Портреты Пером (СИ)

Хорошо, она на меня не смотрит. Физиономия у меня сейчас, наверно…

Джим улыбнулся.

Дженни стянула последнее сухое полотенце.

– Арсень, кстати, не только простыни, он ещё и одежду иногда сам стирает, и штопает, – сказала задумчиво. – Это ведь и правда несложно, когда только своим занимаешься, вот бы на Джека повлиял…

– Джек не умеет, – Джим сам не заметил, как включится в разговор. Не мог он оставить брата без комментариев. – То есть, он может, и даже в общей стирке может помочь, но ему надо конкретно: тазик в левую, грязное в правую. Необходимость следить за одеждой… как бы объяснить… не присутствует в его картине мира.

– В твоей тоже, – логично возразила Дженни. Поставив таз с сухим бельём на пол, она прислонилась к стенке.

Джим тоже оставил свой таз, подумав, что действительно недалеко ушёл от брата. Он сейчас вспомнил – когда жил один, нормально поддерживал и порядок в доме. Это не казалось долгим или утомительным – работа выполнялась по ходу. А здесь как-то привык к тому, что этим заниматься не нужно, и…

Он уже хотел извиниться перед хозяйственной девушкой, но та его опередила.

– Ты не переживай, вас, наверное, в детстве не приучили. Но это значит, что вам повезло с матерью.

Джим поднял брови. Вот уж что-что, а так он не считал. То есть, Джеку, конечно, с матерью повезло, а вот ему – не очень. Хотя женщина была одна и та же.

Дженни истолковала его выражение лица по-своему.

– Если бы мать этим не занималась, ты бы делал это рефлекторно. Не ориентируясь ни на меня, ни на кого-то ещё.

Девушка подняла с пола таз с сухим и ушла.

Джим вернулся в ванную. Задумчиво опустил в холодную воду недостиранный пододеяльник. Наволочку он у Арсеня забирать не стал… да и не досталось ей.

А хорошо началось утро.

Это я часов в шесть подскочил?

Ну да, а уснул где-то в три…

И под утро…

Ночью он просыпался – привык спать чутко, а Арсень что-то под нос бормотал, что-то про диафрагму. Джим ещё удивился – ну с какой стати Арсеню вообще думать о диафрагме? Не врач же.

Бормочущий во сне Арсень под боком. Джим тогда спросонья ещё с минуту смотрел на него и удивлялся самому себе – ну как можно быть настолько счастливым просто от того, что спишь с кем-то в одной кровати? Удивлялся, а глаз оторвать не мог, будто впитать в себя захотел, запечатлеть на внутренней стороне век, чтобы глаза закрыл – а там эта картинка.

Универсальный, чтоб его, антидепрессант...

Порошка пересыпал

Пришлось поспешно возвращаться в «сейчас». Чертыхнувшись, Джим присел на корточки и начал осторожными щепотками собирать ещё не успевший намокнуть порошок и пересыпать обратно в коробку. Дефицит. Закончится – чем стирать? Мылом, конечно, можно, но, как Дженни сказала, это удобно, только если одного себя обстирываешь. А ей каково с вечными еженедельными завалами?

Порошок был собран, коробка с ним от греха подальше водружена на полку. Стирка вернулась в медитативный режим «шоркай-полощи», и Джим снова позволил себе мысленно вернуться к ночному просыпанию.

А может, это на контрасте?

Проснулся, глаза открыл, а под боком – живое тепло. И прямо таки чувствуешь, что не один.

Но как же это всё-таки здорово.

Проснулся Арсений спустя три часа от воя сквозняков. Здесь, на чердаке, чудится, что дом поёт на разные голоса. Очень тоскливо поёт.

Блюз старого дома

У порога обнаруживается шкатулка с запиской от Джека: знакомым кривым почерком список необходимых предметов с пояснениями. До лидера, наконец, дошло, что на свете существуют люди, ничерта в радиоэлектронике не смыслящие, и Арсений, изучая список, сделал в уме галочку поздравить Джека с этим замечательным открытием.

плата 2,5 на 3 дюйма

ещё полевых транзисторов (у полевых ТРИ вывода)

процессор (чердак)

резисторы (все тащи какие найдёшь)

конденсаторы (попробуй разобрать зарядник от чего-нибудь) или сломанную лазерную указку

детонатор (ртуть грем. у Джима) ДНЕВНИКИ

заранее паяльники, изолента и много проводов, не меняй

олово

когда тайник (?) передай до вечера

сунешься один мало не покажется

Света снова нет. В коридорах сумрачно, обитатели ходят мрачные, по большей части все с фонариками; на кухне только всё как всегда – тепло, вкусно пахнет свежеиспечённым пирогом, яблоками и чаем, на столе зажжённая свечка, Табурет, лёжа на верху подвесного шкафчика, лениво помахивает кончиком хвоста и наблюдает за копошащейся в корзине с клубками Нэн. Трое припозднившихся подпольщиков доедают завтрак, на углу стола, положив голову на руки, сидя спит Закери. Дженни, против обыкновения, не у плиты – она за отдельным маленьким столиком пьёт чай с той тёмненькой, Маргарет. Девушки о чём-то негромко переговариваются. На его появление Дженни машет рукой, последовательница слегка смущённо отводит взгляд.

– Каша на плите, в сковороде подлив, – сообщает Дженни. – Сам справишься?

– Миссия сложная, но постараюсь, – Арсений против воли улыбнулся.

Она вернулась к разговору.

Навалив себе полную тарелку – день предстоял долгий, – Арсений уселся за стол, на левую половину, поприветствовал собратьев по фракции.

– И тебе не болеть, – сонная Нэт зевнула, попросила передать сахар.

– Не выспалась? – светски поинтересовался Арсений.

Подпольщица бухнула в чай три ложки в подполье все что ли сахарозависимые и кисло посмотрела на Арсения.

– Выспишься тут. Ты-то Перо, у тебя особый график. А мы по заданию командира крыс ловим… второй день. – Нэт мрачно и медленно ссыпала четвёртую ложку сахара в кружку. – Ненавижу сладкое.

– Так и не ешь, – сказал Рич с другой стороны стола.

– Самый умный?.. Я ж загнусь тогда до вечера!

Эти две затеяли вялую перепалку (умудрившись с еды как-то переключиться на нехватку олова и вчерашний инцидент) и разбудили Зака. Подросток поднял голову, ошалело огляделся и снова уткнулся лбом в скрещенные на столе руки.

– Сахар в чистом виде не представляет никакой вкусовой ценности, – пробормотал Джим-подпольщик в пространство, отставляя свою тарелку. Осилил он едва ли половину содержимого; Арсению начинало казаться, что их великий кулинар питается святым духом.

Он вздохнул и принялся за свою порцию под перебранку Нэт и Ричарда.

– Нет, ну а что командир ещё-то мог сделать? Ты ж видел, их половина набралась!

– Да хоть морду набить этому Филу, – тихо, но угрожающе произнёс Рич.

– Да пожалуй хоть так.

– И кто мог подумать, мы же с ним в один день в особняк попали, нормальным казался…

Арсений придвинул к себе кружку с чаем.

– Я не знаю, в последнее время… Ты думаешь, между ним и Лайзой что-то есть?

Дженни говорит тихо, но слышно всё равно, а уши не заткнёшь. Особенно на фоне начинающих горячиться подпольщиков.

– Нет. – Это уже Маргарет. Арсений сидел к ним спиной, но прямо почувствовал, как девушка медленно качает головой.

– Но Джим в последнее время просто светится. Точно влюбился… – задумчиво произносит Дженни. Обе умолкают.

Арсений, как раз зачерпнувший ложкой каши, выронил её обратно в тарелку.

– Да не стану я этого говорить! – взвилась Нэт в ответ на какую-то просьбу Рича. – Сам спроси!

– А чего я? Тебе-то точно ничего не сделают…

– Вот же…

– Кажется, ты права, – грустно говорит последовательница. – Влюбился.

– Не расстраивайся. Ты замечательная, ты ещё…

– Не надо, Джен.

– А… прости, я не…

– Всё в порядке. Давай подолью чая…

Больше он их диалога не слышит. Всё чувство голода как-то разом испаряется, как и хорошее настроение.

Влюбился

Джим

Чёрт, док, только не ты, только не та же история!

Я не замечал

– Перо, скажи этому придурку, что он – идиот! – Нэт ткнула в сторону возмущённого Ричарда ложкой. – Крыс на плесневелый хлеб не приманишь!

– Приманишь! – возразил Рич решительно. – Какая им разница, что лопать?!

– Так это ж плесень!!!