Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Глава 4 ГОД СОВЕТСКОЙ ЖИЗНИ

Установление Советской власти в Прибалтике сопро­вождалось осуществлением мероприятий по национали­зации. Так, в Литве 26 июля были приняты законы о нацио­нализации банков и о национализации крупной промыш­ленности. Уже после вступления в СССР в Литовской ССР в сентябре 1940 года был принят закон о национализации крупных торговых предприятий. Национализации подвер­глось около 6—7% всех торговых предприятий, но их доля в товарообороте составляла 63%.

В конце 1940 года в собственность государства пере­шли частные кинотеатры, фильмопрокатные конторы, гос­тиницы, аптеки, предприятия химико-фармацевтической промышленности. К весне 1941 года в руки государства перешло 12,5 тысячи домовладений с жилым фондом в 4 миллиона квадратных метров. При национализации авто­бусов их владельцы получали выкуп за их полную стои­мость, владельцы судов получали выкуп лишь за четверть их стоимости.

В ходе национализации в собственность Советского государства перешла примерно треть национального бо­гатства Литвы на сумму 550 миллионов литов. После на­ционализации в частном секторе осталось около 30% про­мышленного производства и 37% торгового оборота. В Латвии уже к декабрю 1940 года на долю государственных торговых предприятий приходилось 58% всего товаро­оборота. В Эстонии к лету 1941 года государство сосре­доточило в своих руках 85—90% товарооборота рознич­ной торговли. В этой республике к апрелю 1941 года 25% ремесленников были кооперированы.

К июню 1941 года лишь 10% магазинов оставались в частных руках. Многие ремесленники вскоре были вынуж­дены вступить в кооперативные артели под давлением вы­соких налогов. В общем же, как отмечал М. Белов, вплоть до лета 1941 года «экономическая система в балтийских республиках напоминала Советскую Россию при нэпе».

До 25 ноября 1940 года литы оставались единственной денежной единицей на территории Литовской ССР, но с этого дня в обращение были введены и советские рубли. 25 марта 1941 года использование литов было прекраще­но. В эти же сроки было отменено хождение местных де­нег и введены рубли в Латвии и Эстонии.

Хозяйство прибалтийских республик интегрировалось в советскую экономику. Выступая на XVIII Всесоюзной партийной конференции (февраль 1941 г.), председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский в своем докладе зая­вил: «Народное хозяйство Литовской ССР, Латвийской ССР, Эстонской ССР будет впервые выполнять программу строительства социалистических предприятий. Большое развитие получат здесь машиностроение, топливная про­мышленность, электростроительство и текстильная про­мышленность».

Выбор отраслей хозяйства, получивших приоритеты в развитии, определялся особенностями Прибалтики. В «Истории Литовской ССР» замечалось: «Индустриализа­ция меняла в Литве структуру и характер промышленного производства. Совокупность причин, соответствующих ее природным и экономическим условиям (отсутствие сырьевых запасов, избыток рабочей силы и т. д.), дикто­вала необходимость развития преимущественно специа­лизированного машино- и приборостроения с относите­льно малой металлоемкостью и высокой стоимостью об­работки».

План хозяйственного развития Латвии предусматри­вал: «Превратить Латвию в течение ближайших 4—5 лет из аграрной страны в высокоразвитую индустриальную». За­дания плана предусматривали реконструкцию предприя­тий машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности (производство вагонов, электроприбо­ров, водяных турбин, сельскохозяйственных машин), лик­видацию диспропорции в развитии отдельных отраслей промышленности, развитие производства местной топ­ливной промышленности и строительных материалов.

План развития Эстонии также исходил из того, чтобы в ближайшие 4—5 лет превратить ее в индустриальную рес­публику.

Сразу же после вступления в СССР в новые советские республики Прибалтики стали завозить необходимое про­мышленное сырье. В Литву с 1 августа по 1 декабря 1940 года было доставлено из других советских республик 647 тонн железа, 6355 тонн цемента, 1053 тонны бензина, 44 тысячи тонн угля. В республику прибыли и квалифициро­ванные специалисты для налаживания новых видов про­мышленного производства.

В этих условиях промышленное производство в При­балтике быстро росло. В 1940 году в Латвии промышлен­ное производство увеличилось на 21% по сравнению с 1939 годом. За первые 4 месяца 1941 года промышленное производство Эстонии выросло на 64,9% по сравнению с первыми четырьмя месяцами 1940 года.

В результате расширения промышленного производст­ва число рабочих в промышленности Литвы выросло за год (июль 1940-го — июнь 1941 года) с 43 тысяч до 72 ты­сяч человек, или на 67,4%. Резко сократилась безработи­ца. К июлю 1940 года в Литве насчитывалось 70 тысяч без­работных, а к 9 мая 1941 года постоянной работой было обеспечено 55 800 бывших безработных. Если в январе 1940 года в Риге имелось 7082 безработных (из них 2/3 — высококвалифицированные рабочие), то на 1 января 1941 года в столице Латвии оставалось 900 безработных (сре­ди них — ни одного высококвалифицированного рабоче­го). Они получали высокие пособия. Рост промышленного производства в Эстонии привел к нехватке рабочей силы. В 1941 году биржи труда были закрыты из-за ликвидации безработицы.

В Прибалтике вводились социальные нормы, принятые во всем Советском Союзе. В трех республиках были вве­дены 8-часовой рабочий день, оплачиваемые отпуска. На промышленных предприятиях Латвии заработная плата поднялась до уровня ставок на аналогичных предприятиях Ленинграда. Осуществлялось уравнивание заработной платы женщин и мужчин. С 1 января 1941 года — установ­лены пособия для многодетных семей. Снизилась квартп­лата и оплата коммунальных услуг. 23 ноября 1940 года учреждалось бесплатное медицинское обслуживание.

Были приняты меры для быстрого развития образова­ния всех видов. К 1941 году в Литве имелось 186 тысяч не­грамотных и 228 тысяч малограмотных в возрасте от 14 до 50 лет. Для ликвидации неграмотности и малограмотно­сти создавались 8 народных университетов, а также шко­лы, курсы, охватившие 120 тысяч неграмотных и малогра­мотных.

Радикальные преобразования осуществлялись на селе. Земля была провозглашена общенародной собственно­стью. В трех республиках была установлена максимальная норма землепользования в 30 га. Земли, превышавшие эту норму, передавались в государственные земельные фонды. Всего в земельные фонды Литвы было передано 607,5 тысячи га. Значительная часть этих земель переда­валась безземельным или малоимущим сельским труже­никам, имевшим не более 8 га.

«Новоселам» выделяли наделы в пределах 10 га. В зе­мельные фонды Литвы поступило 201 722 заявления с просьбой выделить наделы. Обоснованными было при­знано 53,5% просьб. В результате землю получили 7099 батраков, 13 008 безземельных крестьян, 7274 мелких сельских арендатора, 3178 сельских ремесленников. При­бавку к своим наделам получили 41 906 малоземельных крестьянских хозяйств.

В Латвии землю получили 51 762 безземельных кресть­янина и 23 321 малоземельный крестьянин. 63% «новохо- зяев» были батраками и сельскохозяйственными рабочи­ми, 37% — арендаторами. «Новоселы» получали кредиты для обзаведения сельскохозяйственным инвентарем и се­менами. Одновременно был увеличен налог на хозяйства с нетрудовыми доходами на 25—50%.

Хотя коллективизация еще не развернулась, на селе создавались институты, известные в советском сельском хозяйстве. В 1940—1941 годах в Литве был создан 51 сов­хоз, 42 машинно-тракторные станции с 357 тракторами, а также 263 машинно-коннопрокатных пункта. Однако на со­циалистический сектор в сельском хозяйстве приходился лишь 1% всего производства. На долю наиболее крупных частных хозяйств с площадью в 20—30 га приходилось 37,2% земельной площади. То же самое происходило в Латвии и Эстонии.

Нет сомнения в том, что от этих экономических и со­циальных мероприятий выиграла значительная часть тру­дящихся города и деревни, особенно бедные и малоиму­щие. В то же время эти преобразования вызывали ярост­ное недовольство тех, кто от них пострадал. Крупные промышленники и торговцы переводили капитал за ру­беж, прекратили пополнять товарные и производствен­ные запасы. Это усугубило хозяйственные трудности в Прибалтике, которые возникли уже в июне 1940 года. Сразу же после июньских событий началась ажиотажная закупка продуктов, спекуляция ими, возникли перебои в снабжении.