Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Демократические правительства трех республик оказа­лись беспомощными в своих попытках отстоять законные права на свою собственность. Министр иностранных дел Эстонии Н. Андрезен вспоминал: «Первое настоящее столкновение с секретарем американского посольства у меня было после того, как Америка реквизировала золото и прочее достояние Эстонии. По этому поводу я выразил протест и пригласил американского секретаря в 24 часа к себе». США ответили Эстонии отказом в оскорбительной форме. Действия западных стран сделали невозможным нормализацию отношений между ними и правительства­ми трех республик. Это обстоятельство лишь усиливало позицию коммунистов Прибалтики, доказывавших необ­ходимость установления Советской власти в Эстонии, Латвии и Литве и вступления этих стран в СССР.

Тем временем бывшие диктаторы Латвии и Эстонии, все еще занимавшие свои посты, не оставляли попыток спасти себя. В газете «Линна тетая» от 21 октября 1941 года лидер вапсов, а затем видный деятель гитлеровской администрации в Эстонии X. Мяэ писал: «26 июня про­шлого года меня вызвал к себе Константин Пяте и сделал предложение поехать в Германию и просить у правитель­ства германского государства помощи, чтобы спасти то, что еще возможно. Но было уже поздно, и поэтому я не смог ничего сделать». Советское правительство могло знать об этих и подобных им действиях властей, в Эстонии и Латвии, а поэтому оно желало положить им конец.

Необходимость пересмотра прежней политики в При­балтике могла возникнуть у советского руководства и под влиянием внутриполитических событий в трех республи­ках. Коммунисты Эстонии, Латвии и Литвы энергично вы­ражали свое неудовлетворение тем, что они были отстра­нены от участия в формировании правительств, а их пред­ставительство в новых кабинетах было ограниченным. Они ссылались на свою способность руководить широкими массами политически активного населения, что прояви­лось в ходе бурных июньских событий, и утверждали, что эти события явились началом глубоких революционных изменений, которые неизбежно увенчаются победой со­ветской социалистической революции. Как отмечалось в «Истории Литовской ССР», «после 25 июня лозунги «Да здравствует Советская Социалистическая Литва!», «Да здравствует Литва — 13-я Советская Социалистическая Республика» печатались во всех воззваниях ЦК Компартии Литвы».

Вероятно, эти соображения привели к отказу от осуж­дения лозунгов «советской Прибалтики» (на чем настаива­ли представители Москвы в середине июня) и поддержке курса Компартий Эстонии, Латвии, Литвы. Очевидно, что Советскому правительству было гораздо легче договари­ваться со своими идейными единомышленниками, чем с друзьями СССР, представлявшими иные партии. В этом советское руководство могло убедиться в ходе своих пе­реговоров с новыми министрами Прибалтики.

После беседы с В.М. Молотовым 30 июня министр ино­странных дел Литвы В. Креве-Мицкевичус жаловался, что нарком убеждал министра в том, чтобы Литва вступила в СССР. Если Креве-Мицкевичус верно воспроизвел содер­жание беседы, то такое заявление Молотова означало резкий поворот в политике, которую еще несколько дней назад проводил Наркомат иностранных дел СССР в При­балтике (как это следовало из письма полпреда в Эстонии К.Н. Никитина от 26 июня) под контролем А. А. Жданова и А.Я. Вышинского. Однако так как официальных записей этой беседы Креве-Мицкевичуса с Молотовым не обнаро­довано, то неоспоримо по крайней мере одно: полного взаимопонимания между главами двух внешнеполитиче­ских ведомств не было достигнуто, ибо по возвращении в Вильнюс литовский министр подал в отставку (правда, ее не приняли). Вскоре подал в отставку и бежал в Германию последний член бывшего сметоновского правительства — министр финансов нового кабинета Э. Галванаускас.

В это время в Прибалтике начались многочисленные увольнения людей прежней администрации с государст­венных постов. К 19 июля в Литве были отстранены от ра­боты 11 из 12 мэров городов, 19 из 23 мэров поселков го­родского типа, 175 из 261 члена уездной администрации (69, 24). В республиках были ликвидированы организации кайцелитов, айзеаргов, шаулисов.

В трех республиках были легализованы коммунистиче­ские партии. 5 июля решением начальника внутренней обороны Эстонии заместителем министра внутренних дел Г. Хабермана было отменено решение о запрещении дея­тельности Коммунистической партии Эстонии. В первом номере газеты «Коммунист», вышедшей легально, напо­миналось о «тех редакторах, печатниках, распространите­лях и других сотрудниках, которые оставили свою жизнь в полевых судах, казематах политической полиции или были просто застрелены на улицах за то, чтобы орган коммуни­стической партии мог найти путь к сердцам трудового на­рода, даже когда он стоял вне закона».

Одновременно в трех республиках осуществлялись ши­рокие социальные преобразования. Латвийское правите­льство А. Кирхенштейна ввело 8-часовой рабочий день. На 15—20% была увеличена зарплата для рабочих и слу­жащих, восстановлены профсоюзы. 5 июля в Риге состо­ялся 100-тысячный митинг в поддержку решений правите­льства.

Новые правительства положили конец дискриминации национальных меньшинств. 5 июля правительственная га­зета «Рахва Хеаль» в передовой осуждала политику угне­тения русских, проводимую прежними правительствами Эстонии. Она указывала: «Все они могли свободно экс­плуатировать и угнетать неэстонцев, считая их людьми 2-го, если не 3-го или 4-го сорта, которые подобны жи­вотным». 5 июля в оперативной сводке НКВД из Эстонии сообщалось: «За последние две недели в районах, где преобладает русское население, проходили массовые митинги и собрания. Основной лозунг всех собраний — требование немедленного присоединения русских райо­нов к Советскому Союзу... Особенно крупные митинги со­стоялись в Нарве, Печоре, Изборске, Карягине, Серенце с участием от 1000 до 3000 человек. На митинге крестьяне приходили из близлежащих деревень организованно, с красными флагами, портретами вождей партии и прави­тельства, пением советских песен».

Одновременно отмечалось: «После того как было сформировано правительство, местное население выра­зило недовольство тем, что в его составе нет ни одного русского представителя... Поднимается вопрос о созда­нии в правительстве специального министерства по рус­ским делам». Резидент НКВД сообщал также: «Члены кай- целита в русских районах в большинстве оружие сдали, в событиях участия не принимают, держатся в стороне, не разговаривают с русскими, но активных действий не при­нимают».

Отмечались и попытки разжечь межнациональные столкновения. В сообщении резидента НКВД из Эстонии от 9 июля говорилось: «Офицерами среди солдат разжи­гается рознь между эстонцами и русскими. Реакционное офицерство запрещает солдатам слушать радио, читать левые газеты, уменьшает количество отпусков в город».

Резиденты НКВД не раз сообщали о дезертирстве рус­ских из эстонской армии. Они являлись в консульство или советские части, заявляя, что «обратно в армию не пой­дут, так как их ждет расправа со стороны реакционных элементов». В одной из частей эстонской армии, располо­женной на границе Советского Союза в Печорском уезде, в которой много солдат русской национальности, прои­зошло несколько случаев отказа от выполнения приказа­ний эстонских командиров, в результате чего часть солдат разоружена и взята под охрану эстонцев». Были отмечены и единичные случаи попыток совершения диверсий по от­ношению к частям Красной Армии.

Противоречивые настроения были характерны и для чиновничества. В разведывательной сводке НКВД из Эс­тонии от 8 июля говорилось: «Настроение служащих госу­дарственного аппарата можно характеризовать как выжи­дательное. Крупные чиновники, особенно в министерст­вах, не подвергшихся большой чистке (земледелия, иностранных дел), не решаясь на открытый саботаж, огра­ничиваются сухим выполнением приказов руководителей министерств. В политическом отношении поведение слу­жащих носит характер тихого саботажа... На собрании служащих Министерства земледелия 8 июля, посвящен­ном организации профсоюза, служащие вынесли едино­гласное решение о вступлении в центральный союз, в то же время тайным голосованием вновь переизбрали ста­рое руководство... Однако большинство служащих в сум­ме положительно расценивает новое правительство, до­вольно умеренной его декларацией и считает, что, если правительство и впредь будет действовать так же, как и сейчас, то есть не потрясая основ общества (частной соб­ственности), работать с ним можно будет».