не помнит, что это за слова. Помнит только пронзительную боль во всём теле, такую невыносимую, что сил на крик просто не остаётся, все они уходят лишь на то, чтобы сделать новый глоток отравленного болью воздуха. Раскалённого, несмотря на снегопад, и Эвазару кажется, что снежинки превратились в осколки стекла, и он чувствовал каждую из них, разрезающих его кожу, раздирающих горло и внутренности острыми когтями…

Перед ним вспыхнул ледяным огнём воздух, превратившись в тысячи и тысячи колокольчиков, хрустальных, прозрачных, будто слёзы, текущие по его щекам и Эвазар откуда-то знал, что каждый из этих колокольчиков имеет своё имя и предназначение. Он помнил, как непослушными пальцами прикоснулся к одному из них и позвал, словно старого друга, которого ждал всю жизнь:

- Зэль…

Порыв ветра едва не скинул его со стены, но Эвазар, взмахнув сильными, широкими крыльями, появившимися за спиной, остался стоять, гордо выпрямив спину. Внутри стальные лезвия кромсали его сердце, заставляя судорожно сжимать пальцы в кулаки, но он не смел отвернуться, что-то мешало ему и расширившимися от ужаса глазами Зэр продолжал искать путь к спасению из смертельного капкана. Ему показалось, что среди сотен и тысяч колокольчиков один зовёт его настойчивей других, жаждет прикосновения, молит о том, чтобы им воспользовались и каким-то наитием, особым чутьём мальчик понял, вспомнил новое имя:

- Инь…

Родившийся звон, нежный и мелодичный, прокатился над долиной, и миркулы замерли, прекращая попытки взломать силовое поле крепости. В ушах Эвазара выл и стонал ветер, гулким набатом стучало сердце и он не услышал последнего имени, хотя его губы произнесли нужное слово.