Полет к солнцу (СИ)

Девочки, обыскав спальню и расспросив Ирму с Мэри, узнать смогли немногое. Во-первых, с утра в день исчезновения Клеменси они не видели директора в зале, что до нее самой, после обеда она оставалась в гостиной, читала. Мэри гуляла с Мелвином Лавгудом, Ирма ушла в библиотеку. Правда, возвращаясь, она увидела, как Клеменси, выглядевшая подавленной, шла по коридору с профессором Фортескью, но не придала этому значения: торопилась на ужин. «Как можно больше узнать у профессора Фортескью», — сделал по себя отметку Альбус.

Во-вторых, учебники и конспекты Клеменси остались на месте, пропал только саквояж с ее одеждой. Айла припомнила, что, помимо суммы в несколько галлеонов, у подруги всегда было отложено немного маггловских денег. «Если она попала в Лондон, то могла просто уехать к себе домой. Главное, чтобы она не заблудилась, нашла вокзал». В таком случае — и это самый благоприятный исход — оставался небольшой шанс, что она найдет, как отправить им письмо; надо посоветовать Айле следить за почтой в Хогсмиде.

Профессор Корнфут, к сожалению, не смог вспомнить ничего важного, и Лэм написал брату в Лондон в надежде, что Филипп, служивший в Министерстве, смог бы что-то узнать. Айла также написала матери: как-то летом Айла с матерью побывали у Йорков, и теперь миссис Хитченс могла бы проверить, не вернулась ли к ним старшая дочь.

Худший вариант тоже нельзя было исключать, хотя Альбус никогда не заговаривал о таком с друзьями — у него мороз по коже пробегал, едва он представлял, что Клеменси, певчий жаворонок, за эти дни могла погибнуть. Впрочем, профессор Кей мимоходом успокоил его, что учителя тоже ищут пропавшую ученицу: профессор Сполдинг обратился к знакомым в аврорате, а сам Кей тоже уже проверял некоторые места… Что за места, правда, он не говорил.

С момента прибытия прошло два дня. Клеменси, получается, пропала девять дней назад. Время шло, шансы найти ее таяли. В сторону которого-нибудь из Блэков Альбус старался не смотреть — его неизбежно затопили бы эмоции, а сейчас как никогда требовалась ясная голова. Он обдумывал, как узнать правду о произошедшем. «Можно применить легилименцию, — осенило его под вечер на второй день. — Правда, возможно, Колдфиш окклюмент… Директор — тоже окклюмент. Розье или Фортескью?» Поколебавшись, мальчик остановился на учительнице.

Времени он терять не стал: проследовал за ней сразу после ужина. Она почему-то направлялась к директорской башне. Слегка поколебавшись, мальчик ее окликнул.

— Что случилось? — она обернулась, и Альбус удивился про себя глубокой мягкости ее голоса и глянцевому блеску черных глаз. От одного присутствия этой женщины в воздухе разливалось необъяснимое напряжение, беспокойство — словно от дурного предчувствия. Теперь он яснее понимал, почему Викки невзлюбила ее.

«Сосредоточься. Надо проникнуть в ее мысли. Нырнуть. Ныряй!» Ярко-голубой взгляд Альбуса встретился с черными глазами Элеоноры Фортескью. Он ощутил, будто превращается в щупальце, втирающееся в чужие воспоминания.

Первая же картинка, которая ему предстала, была настолько непонятной и гадкой, что он тут же со стыдом ее откинул. Был ряд в том же духе: профессор Фортескью и мужчина, смутно мальчику знакомый (лица его, как нарочно, не было видно), делающие что-то странное, притом раздетые; изредка всплывало нечто другое: уроки, посиделки в учительской… И вдруг возникло другое.

Кабинет директора; за столом сам Блэк, в креслах по обе стороны сидят Колдфиш и Фортескью. Перед ними, маленькая среди всей забивающей кабинет мебели и картин в тяжелых рамах, — Клеменси; бледная, но подбородок вскинут, глаза холодны и сосредоточены. Директор что-то зачитывает из пергамента, который держит в руках.

— …А также за вопиюще аморальное поведение исключить мисс Клеменси Йорк из Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Палочку мисс Йорк уничтожить. Итак, вам все ясно? — опустив свиток, он притворно-ласково смотрит на девочку, та спокойно приподнимает уголки губ.

— Да, сэр.

— Тогда попрошу вашу палочку.

Клеменси без колебаний вынимает палочку и кладет на стол. Директор разламывает ивовый прутик на восемь частиц и передает Колдфишу, тот выбрасывает остатки палочки в огонь камина.

— Оставаться в школе вам не имеет смысла. Профессор Фортескью поможет вам собрать вещи.

Учительница, хищно улыбнувшись, неспешно встает с кресла. И воспоминание сменяется другим: Элеонора Фортескью на темной, закопченной улочке, меж высоких пыльных домов, стоит над телом оглушенной девочки. «Это она ее… Она…»

Приглушенный стон заставил Альбуса вынырнуть. Профессор Фортескью, сжимая пальцами виски, прислонилась к стене.

— Пожалуйста, — прошептала она. — У меня страшно болит голова, помогите…

— Больничное крыло недалеко, — бросил он сквозь зубы, развернулся и ушел.

Лишь спустившись на несколько этажей, Альбус смог остановиться и осознать, почему так горько во рту, а глаза щиплет. Клеменси, скорей всего, не выжила. Пока они веселились на каникулах, она была уже мертва. Ее оглушили, оставили на холодных камнях. Даже если она успела очнуться, некому было приютить ее и отогреть. Неважно, были ли у нее деньги — она не продержалась бы и одну ночь.

И все же он не мог представить себе ее мертвой — не щебечущей, не поющей, не порхающей по коридорам. Осознавал, что и друзьям о случившемся рассказать не может — а рассказать было необходимо, ведь он понимал, как он мучаются неизвестностью. Ночью Альбус все равно бы не заснул, но, к счастью, Камилла согласилась прийти на свидание, которое он назначил в одиннадцать у Астрономической башни. На сей раз она не опоздала, и когда он обнял ее — не стала его отпихивать.

— Как поиски мисс Йорк? Вам удалось что-нибудь узнать?

Альбус с трудом перевел дух. Впрочем, Камилла почти не знала Клеменси, вряд ли новость будет для нее ударом. Главное, чтобы она не проболталась Финеасу… Нет, не проболтается.

— Вы ведь умеете хранить секреты? — на всякий случай спросил он и тут же скороговоркой выдал: — Видимо, она мертва. У нее почти не было шансов выжить.

Камилла отступила на шаг, с ужасом распахнув глаза. Потом тихо уточнила:

— Почему? Что с ней сделали?

— Лишили палочки, оглушили и оставили на мостовой, — Альбус сжал кулаки в ярости — так ему захотелось испепелить Блэка и Фортескью. — Понимаете, ночь, мороз…

— Это из-за?.. — Камилла не договорила. Альбус резко кивнул.

— И как ему теперь сказать? А Викки, Айле? Они же подруги.

Девочка задумалась.

— А не надо пока ничего говорить, — предложила она. — Пройдет месяц, другой. Они сами все поймут.

— Но пока они будут надеяться! Ждать вестей. А это же пытка.

Камилла тихо вздохнула.

— Может, хорошие вести в самом деле будут. Вы не видели ее мертвой. Значит, есть маленький шанс, что она осталась в живых.

Альбус сдернул и протер очки. В словах Камиллы был смысл. Хотя у него, конечно, надежды не было, но за возможность утаить от друзей то, что наверняка бы их ранило — а кого-то могло и убить — он ухватился, как за соломинку. Он презирал себя за слабость, но все же понимал, что охотно поверит и в шанс для Клеменси, и во что угодно, лишь никому не рассказывать о том, что видел сам.

— Будет верить, что явилась с огнем и мечом Корделия, — горько кивнул он. — Или случилось нечто в том же духе.

— Вы, смотрю, прочитали «Короля Лира»? — Камилла была рада перевести разговор.

— Прочитал, — вяло согласился он.

— Вижу, без большого энтузиазма, чтобы просто мне угодить? — вздохнула Камилла.

Альбус напугался, что она расстроится и уйдет, и потому спешно перебил:

— Нет, нет, что вы! Просто… ну… все обычно любят Лира и считают, что он пострадал от несправедливости, но почему ему вообще пришло такое в голову? Это глупо как-то… Спросить, как его любят, начать раздавать земли. Не очень я понял, — признался Альбус, боясь, что Камилла посмотрит разочарованно, пренебрежительно, но нет — она, кажется, чему-то даже обрадовалась.