Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

– Отец однажды доверил мне документацию, и я сунул нос туда, куда не следовало. Головомойку мне за это не устроили, но доверие случившееся подточило.

– Как и всегда.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Дух противоречия. Сделать что-то из принципа, назло окружающим. Очень в твоём стиле, Уилзи.

– Конечно. – Терренс изобразил мерзкую улыбку. – Исключительно тем целыми днями и занимаюсь, что размышляю на тему «Как испортить жизнь окружающим людям». Мне ведь больше нечем заняться, только мелкими гадостями живу и дышу. Не в моих правилах оправдываться перед окружающими, но сегодня я в неплохом расположении духа, потому поясню свои мотивы. Что касается того инцидента… Скажем так, эта документация тоже касалась меня. Не напрямую, лишь косвенно, но кое-какие детали требовали уточнения, и я не отказал себе в малости.

– Какие детали?

– Они пересекались с моими личными интересами. Тебе знать об этом не обязательно.

– Окей, – с лёгкостью согласился Трой.

Он вообще был далёк от разного рода авантюр и интриг.

Наверное, именно по этой причине ему и импонировало общество Мартина, не склонного к совершению диких, необдуманных поступков, последствия коих могли быть непредсказуемыми.

Терренсу были свойственны как раз такие выходки.

– Значит, перебираешься во Францию?

– Да.

– Скажи мне, когда вылет. Обязательно приду проводить. И даже чемоданы помогу донести.

– Великодушно. Может, ещё и билет мне сам оплатишь?

– Разве что в один конец. И только при условии, что буду в хорошем настроении, – хмыкнул Терренс, скользя взглядом по столешнице, но не находя ничего для себя интересного. – Когда, он, кстати?

– Ещё нескоро. За оставшееся до перелёта время я успею неоднократно побывать в этом доме, – пожал плечами Трой. – Кроме того, на меня возложена важная миссия, выполнением которой пренебречь невозможно.

– Спасение енотов-полоскунов от вымирания?

В конечном итоге, Терренс так ничего и не обнаружил, а занять руки требовалось – отвлечься и не показывать нервозность.

Как вариант, можно было выхватить из вазочки очередное печенье и раскрошить его в песочную пыль, но со стороны это наверняка выглядело глупо. Потому Терренс, поколебавшись немного, вытащил из кармана зажигалку.

Зачастую его игры с огнём были не способом привлечь внимание к своей персоне, вызвав изумление или восхищение полученными в ходе длительных тренировок навыками и умениями, а одним из вариантов успокоения. Поднося огонь к коже, Терренс максимально концентрировался, не позволяя руке соскользнуть, а пламени – укусить обжигающим прикосновением. Наблюдение за огнём его завораживало.

Было в этом что-то по-особенному прекрасное.

Вот и сейчас он испытывал приятный эмоциональный подъём. Щёлкнула зажигалка, высекая пламя, и Терренс поднёс к нему ладонь.

– Еноты-полоскуны, насколько я знаю, вымирать в ближайшее время не планируют, – фыркнул Трой. – Потому мимо, Уилзи.

– Тогда не знаю. Удиви меня, поскольку я даже приблизительно не могу представить, что такого архиважного предвидится в твоей жизни.

– Я впервые буду свидетелем на свадьбе, – произнёс Трой довольно обыденным тоном. – Рендалл попросил, и я не стал отказываться. Вообще-то…

Он оборвал себя на середине фразы, почувствовав запах палёного мяса, разнёсшийся в гостиной. Перевёл взгляд в сторону и с ужасом понял, что Терренс действительно припалил себе руку.

Более того, продолжает это делать, несмотря на то, что ему, наверное, адски больно от контакта с открытым огнём. Плюс ко всему, по предельно сильно сжатой зубами губе была размазана кровь. Вероятно, Терренс прикусил губу, чтобы не закричать, и причинил себе ещё большую боль, но даже не заметил этого.

Трой метнулся к бывшему однокласснику, выбивая из его рук зажигалку, а после встряхнув за плечи:

– Ты совсем свихнулся, что ли?

Зажигалка с громким стуком приземлилась на паркет.

Терренс отрицательно покачал головой.

Разумеется, он не собирался ничего такого делать, не планировал причинять себе вред и наносить увечья. Тем более в присутствии постороннего человека, что отдавало показушничеством и желанием получить порцию сочувствия. Просто слова Троя стали для него неожиданностью, вновь пробудив мысли о предстоящем событии, а вместе с ними – отчаяние и признание собственного бессилия.

И Терренс впервые за несколько лет усиленных тренировок и прекрасных результатов допустил ошибку, потеряв бдительность и позволив огню облизать кожу. Сначала он этого просто не заметил, а потом решил оставить, как есть, не отдёргивая руку. Это не было сладкой болью, отделяемой тонкой гранью от удовольствия. Это было дико, ужасно и мучительно, но он не тушил зажигалку, позволяя огню плясать по ладони, оставляя на ней кровавую вязь.

– Тогда зачем ты это сделал?

Терренс постепенно из состояния транса выбирался, потому что в следующее мгновение Троя оттолкнул, не желая падать на самое дно в глазах бывшего противника в борьбе за сердце миленькой француженки с британскими корнями.

– Не твоё собачье дело, – прошипел злобно, старательно игнорируя боль в пострадавшей руке.

– Ещё немного, и я всерьёз подумаю, что ты влюблён в Рендалла, потому так остро реагируешь…

Трой не договорил, оборвав себя на середине фразы, потому что ответ на его предположение, в общем-то, не требовался.

Он хотел произнести это всё ироничным тоном и посмеяться над собственными предположениями, глядя на то, как взбесится Терренс, посчитав его гипотезу полным идиотством.

Но посмеяться не получилось. На лице отразилось совсем не то, что он изначально предрекал.

– Ты, что, влюблён в Рендалла? – выдал потрясённо.

– А если да, что сделаешь? Снова, как в случае с Мишель, поспоришь, что отобьёшь его у меня за несколько дней? Давай, становись в очередь, потому что одна не слишком милая леди это уже сделала.

– Нет, – всё так же растерянно произнёс Трой, явно шокированный словами собеседника. – Естественно, нет.

– В таком случае, иди к чёрту, – огрызнулся Терренс, поднимаясь с дивана и направляясь к выходу из гостиной.

Столкнувшись в дверях с Мартином, он подставил ладонь, принимая ключи, и, улыбнувшись младшему брату, как ни в чём не бывало, скрылся в коридоре.

Трой с трудом сглотнул.

Во время обучения в академии он мало чему, кроме учёбы, уделял внимание, потому, наверное, оставался непосвящённым в тайны взаимоотношений многих учеников. Однако, сейчас был уверен, что даже пристальное наблюдение за соседом по комнате и братом Мартина не открыли бы ему всей правды. Просто потому, что вероятность данного утверждения казалась ему смехотворной, нереальной, вообще с жизнью несовместимой.

Но Терренс откровенно признался в наличии у него определённых эмоциональных привязанностей, и с того момента картина мира, связанная с этими двумя, в представлении Троя, начала претерпевать немалые изменения. Одно складывалось с другим, причины для склок, скандалов, драк теперь виделись с иного ракурса. Особенно цепляли и царапали слова о том, что Кейт Рендалла удалось отбить, а не то, что Терренс безответно и беззаветно страдал, наблюдая за объектом страсти и не решаясь подойти к нему с признанием.

Трой плохо разбирался в типажах мужчин, а правильнее будет сказать, не разбирался вообще. Они его не привлекали. Он не представлял иного типа взаимоотношений, кроме дружбы. А потому рассуждать о каких-то факторах, влияющих на выбор Терренса, в полной мере, не мог.

Но, глядя на его окружение, кое-какие выводы делал.

Признанная многими красота Энтони Кларка и невообразимая блядовитость вкупе с общедоступностью, присущие Энди Блэку…

Рендалл ничем из этого мини-списка не обладал. А Терренс казался любителем, ценителем, почитателем всего яркого и красивого, ну, или хотя бы не слишком яркого, но распутного.

Как Рендалл попал в поле его зрения?

Трой помотал головой. Признание, прозвучавшее несколько минут назад, продолжало казаться ему невероятным, практически сумасшедшим. Но Терренс был серьёзнее некуда в момент произнесения этих слов, и Трой чувствовал, что его не разыгрывают – никто не шутит.