Москва и москвичи

ел ты мне. Куш под картой, очки вперед!.. На грош амуниции, на рубль амбиции! Уходи, не проедайся! Банкомет взял за плечи барона и вмиг выставил его за дверь, которую тотчас же запер на крюк. Даже выругаться барон не успел. Остались: Оська, карманник в венгерке, пьяная баба, полковница и банкомет. Он подсел к нам. Из соседней комнаты доносились восклицания картежников. Там, должно быть, шла игра серьезная. Полковница вновь наполнила пивом стаканы, а мне придвинула мою нетронутую кружку: - Кушайте же, не обижайте нас. - Да ведь не один же я? Вот и молодой человек не пьет... - Шалунок-то? Ему нельзя,-сказал Оська. - Ему доктор запретил...-успокоила полковница. - А вот вы, барин, чего не пьете? У нас так не полагается. Извольте пить! - сказал бородач-банкомет и потянулся ко мне чокаться. Я отказался. - Считаю это за оскорбление. Вы брезгуете нами! Это у нас не полагается. Пейте! Ну? Не доводи до греха, пей! - Нет! - А, нет? Оська, лей ему в глотку! Банкомет вскочил со стула, схватил меня одной рукой за лоб, а другой за подбородок, чтобы раскрыть мне рот. Оська стоял с кружкой, готовый влить пиво насильно мне в рот. [96] Это был решительный момент. Я успел выхватить из кармана кастет и прямым ударом ткнул в зубы нападавшего. Он с воем грохнулся на пол. - Что еще там? - раздался позади меня голос, и из двери вышел человек в черном сюртуке, а следом за ним двое остановились на пороге, заглядывая к нам. Человек в сюртуке повернулся ко мне, и мы оба замерли от удивления. - Это вы?-воскликнул человек в сюртуке и одним взмахом отшиб в сторону вскочившего с пола и бросившегося на меня банкомета, борода которого была в крови. Тот снова упал. Передо мной, сконфуженный и пораженный, стоял беговой "спортсмен", который вез меня в своем шарабане. Все остальные окаменели. Он выхватил из рук еще стоявшего у стола Оськи кружку с пивом и выплеснул на пол. - Убери! - приказал он дрожавшей от страха полковнице.-Владимир Алексеевич, как вы сюда попали? Зайдемте ко мне в комнату. - Ну вас к черту! Я домой... И, надвинув шапку, я шагнул к двери. На полу стонал, лежа на брюхе и выплевывая зубы, банкомет. - Нет, нет, я вас провожу!.. Выскочил за мной, под локоть помогая мне подняться по избитым камням лестницы, и бормотал извинения... Я упорно молчал. В голове мелькало: "Концы в воду, Ларепланд с "малинкой", немец, кружка с птицей..." "Спортсмен" продолжал рассыпаться передо мной в извинениях и между прочим сказал: - Все-таки я вас спас от Самсона. Он ведь мог вас изуродовать. - Ну, спас-то я себя сам, потому что "малинки" не выпил. - Откуда вы знаете? - встрепенулся он и вдруг спохватился и уже другим тоном добавил: - Какой такой "малинки"? - А которую ты выплеснул из кружки. Мало ли что я знаю. - Вы... вы...-Зубы стучали, слово не выходило. - Все знаю, да молчать умею. - Вижу-с. Вот потому-то я хотел, чтобы вы ко мне в комнату зашли. Там отдельный выход. Приятели собрались... В картишки поиграть. Ведь я здесь не живу... [97] - Видел... Голиафа, маркера, узнал. - Да... он под