Перерождение (СИ)

— Неплохо, — одобряю я, — тебе идёт.

Клео тоже готова. В завершении она закрепляет на шее серебряную цепочку с лунным камнем. Смотрит на меня. Мне кажется, ещё немного, и Клео заплачет. Она проходит ко мне.

— Ты хочешь идти на этот ужин? — спрашивает она меня.

— А у меня есть выбор? — горько усмехаюсь я.

— Но ты готова? — уточняет Клео.

— Да, — немного неуверенно произношу я, — готова.

— Пока что они чужие для нас люди, — говорит Клео, — и я не знаю, могу ли им доверять.

— Я тоже не знаю, — соглашаюсь я.

— Но мы будем держаться вместе, — серьёзно произносит Клео.

— Да, — говорю я, — будем держаться вместе, пока не поймём, что можем им доверять.

— У нас есть три дня на это, — хмыкает Клео.

— Ага, — киваю я. — Ну всё, нам пора спускаться.

— Конечно, — глухо произносит Клео.

Мы выходим из комнаты и закрываем дверь. Проходим по коридору и по лестнице спускаемся на первый этаж. Я снова начинаю волноваться, а моё сердце опять бешено стучится. Семейный ужин. Раскроются многие секреты. Я узнаю каждого. Мне страшно. Что будет на ужине? Даже не представляю. Но мне очень страшно. Я глубоко вздыхаю, когда мы оказываемся на первом этаже. Нас встречает Элайджа.

— Прекрасно выглядите, — говорит он нам.

— Спасибо, — улыбается Клео.

Элайджа нас провожает в одну комнату, где царит сумрак. Теперь мне точно становится страшно. Мгновение, и вокруг зажигаются свечи, отбрасывая полутени. Это выглядит красиво. Но напоминает фильм ужасов. В комнате стоит огромный деревянный стол, накрытый белой скатертью. Вокруг расставлены тарелки, хрустальные вазы и золотые и серебряные кубки. В тарелках различная еда, и даже нет никакой крови (мне так кажется). А в центре стоит бутылка с тёмной жидкостью. Не очень хочу знать, что это за жидкость (и искренне надеюсь, что это не кровь). Возле стола стоят Клаус и Кол. А рядом с ними стоят парень и девушка. Брюнет и русая девица. Похоже, это Финн и Фрея. Фрея начинает мне нравиться уже с первых минут. Красивая, обаятельная и… могущественная. Финн и Фрея так удивлённо смотрят на меня, что я немного смущаюсь и чувствую, как начинаю краснеть.

— Ребекка, — произносит Фрея. Её голос такой мягкий, нежный, звучный. — Сестра.

Я же не знаю, что ответить. Фрею я никогда не видела, в отличии от остальных братьев, а поэтому никаких чувств не испытываю. Но в глазах Фреи я вижу радость и счастье. Похоже, раньше мы были с ней дружны. Как жаль, что этого я ещё не вспомнила. Но Фрея очень потрясена и в то же время рада моему возвращению. Её глаза блестят. Она медленно проходит ко мне, пристально смотря на меня. Я молчу. Клео рядом и тоже молчит. Фрея крепко обнимает меня.

— Наконец-то ты вернулась, сестра, — полушёпотом произносит Фрея.

Она снова смотрит на меня и смахивает навернувшиеся слёзы.

— Я помню нашу первую встречу, — говорит она, — мы познакомились на Рождественском балу.

— Познакомились? — удивляюсь я.

— Вот и настало время обо всё поговорить! — вступает Клаус. — Прошу за стол!

Мы все вместе проходим к столу. Фрея обращается к Клео:

— Ты та самая Андреа Лабонэйр?

— Да, — тихо отвечает Клео.

— Приятно познакомиться, — улыбается Фрея.

— Взаимно, — в ответ улыбается Клео и, пожав руку Фрее, продолжает, — и спасибо тебе за защиту.

— Об этом позже поговорим.

Ко мне подходит Финн. По его выражению лица и не поймёшь: рад он моему возвращению или нет.

— Рад, что ты вернулась, сестра, — произносит Финн, пожимая мою руку.

— Спасибо, — улыбаюсь я.

Мы усаживаемся за стол. Я сижу между Клео и Фреей. Итак, семейный ужин начинается.

***

Сначала мы сидим тихо. Фрея и Финн подают всем салаты. Я не могу есть в такой напряжённой обстановке. Разряжает её Кол.

— Ну, Бекка, — обращается он ко мне, — расскажи о своей жизни.

— Как ты познакомилась с Андреа? — интересуется Элайджа.

— Прежде чем я начну рассказывать, — вступаю я, — можно об одном одолжении?

— Каком? — удивляется Финн.

— Пока не наступит полнолуние, зовите меня Эммой, а мою подругу — Клео. Договорились?

— Хорошо, — соглашается Элайджа, — значит, тебя зовут Эмма?

— Да, — киваю я, — меня зовут Эмма Гилберт.

— Ого! — восклицает Клаус. — Какая знакомая фамилия.

— Да уж, — хмыкает Кол.

— И как же ты познакомилась с Клео? — спрашивает меня Элайджа.

— Мы жили по соседству, — подаёт голос Клео, — и познакомились в три года, вместе играя на детской площадке. Тогда мы и начали дружить.

— Да, — отзываюсь я, — а чуть позже мы познакомились с ещё одной девочкой — Рикки Чедвик.

При упоминании этого имени, в сердце опять что-то щемит. Но я прекрасно понимаю, что надо рассказывать всё.

— Мы дружили втроём, — продолжает за меня Клео, — через год к нам приехала девочка из Ирландии. Её звали Белла Хартли.

— И потом вы начали дружить вчетвером? — уточняет Фрея.

— Да, — улыбаюсь я, — мы были неразлучны. Вместе ходили в детский садик, гуляли, поступили в одну школу, в один и тот же класс, вместе делали уроки, веселились, а потом я, Рикки и Белла стали работать в одном кафе.

— Тебе нравилась эта жизнь? — спрашивает Элайджа.

— Нравилась, — глухо произношу я, — до определённого момента.

— Что было потом? — интересуется Фрея.

— Всё поменялось с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать лет, — мне не хочется этим делиться, но выбора нет. — Сначала началась головная боль. Некоторое время я не обращала на это внимания, думала, что это всё из-за переутомления. Но потом головная боль стала такой невыносимой, что мне хотелось кричать. Таблетки вовсе не помогали. Я думала, что схожу с ума. Я начала видеть какие-то расплывчатые картинки у себя в голове… Было ужасно больно…

— Восемнадцать лет назад я предупреждала тебя об этом, — полушёпотом говорит Фрея, — но ты всё равно не изменила своё решение.

Я не знаю, сколько времени рассказывала. Я поведала о снах, которые назвала «тёмными видениями», рассказала об информации, которую мы нашли, о той фотографии; обо всём, что произошло за эти три с половиной недели. Я не рассказала только о двух вещах: какие именно были воспоминания, и я русалка. Я не хотела пересказывать свои воспоминания в присутствии Клауса. Ненависть ослабла, но я не могу ему доверять. И совершенно нет смысла рассказывать всем, что я и Клео и наши верные подруги стали русалками в полнолуние.

Клео тоже добавила несколько фраз в рассказе. Она рассказала о своих воспоминаниях.

— Что ж, — говорит Клаус после долгого молчания, — теперь я всё понял.

— Можно мне задать вопрос? — прошу я.

— Конечно, — улыбается Элайджа.

— Почему Фрея сказала, что помнит, как мы впервые познакомились на Рождественском балу?

— Дело в том, что мы очень много лет считали нашу старшую сестру погибшей, — поясняет Финн, — мы думали, что она умерла в пять лет от чумы.

— А на самом деле меня забрала Далия — могущественная ведьма, сестра нашей матери, — произносит Фрея. — Только спустя несколько столетий мне удалось разыскать своих братьев и сестру.

— А можно поподробнее? — интересуюсь я.

— Когда пройдёшь перерождение, ты сама всё вспомнишь, Бекка, — ухмыляется Кол.

— Ладно, — сдаюсь я.

— Полнолуние будет через три дня, — говорит Клео.

— Да, — кивает Фрея, — ритуал проведу я и моя помощница.

— Помощница? — переспрашиваю я.

— Да, — говорит Фрея, — её зовут Давина Клэр. Восемнадцать лет назад она мне тоже помогала с проведением ритуала. Ей тогда было всего лишь семнадцать лет.

— Ого! — удивляюсь я. — Фрея, а когда я снова стану Ребеккой, то забуду о жизни Эммы? — задаю я свой главный вопрос.

— Нет, — отрицает Фрея, — при перерождении ты будешь помнить о подаренной человеческой жизни.

Её слова меня ранят. Я до последнего надеялась, что забуду родителей и подруг. А теперь я вечно буду жить с чувством вины и потери. Я прекрасно буду помнить, как однажды, будучи Эммой Гилберт, сбежала из дома, оставив родителей, брата и подруг одних. Лет через шестьдесят, семьдесят никого из них уже не будет в живых, а я по-прежнему буду оставаться молодой и здоровой, но сломленной и разбитой. Это чувство вины будет поедать меня изнутри. Марсель предупредил, что у вампиров все, абсолютно все чувства обострены. Я не хочу этого! Не хочу всё это помнить! Я чувствую, как к горлу подкатывает ком. Перевожу дыхание. Все на меня смотрят.