Путь бесконечный, друг милосердный, сердце мое (СИ)

Яспер схватил его руку, прижал к губам.

– Не забывай меня. Что бы ни случилось, не забывай, – прошептал он.

Еще через сорок минут Амор слушал, как из ворот выезжает колонна. Он надеялся, что Яспер хотя бы пятнадцать минут подремлет. Хотел еще постоять, словно рассчитывал увидеть их машины. А к нему уже шагала Альба Франк.

========== Часть 33 ==========

Берт добирался до аэропорта в гордом одиночестве. Иво Ленартс охотно согласился провести с ним вечер перед отправлением обратно, но практически сразу извинился и сказал, что на следующий день едет с подругой к ее приятельнице, которая устраивает барбекю. «Веганское, – поморщился Иво, – метавеганское даже. Не удивлюсь, если она вознамерится кормить нас фигней, скошенной прямо перед домом». Берт засмеялся, представив Иво жующим траву, тот, кажется, понял, над чем смеется его собеседник, и начал жаловаться. Новомодные течения: диеты, которые придумываются с головокружительной скоростью и, дрянь такая, успевают завоевать таких отчаянных поклонников, что впору удавиться. «Все эти палео-, кето-, ДНК-, еще какие-то диеты… – уныло продолжал Иво. – Откуда – откуда! – у них время и деньги на то, чтобы соблюдать их!». Берт развел руками, начал было сочувствовать, но Иво отмахнулся.

– Это закончится так же внезапно, как и началось, – неожиданно безразлично заметил он. – Ты сам наверняка был свидетелем не одному такому увлечению. Если мне не изменяет память, Альба тоже склонна была к… разным… увлечениям.

Иво замялся – то ли искренне, то ли потому, что раздумывал, на какую тему переключаться. Берт пожал плечами. Было дело, Альба умела занимать себя и окружающих. Берт смотрел на него чуть насмешливо, ожидая, куда выведет Иво его чрезмерная ловкость.

– Кстати, как она? – спросил Иво.

Берт пожал плечами. В порядке, насколько он знал. Нашла применение практически всем своим командирским качествам, насколько ему позволено судить с приличного расстояния. Не скучает по жизни в Европе совершенно, обосновалась в дичайшей дыре в ста километрах от ближайшего относительно цивилизованного населенного пункта – то ли просто властвует, то ли царствует в своем лагере. Участвует в общественной жизни, причем успешно – об общественных движениях, которые она возглавляет, следует рассказывать не в одном цикле очерков, и то не угнаться за ней. Кажется, счастлива если не с кем-то, так без Берта точно. Последнее он, разумеется, Иво Ленартсу сообщать не стал – они не друзья, приятели. Наверное, это мало кому можно рассказать, и еще меньше людей способны поверить, что Берт рад за нее, а тем более – рад знать, что Альба относится к нему неплохо, как к близкому человеку, почти родственнику; и Иво не относился к числу этих людей категорически. Потому что во всех конструкциях, в которых узлом был он, оказывался вовлеченным и папаша Рунер, а с ним достаточно одного упоминания о Берте, чтобы он зашипел, как рассерженный аспид. Но, наверное, стоило дать Иво понять, что он неплохо осведомлен о делах Альбы – она держит его в курсе: пару лет назад эта связь между ними была призрачной, теперь – они вполне близки. Словно нужно было развестись, чтобы снова увидеть друг в друге человека – неплохого, в общем, пусть и оказавшегося неспособным разделить твой путь. Наверное, эта неожиданно обретенная благожелательность с лихвой компенсировала полыхающие эмоции, натянутые до потрескивания нервы, потрескивающую от электрических зарядов кожу – страсти, которых с лихвой хватало в отношениях с Коринтом. Но и об этом Берт предпочитал не говорить. Практически ни с кем.

– Неплохо. Куда лучше, чем в свое время здесь, – подумав, ответил Берт.

– Она активно участвует в благотворительных программах Всемирной церкви, – произнес Иво. – Насколько я знаю.

Берт не удержался, хмыкнул и покачал головой.

– Ее европейской ветви, Иво. Удивительно, но Всемирной церковь побыла совсем немного, – заметил он. – И чем дольше длится эта дребедень в Африке, тем меньше она продолжает быть всемирной.

– Думаешь, дело дойдет до схизмы? – праздно поинтересовался Иво.

– Ничего не думаю, – Берт покачал головой. – Пусть этим аналитики занимаются. А Альба рассказывала, что намерения, которые одобрил западно-европейский кардинал, практически со стопроцентной точностью зарубит на корню восточно-африканский. А люди, получающие одобрение епископа где-то в Африке, почти гарантированно наткнутся на сопротивление в Европе. Ей так и не удалось заручиться безусловной поддержкой нигерийского епископа. И дружеские отношения с кёльнскими и с кардиналом, как бы это сказать, не отличаются особой теплотой.

Он старательно не следил за мимикой Иво Ленартса – но любопытство одолевало, Берт снова и снова возвращался взглядом к его лицу. И он не удивлялся, отмечая, что для Иво его ответы не оказывались неожиданностью. Ему было любопытно, есть ли среди людей, с которыми он приятно общался все время своего пребывания в Европе, те, с кем – по доброй ли воле, вынужденно ли – сотрудничает и Альба. Спрашивать ее об этом бессмысленно, она ответит немногословно, в полном соответствии с приличиями и при этом так, что невозможно будет понять, сказала она «да», «нет» или просто намекнула на исключительно удручающие умственные качества собеседника.

Иво попытался поболтать с Бертом о пустяках. Рассказал пару историй о людях из сектора – Берт каждый раз вспоминал, что за они, знает ли он их и если да, то в каком качестве. Иво немного пожаловался на бывшего тестя Берта – тот все еще был в седле, но лошадь взбрыкивала все энергичней, а папа Рунер держался за луку седла из последних сил, но держался.

– И что, знакомства не спасают? – лениво спросил Берт.

– Спасают. Правда, характер подводит, – усмехнулся Иво. – Его как-то очень быстро начинают избегать.

– Думаю, он переживет пару-тройку расстроенных знакомств, – флегматично отозвался Берт и потянулся за пивом.

– Да счет вроде на дюжины идет, – мимоходом заметил Иво и взял свой бокал.

Берт слушал его сплетни, делал приличествующие случаю лица, даже задавал вопросы; при этом его совершенно не интересовало ничего из того, что он слышал. Как-то непроизвольно получилось, что из бывших коллег он поддерживал относительно постоянные отношения только с Иво Ленартсом и еще парой человек – но и они сходили на нет. Берт понимал интерес Иво: из таких вот приятельских бесед тот мог почерпнуть немало интересного – не только о делах африканских, но и европейских. Даже по тому, что интересовало людей из определенных служб, можно было сделать выводы.

Например, что «Астерра» удерживает свое влияние в европейской Лиге со все большим трудом. Щедрые спонсорские дары на самые разные мероприятия: благотворительные, воспитательные, научно-исследовательские – принимались неохотно, их происхождение изучалось очень пристрастно. Вполне возможна была ситуация, когда в ответ на очередное щедрое подношение определенные структуры зададутся вопросом: а так ли все чисто в бухгалтерии одаривающей компании и не является этот дар попыткой отмыть очень крупные суммы. Это, кстати, было показательно: от несколько раз высказанных сомнений недалеко и до проверок финполиции, а оттуда – до расследований прокуратуры и грандиозных судебных процессов. Даже если «Астерре» – или какой другй компании – удастся отстоять свою невиновность, с репутацией придется распрощаться все равно. А это – самый монетизируемый, самый основополагающий капитал.

Например, очень пристальный интерес к самым разным проектам европейских и африканских ветвей Всемирной церкви. Пока обходилось без явно выказываемого интереса все той же финполиции, к примеру, но что-то такое витало в воздухе. Иво Ленартс посвятил чуть ли не полчаса последнего ужина с Бертом, обсуждая последний репортаж последнего – о столкновении интересов европейских и африканских епископов, из-за которых было сильно осложнено функционирование благотворительных миссий в нескольких областях стран Центральной Африки.

Например, попытки опосредованно, исподтишка взять под контроль общественное мнение. Издалека, с другого континента – отбирая людей, чуть помогая им, обеспечивая эфирным временем, подогревая интерес к определенным личностям или определенным типам поведения при помощи едва различимых в общем потоке кампаний. Только потому, что при Берте оговаривались – либо слишком демонстративно отмахивались, как от чего-то несущественного, он присматривался. И замечал. И, как выясняется, местные службы времени даром не теряли, действовали многовекторно и усердно. И давно, очень давно. Насчет успешности Берт мог поспорить, но, очевидно, и сами организаторы не возлагали особых надежд на подобные предприятия: слишком велики затраты, слишком много факторов вовлечено, слишком много людей охватывается. Результаты едва ли могли быть предсказуемыми в достаточной степени, но как подспорье – почему нет.