Экономика: куда мы пришли и куда пойдем дальше(СИ)

Не то в реальности. Реальные экономические отношения, как и везде в мире, подчинены мировой экономике и выстраиваются, исходя из нее. Как уже говорилось, основа участия Российской Федерации в мировой экономике углеводороды - газ и нефть. Мы экспортируем еще ряд полезных ископаемых, но они не имеют определяющего значения. Вот от этих газа и нефти и "пляшет" внутренний бизнес в России.

Получая валютную выручку за экспорт, продавцы углеводородов направляют ее, частично, за минусом того, что приобретается за границей и коррупционной составляющей, в Россию. Здесь эта выручка перераспределяется по цепочке компаний, имеющих отношения с продавцами углеводородов - их подрядчикам и поставщикам. Далее денежный поток еще больше растекается по тем, кто имеет отношения с этими подрядчиками и поставщиками.

Вторая часть российской экономики - то, что можно назвать "затратами" корпорации, продающей углеводороды. Это военно-промышленный комплекс и другие высокотехнологичные производства, признанные по каким-либо причинам стратегически важными.

Последняя часть экономики России, как и в других странах, в которых нет уникального продукта для мирового рынка, связана с непосредственным воспроизводством населения - одеться, обуться, купить еду. Импорт здесь доминирует - фактически, мы обмениваем углеводороды на необходимое для жизни. Все, что в России называется "бизнесом", занято перевалкой и распределением импорта среди потребителей. У нас, как и везде в мире, успело поработать "кредитование населения", что создало огромный внешний долг. Из которого, кстати, на момент написания данных строк, очень хорошо помогает выбираться Запад, отказавший нам в своем кредите в рамках санкций за Крым. Мы теперь не можем "перекредитовываться", что очень позитивно для российской экономики - иначе бы мы просто продолжили набирать кредиты, ни о чем не задумываясь. Сейчас же мы расплачиваемся по кредитам, и общий долг уменьшается [Как видим, не только в России "правильно" представляют себе на уровне принятия управленческих решений, что происходит в экономике. По мнению Запада, отсутствие кредита должно было нас подкосить и уничтожить, так как сильно замедлило наш оборот. Однако нашему обороту плевать на кредиты, потому что он зависит только от одного: от продажи углеводородов. Вот падение цен на нефть, которого не ожидал никто в мире, а потом по факту свершившегося срочно придумывали истории про "идеальный шторм" (мне представляется, что чем "идеальнее" шторм, то есть чем больше факторов в нем совпало и его усилило, тем раньше он должен быть заметен, но я плохо разбираюсь в штормах), подкосило нашу экономику очень серьезно, а кредит... Ну, а что кредит - у нас в офшорах по всему миру столько денег лежит, что на весь бывший советский блок хватит, не то, что на одну бывшую Федеративную Республику Россия!].

Суть подобного оборота в том, что оживляет его исключительно экспортная внешнеэкономическая деятельность, и, если бы эта деятельность вдруг прекратилась - рухнуло бы большинство оборота, как пересыхают горные потоки во время летнего зноя ["Розничный товарооборот в РФ сократился в 2015 году на 15%, сообщила сегодня в интервью телеканалу "Россия 24" вице-премьер Ольга Голодец. По ее мнению, правительству необходимо поддерживать покупательский спрос населения для развития экономики..." http://tass.ru/ekonomika/2114861 . Аккурат с падением цен на нефть.]. Фактически, в данном случае Россия работает как единая корпорация, создающая конкретную номенклатуру продуктов для мирового рынка. Правда, в этой корпорации бардак, потому что отдельные ее подразделения юридически самостоятельны, и эта самостоятельность защищена всей мощью законов о частной собственности.

Вышеперечисленные "части" российской экономики ложится в основу экономической статистики. Так как речь идет о как будто бы разных видах деятельности, каждый раз, когда выручка от продажи углеводородов проходит по цепочке от одного звена к другому, это фиксируется и складывается между собой - так получается статистика ВВП, экономического роста и целого ряда других показателей. Из этого причудливого стечения обстоятельств вытекает, например, что самый легкий способ увеличить ВВП - больше и чаще тратить заработанное на мировом рынке. Кажется, именно так он почти "удвоился" до 2008 года, по указанию нашего Президента В. В. Путина.

Все остальное, что могло бы составить "диверсифицированную экономику", погибло вместе с СССР, не выдержав конкуренции с соседями, а нового ничего не заводится по причине все той же мировой конкуренции - самого холодного климата и относительно высокой, по сравнению с азиатскими крестьянами, заработной платы.

****

Можно ли назвать такие отношения, которые сложились в России - капиталистическими, рыночными? От социализма, представляющего собой, прежде всего "государственно-капиталистическую монополию" (см. определение во второй части), здесь гораздо больше.

Мы оказались в капитализме во время его краха, точнее, последнего этапа перед крахом - возникновения единой мировой экономики. Мы пришли в него, не будучи отягощенными старыми и запутанными местными капиталистическими отношениями, наследством, искажающим истинную картину современных общественно-экономических отношений. У нас нет автономно созданных предприятий, ориентированных на рынок, конкуренцию, сейчас доживающих свой век или медленно пожираемых транснациональными корпорациями. Наша путаница связана с обратным процессом: мы транснациональные корпорации дробим на части, и хотим получить из этих частей самостоятельные субъекты рынка. И очень удивляемся в век, когда субъектами рынка выступают аж целые государства, что из этого ничего не выходит, кроме коррупции и экономических потерь.

3. Что такое коррупция на самом деле?

По мнению многих сторонников либерального рынка, особенно российских, коррупция - явление сугубо негативное и внешнее по отношению к производству и обмену. Нечто, случайно возникшее в силу того, что некоторые люди не такие, как другие, и вместо чистого рынка, основанного на равенстве всех перед законом, везде суют свои коррупционные щупальца, обременяя рынок и даже делая его невозможным.

Мало того, что в таком подходе люди делятся на каких-то совершенных, "белых" людей, способных к рынку и "цветных", к рынку неспособных, что, по сути, есть самые обыкновенные расизм и мракобесие, так он еще и наделен всеми признаками чистого идеализма. Во-первых, коррупция - это удел не только т.н. "развивающихся" стран, она - повсеместна. В "белых" странах ее не меньше, она просто менее заметна, так как является уделом высшего общества, сложившегося много лет назад, имеющего поэтому консервативные традиции и очень мало соприкасающегося с остальным населением своих государств. В развивающихся странах она видна лучше - так как не прячется за традициями и обособленностью.

Во-вторых, люди и составленное из них общество - такие, как есть, и строить планы на развитие необходимо именно из того, что люди себя представляют, а не из того, что было бы, если бы люди стали чуточку лучше. Если люди станут лучше - им тогда точно никакой рынок не понадобится, потому что они тогда будут жить при коммунизме!

Разговоры про коррупцию сегодня в своем большинстве - несерьезны и ненаучны. Само их возникновение говорит о том, что в рыночной экономике, капитализме, что-то идет не так, и это "не так" нет возможности преодолеть практическими мерами. Так впадал в идеализм социализм в СССР, будучи не в силах преодолеть недостаток рабочей силы, так впадает в идеализм капитализм, не способный справиться с убийством нормы прибыли конкуренцией.