Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Терренс сходил с ума от каждого момента близости и не только интимной, а вообще, несмотря на то, что сложностей в процессе покорения крепости практически не было.

То есть их не было вообще.

С точки зрения охотничьего азарта стоимость победы оказалась минимальной.

С точки зрения чувств и эмоций, это был лучший подарок, какой только можно получить от жизни.

Они упивались отношениями, они были счастливы в этом мире на двоих, который сами для себя придумали.

А потом всё развалилось.

Рендалл бросил Терренсу в лицо слова о банальном любопытстве, желании поставить эксперимент, нагуляться, в конце концов, чтобы потом, в браке не тянуться на сторону, храня верность своей любимой и единственной.

Сказал и ушёл.

Затыкая уши, чтобы не слышать чужого крика, зажимая ладонью рот и прикусывая язык, чтобы не сболтнуть ненароком лишнего.

Игнорировал звонки и удалял сообщения, оставляя их непрочитанными.

Он приказывал себе забыть о Терренсе, поставив на первое место в своей жизни Кейт, но до сих пор продолжал биться в агонии.

С неба закапал дождь. Рендалл увеличил громкость в наушниках, набросил капюшон на голову и зашагал быстрее.

Он знал, что сегодня промокнет до нитки, а согреть его будет некому.

*

– И всё-таки Сорбонна? – поинтересовался Мартин, поставив на столик в гостиной поднос и передав одну из чашек Трою.

– Спасибо. Думаю, что да.

– Это здорово. На самом деле. Твои родители, надо полагать, одобрили выбор?

– Отец говорит, что согласен со всем, поскольку я достаточно взрослый и сам могу решить, чего хочу от жизни. Мама пока… не слишком рада, – признался Трой, сделав в середине фразы выразительную паузу. – Но это не потому, что ей не нравится потенциальная невестка, о чём-то таком пока сложно говорить, да и преждевременно достаточно. Просто она не хочет отпускать меня в другую страну, боится, что процесс адаптации затянется и не пройдёт гладко. Обычные страхи матери, ничего не поделать.

– Я понимаю, – кивнул Мартин, долил себе в чай молока и принялся размешивать полученный напиток.

Выразить в паре слов своё состояние не получалось.

Он действительно радовался за друга, понимая, что тот поставил перед собой цель и старательно продвигается вперёд, не придавая значения помехам, возникающим в процессе.

Вместе с тем испытывал нечто, определённо походившее на зависть, поскольку все, ну, или почти все, с кем Мартину доводилось разговаривать, представлялись куда более счастливыми людьми, нежели он сам.

О том, чтобы отказаться от поступления речи не шло, и он вроде даже смирился с происходящим, изредка вспоминая о похороненной мечте и в срочном порядке отмахиваясь от мыслей, с ней связанных, дабы не травить душу.

Он искренне старался полюбить решение родителей, сделав его своим собственным, поверив, что по собственному желанию отказался от медицины, обратив внимание в сторону педагогических наук.

Уверял себя, что в определённый момент отчаянно захотел не спасать жизни, а сеять среди молодёжи разумное, доброе, вечное, чтобы в итоге сесть в директорское кресло и держать под контролем жизнь огромного существа, носившего название «Школа». Следить за порядком, создавать благоприятную атмосферу в коллективе, поддерживать престиж учебного заведения, не позволив семейному делу зачахнуть.

Впрочем, последнее представлялось ему практически невозможным.

Он банально не представлял, как можно превратить процветающее учебное заведение в нечто неудобоваримое.

Даже идей не было.

– Марти, послушай… О, не знал, что у нас гости. Привет будущим пожирателям лягушек. – Терренс подошёл к столу, подцепил с подноса пару печеньиц и устроился на диване, прямо напротив Троя.

Наверное, хотел своим хмурым видом испортить гостю аппетит. Или же добиться скорейшего завершения визита вежливости. План довольно простой, ни единой сложности. Трой посмотрит, что ему не особо рады, поднимется с места и поспешит попрощаться.

– Я обязательно передам им твоё приветствие, как только встречу хотя бы одного, – пообещал Трой, продолжая чинно пить свой кофе.

Только что мизинец в сторону не отставлял, а в остальном вполне тянул на роль классической такой, показной аристократии, всячески подчеркивающей наличие высоких манер, великолепного воспитания и считающей себя людьми поистине уникальными.

– Ты что-то хотел? – спросил Мартин, ободряюще улыбнувшись Трою и без слов, с помощью мимики, посоветовав не обращать внимания на очередную волну негатива, распространяемую Терренсом всюду и везде.

После написания A-levelа и окончательного возвращения домой из стен академии он стал по-настоящему невыносимым. Благо, что практически не показывался за пределы своей комнаты, предпочитая коротать время в гордом одиночестве, или же в компании Энтони. Они часто разговаривали по телефону или по скайпу. Иногда Терренс сюсюкал со своей крысой. Пожалуй, сейчас только она и была тем, что его по-настоящему интересовало, остальное оказалось похоронено под пластом чёрной депрессии.

Причины были более чем очевидны. С каждым днём приближалась знаменательная дата в жизни Кейт Бартон и Рендалла Стимптона. С каждым днём надежда на отмену торжества таяла всё стремительнее. Терренс оказался бессилен перед обстоятельствами, банально не представляя, каким образом разрешится сложившаяся ситуация.

Как будет разбит их любовный треугольник?

И будет ли?

Рендалл просил его не вмешиваться. Отчаянно просил там, в ванной комнате. Но причины такой приверженности идеалам не назвал, продолжая настаивать на своём.

Просто так будет лучше для всех.

Кроме того, Рендалл просил забыть его.

Интересно, как он себе это представлял?

Если только окончательно распрощаться с городом и отправиться в другую страну, последовав примеру Троя. А потом отказываться от любых приглашений на семейные торжества и однажды прийти к пониманию, что старые связи, независимо от того, дружеские они или же родственные, окончательно атрофировались и отвалились, будто сытые пиявки.

– Ключи, – бросил Терренс, с показательно громким хрустом разгрызая печенье. – От тайной комнаты и от ящиков стола.

– Тебе зачем?

– Собираюсь сразиться с василиском и стать героем магического мира, конечно же. А если серьёзно… Мои письма остались у отца. Думаю, настала пора окончательно определиться с университетом. Хочу пересмотреть все предложения ещё раз и выбрать единственную альма-матер, которая придётся мне по вкусу.

– Ты ещё этого не сделал? – удивился Трой.

– Как видишь. – Терренс развёл руками и принялся крошить печенье над тарелкой.

Он впервые ответил нормально, не став грубить в стремлении обострить ситуацию. Ему и не хотелось скандалить. Во всяком случае, не сейчас.

– Почему-то мне казалось, что это обязательно будет лучшее из предложенного списка.

– Мне когда-то тоже так казалось, но теперь ситуация немного изменилась.

– Понятно.

– Принесёшь ключи? – поинтересовался Терренс, повернувшись к Мартину.

– Если мне их дадут.

– Тебе, несомненно, дадут. Заранее большое спасибо, братишка.

Мартин показал ему язык, а Терренс засмеялся.

Уход Мартина способствовал наступлению в гостиной гробовой тишины. Его присутствие поблизости было единственным, что примиряло обоих участников беседы с существованием друг друга, сглаживая острые углы и создавая простор для манёвров. Когда Мартин был рядом, они могли не контактировать напрямую, обращаясь к посреднику, и это создавало видимость вполне неплохого, в той или иной степени гармоничного взаимодействия.

Ныне Терренс и Трой остались наедине, и им нечего было сказать.

Трою, так определённо.

Зато Терренс за несколько минут сумел сгенерировать немалое количество вопросов.

Но вопреки ожиданиям разговор начал именно Трой.

– А почему ключи не дадут тебе?