Портреты Пером (СИ)

– Кучей ноющих дебилов, – фыркнула Нэт. – Я ж помню, что до командира было, все по углам сидели и гундели какие они несчастные.

– А теперь мы куча дебилов, гоняющихся за…

– Только идиот бы не понял, к чему вы клоните!

– Да помолчи ты…

– А думаешь, мы это просто так придумали? Сколько проваленных операций?!

– А ты что-то лучше можешь предложить?!

– Да ты у меня…

Подпольщики, казалось, заорали все разом. Одни пытались перекричать соседей, другие (меньшинство) расползлись по углам, и теперь с мрачным видом подпирали стены.

– Не вмешивайся, пока орут, – вполголоса посоветовал Арсений взбешённому Файрвуду.

– Сам знаю, – отрезал тот, снова прислоняясь спиной к полкам. – Это уже второй раз.

– Да захлопнитесь вы уже! – Билл стукнул кулаком по ящику. Вот теперь он действительно сердился. Арсений заметил, насколько жёстче стали взгляд и жесты. – Дети и то себя ведут тише! Я ещё раз говорю, если сейчас сместите Джека, опять станете беспомощной горсткой нытиков! Никто из вас фракцию не удержит!

– А вы удержите. – Со своего места поднялся Фил. Кажется, он дощелкал орехи. – Мистер Гордон, мы давно предлагали вам занять место…

– А я тебе сразу сказал, мальчишка, чтоб ты со своим предложением катился куда подальше, – оборвал его следователь.

Фил на секунду замолчал, чуть нахмурившись.

– Я не хочу, чтоб мы тут друг другу глотки перервали, – заговорил снова, уже куда менее нагло. – Людям надо быть во фракции, а фракции нужен лидер. Джек, ты основал фракцию, ты нас вёл, ну а теперь вести больше не можешь – иначе бы не проигрывал. Против тебя лично я ничего не имею, ты образцовый подпольщик и хороший товарищ. Если…

– Командир, не слушай его! – выпалила с заднего ряда Нэт и тут же повернулась к Филу: – Ты кому тут в друзья набиваешься, морда?!

– Во-во, он тут пургу гонит!

– Сам ты…

– Я предлагаю голосование! – Филу пришлось повысить голос. – В открытую, прямо сейчас!

Все уставились на него. Что примечательно, молча.

– И не надо споров. Честно, нас здесь пятнадцать, не считая двоих кандидатов. Голоса поровну распределиться не могут.

– Могут, – негромко сказал Арсений. – Меня можете сразу вычёркивать из электората. Я с самого начала пошёл за Джеком, с ним и останусь.

– Перо… – сквозь зубы процедил Файрвуд.

Арсений только усмехнулся.

– А чего, и вправду, – фыркнул кто-то. – Голосовать быстрее. Достали уже орать…

– Тогда приступим, – подытожил Фил, стараясь игнорировать прямой взгляд Арсения.

Пять секунд тишины. Джулия молча поднялась с места, подошла к Джеку и встала рядом. Нэт распихала своих соседей, протискиваясь, наступила на ноги трём подпольщикам и заняла место по левую руку Арсения. За ней следом выбрался Джим-подпольщик, теперь с сухарём, потом Рой и ещё трое.

– Семь на семь, – объявил Фил. – Арсень… сам отказался голосовать.

– Семь на восемь, – возразил Билл, поднимаясь со своего ящика. Под взглядами всех он прошёл к собравшимся вокруг Джека и встал рядом. – Восемь, Фил.

– Кандидат голосовать не может.

– Так ты меня сам в кандидаты записал, – хмыкнул старик, доставая из кармана трубку и зажигалку. – Я не записывался.

Он невозмутимо закурил, не обращая внимания на разочарованных «левых».

– Собрание окончено, – объявил Джек, выходя вперёд. – Вопросы о новом плане решаем завтрашним сбором перед ужином. Все свободны.

Бунтовщики сразу же покинули подвал, потом потянулись и «свои». В комнате остались только Арсений, Билл и только что переизбранный на второй срок лидер.

Джек опустился на ящик, упершись локтями в колени, закрыл ладонями лицо, запустив пальцы во взлохмаченные волосы.

– Долго ты так не протянешь, мальчик, – Билл, выпуская из трубки клубы дыма, сходил в дальний угол за своим табуретом. Вытащил его ближе к свету и устроился на нём. Табачный дым тут же окутал его густыми клубами, породив против воли в неспокойной голове Арсения образ очередной фотографии – старый следователь в свете тусклой лампочки. Пространство за освещённым кругом обрывается в резкий мрак, тени делают картинку похожей на монохромный рисунок – и поверх эти клубы дыма.

Джек молчал и не двигался.

– Надо занять их делом, – продолжил Билл. – Твоя идея с поимкой крыс хороша, спору нет, но надо что-то ещё. Может…

– Старик, приткнись, а? – хрипло попросил крыс, убирая руки от лица. – Ты и так уже наговорился за сегодня.

Билл с полминуты испытующе смотрел на него, продолжая дымить как ни в чём не бывало, потом поднялся.

– Как отпадёт желание хамить, так и поговорим.

Арсений слушал, как он уходит. По лестнице поднимается не быстро, деревянные ступеньки слегка поскрипывают под тяжёлыми шагами. Открывает дверь, выходит. Тяжёлые шаги по коридору… смолкают.

– Придурок, – Арсений садится рядом с Джеком.

– Тебя тоже надо послать, или сам свалишь? – Файрвуд поднимает стиснутую руками голову, кидая на него почти отчаянный взгляд.

– Я свалю сам. Тогда, когда посчитаю нужным. Чего с Биллом говорить отказался?

Джек грязно выругался, утыкаясь взглядом в пол.

– Старик прав, ты щас фракцию сам не удержишь, – Арсений очень старался говорить спокойно. – Слушайся ты его советов, поставь на место своей правой руки. Пусть разводит авторитет в твою пользу, он же дельные вещи говорит.

Джек его то ли не услышал, то ли проигнорировал.

– Ты же сам видел, какая хрень творится, Перо, – заговорил бесцветно. – Меня могут скинуть в любой момент. Это они мне ещё брата не припомнили, но припомнят скоро, уверяю. За ужином вот припомнили, что это только нам маньяк внутренний двор открыл. Теперь вообще всё…

– Я понял, – раздражённо выдохнул Арсений, откидываясь спиной на ящик. – Ты собрался ныть.

– Да пошёл ты… – Крыс отвернулся.

– И пойду. – Поднявшись с ящика, Арсений порылся в проходильной сумке. Вытащил транзистор и передал его Джеку. – Что дальше искать?

– Завтра передам список. – Джек положил деталь рядом с собой на ящик. – Готовь пока бинты и гемостимулин, придётся весь дом излазить сверху донизу. А теперь не будь сволочью, свали. Утром сам тебя найду.

– Так точно, генерал командующий, – Арсений подавил желание хорошенько врезать любимому лидеру и всё-таки покинул подвал.

В коридоре у лестницы, не заметив, прошёл прямо сквозь тот самый таинственный туман – только оказавшись на ступеньку выше, понял, что произошло, вздрогнул и резко обернулся, но дымка, мерцая, уже рассеивалась.

– Это форменное издевательство… – пробурчал Арсень невнятно. Он уже с минуту лежал с подушкой на лице и бухтел из-под неё. – Мне опять стираться… альбом мой смяли… не высплюсь я… с такими проводами на мне никакого пластыря не напасёшься, – он помахал рукой, демонстрируя частично отклеившееся полоски, прикрывавшие раньше его порезы, – вот, видишь? И это всё ты виноват, да.

Док лежал рядом, на боку, опираясь на локоть, и непроницаемо смотрел на Арсеня. Его забавлял монолог подпольщика после энного количества найденных проводов. Он лежал, слегка улыбался, разнежившись в посткоитальной неге. И впитывал глазами тело Арсеня, бурчащего в подушку.

– А ты, – мягко начал Джим, – удивительно пессимистичен. Плохое настроение?

Арсень спихнул с себя подушку и сердито уставился на него.

– У меня – отвратительное. Но станет ещё хуже, если ты срочно не придумаешь, что мне завтра сказать Дженни в объяснение очередной внеплановой стирки. Я уже: проливал чернила, – он растопырил перед собой пятерню, принявшись загибать пальцы, – пачкал покрывало грифелем, просто стирал, потому что пора, плюс мой шедевр – Табурет пришёл с улицы и натоптал следов на одеяле. У меня иссякла фантазия, и ты, – он ткнул последним незагнутым пальцем – мизинцем – в последователя, – теперь думай сам. И стирай тоже.

Завершив монолог, он с донельзя самодовольным видом завозился на подушках, устраиваясь поудобнее.

– Предлагаешь обмен? Мои простыни вместо твоих? – Джим лукаво прищурился. Спорить не хотелось. Хотелось, несмотря на предыдущие пару активных часов, залезть на недовольного подпольщика, и… Ну, мало ли более интересных занятий, чем лежать и спорить из-за простыней.