Камаэль (СИ)

Перед троном в нескольких шагах вытянулся овальный, длинный стол, вдоль которого стояло семнадцать стульев с высокими спинками, укрытыми изумрудными тканями. Все места уже были заняты, и я чувствовал, как на меня смотрят с оценкой, удивлением и недоверием. Восемь ближайших к трону стульев занимали мужчины, на остальных же восседали женщины. И мне невольно становилось страшно перед ними — от всех них веяло мудростью и могуществом, силой, которой мне было не видать. От мыслей этих стыдливость и ужас пропали как по щелчку пальцев и, кивнув Совету, я медленно, почти с издёвкой, копируя грацию и походку Аэлирна, двинулся к трону, потому как иных свободных мест для себя не наблюдал. Когда я начал подниматься по лестнице, слышал, как отодвигаются с поспешностью стулья, раздавались недовольные шепотки и едва ли не ругань. Перекинув через одну руку плащ, я с комфортом уместил своё высочество на троне, закинул ногу на ногу и вскинул брови:

– Добрый день, дамы и господа.

– Да что ты о себе возомнил? Встань с трона, невежда! – шагнул к лестнице один из мужчин с аспидно-чёрными волосами, которые чуть вьющимися локонами опускались ему до самых бёдер.

– При всём моём уважении, господин, я не стану этого делать, – отрезал я, горделиво приподнимая подбородок, – я законный претендент на этот трон и среди вас всех имею полное право находиться здесь. Моё имя Льюис Мерт, и я носитель королевской крови, а потому советую вам поумерить свой пыл и занять свои места. Так, чтобы я видел глаза каждого из вас. Ведь, как я понимаю, разговор нам предстоит долгий и не самый приятный.

Справа от меня тихо и крайне довольно фыркнул Аэлирн — Павший уселся на верхней ступени, опершись позади себя на локти. Виктор же тихо стоял по левую руку от меня, пока что не собираясь присаживаться и расслабляться. Советники глядели на меня с непониманием и, как мне показалось, лёгкой дымкой страха, приправленной уважением, а затем, когда первый шок отошёл на задний план, безмолвно расселись по своим местам. Взгляды их то и дело переходили с меня на Аэлирна и обратно, а Павший знай себе улыбался и рассматривал свои красивые руки.

– Не желаете ли вы назвать свои имена, советники? Должен же я знать, к кому и как обращаться, – продолжая держать марку и напор, проговорил я.

И почти тут же пожалел о том — они все начинали по очереди подниматься и представляться. И ладно, если бы они называли только свои имена, но ведь следом за ними шла длинная вереница титулов и должностей, а потому я честно, без угрызений совести, не запоминал их, подмечая лишь самых важных. Например тот «чернобурка», что попробовал поставить меня на место, звался Валенсио и был главным советником, но я его про себя окрестил «главный по тарелочкам». Как я понял, он был в Совете уже несколько веков и проявлял себя только с лучших сторон, но то ещё не означало, что я приму эти «рекомендации». Ведь, судя по тому, что мне известно, этот Валенсио пережил не одного короля и королеву, что с моей точки зрения теперь было почти что оскорблением. Как ни странно, чувство самосохранения и любви к собственной бренной и весьма соблазнительной шкурке у меня присутствовало и терять себя во цвете лет мне совершенно не хотелось. А меж тем, следовало продолжать разговор, и держать напор их умудренных веками и весьма раздраженных взглядов. И всё же, что-то подсказывало мне, что в данный конкретный момент мною гордился не только Аэлирн, но и брат. Только я не рисковал переводить взгляд на них, ведь в совете это могли счесть проявлением слабости. А я не хотел показаться слабым, все было в точности наоборот, и потому я так упрямо и уверенно держался.

– Итак, господа, теперь, когда я знаю как обратиться к каждому из вас, следует обсудить два первоочередных вопроса — мою коронацию и излишнюю активность Тёмных.

– Но позвольте, – снова подал голос Валенсио, – мы не можем просто так взять и возложить на вас корону, принц, – и это слово он выделил с таким упорством, что мне невольно захотелось отвесить ему подзатыльник, но я сдержал свою излишнюю королевскую гордость. И откуда она только взялась всего за час? – Во-первых, к церемонии нужно готовиться; во-вторых, возведение вас в статус короля означает заключение брака с титулованной особой; в-третьих, мы не можем вас короновать из-за одного небольшого нюанса. – Мужчина поднялся со своего места, гордо выпрямился, не сводя с меня взгляда льдисто-синих глаз. – На престол может взойти лишь существо Светлой крови, существо, чья аура не подёрнута Тьмой, а вы насквозь ею пропитаны. Кто был ваш отец, юноша? Вампир. А ваша мать? Оборотень? Я ясно вижу на вас метку Павшего, как и того, кому она принадлежит. И Аэлирн Белого ветра официально считается…

– Валенсио Завиль дель Амал, – внезапно грохотнул в зале голос резко поднявшегося на ноги Аэлирна, и советник тут же осел на своё место, воззрившись на Павшего, – перед тобой наследник древних, белый оборотень, чья кровь останется Светлой несмотря ни на что; найди мне эльфийского короля, чья кровь не была испорчена мраком, в чьей крови не было примесей — и я уйду обратно во мрак на веки. А если ты закончил искать повод, чтобы продлить своё правление в отсутствии короля, то я говорю тебе: этот юноша станет правителем вопреки всем вашим правилам, вашим треклятым выдумкам. И если понадобится, то я буду сражаться за него против вас всех.

Когда затих отзвук его голоса под потолком, я поднялся с трона и уложил ему ладонь на плечо, безмолвно прося сесть, а затем повернулся к Совету.

– Я отмечен Павшим, это так, – проговорил я, стягивая с себя плащ, а следом — жилетку, отдавая их в руки Виктору, принимаясь расстёгивать рубашку. – Да, мой отец вампир древнего рода Мерт. И я скажу вам даже больше, – рубашка перекочевала в руки вампира, – мой отец — тот, на ком сейчас надета корона Тёмных. Мой отец, который считался мёртвым, Император. Кристофер Мерт. Тот, кто в прошлом пытался убить женщину, давшую жизнь мне и моим братьям, лишь бы заполучить силу Павших, подарил мне королевскую кровь Тёмных. Я — квинтэссенция тьмы, я слился с нею, но до сих пор остаюсь белым оборотнем, до сих пор я шёл сюда для того, чтобы подарить защиту вам и тем, чьи судьбы неразрывно связаны со мной. Аэльамтаэр, тот, кто обучал меня в первые дни, погиб, чтобы я мог оказаться здесь. Габриэль Стефан, который не давал вам всем умереть, умер сам. И для чего? Чтоб вы, великовозрастные дураки, пытались идти против королевской крови? Пока я жив, пока на моей спине печать Павшего, пока в моих руках Саиль, земли Светлых и они сами будут жить и процветать. И я положу на это жизнь. Да будет так.

Я повернулся к Советникам спиной, позволяя им рассмотреть печать, которой меня когда-то наградил Морнемир. Меня мелко трясло от злости и лёгкой слабости — произносить подобные слова было тяжело, это выпивало силы, но я не мог позволить себе сейчас упасть в обморок и оставить поставленные вопросы без ответов. В зале было тихо, молчал даже Виктор, тихо присевший под грузом моих слов об отце, что я невольно бросил в воздух, молчал и Аэлирн, смотрящий на Совет пылающим взором. Неторопливо взяв одежду из рук, кажется, немного ушедшего в себя Виктора, я принялся облачаться, оборачиваясь обратно к советникам. Первые несколько мгновений они молчали, а затем поднялся такой оглушительный гомон, что притихли птицы под потолком, за окнами перестал завывать и хохотать ветер. Советники вскакивали со своих мест, орали друг на друга, кто-то неприкрыто выкрикивал в мою сторону нелицеприятные слова и гнал прочь с трона, но этого было слишком мало, чтобы заставить меня сойти с законного престола после сказанных мною слов клятвы.

– Молчать! – внезапно рявкнул Валенсио, перекрыв гомон и восстановив тишину, затем поднялся со своего места, подошёл к ступеням, ведущим к трону, и молчаливо, с почтением, опустился на одно колено, низко склонив голову.

Тишина звенела и дрожала, готовая взорваться от напряжения, в висках у меня трещала острая боль, но я держался. Темноволосый эльф приподнял голову и поглядел мне в глаза, затем приложил ладонь к груди. Этого мне было достаточно. Следом за ним, огорошенные, с непониманием на лицах, стали подтягиваться и другие, повторяя жест повиновения и принятия. Поглядев на них, я всё же улыбнулся и вздохнул: