Свой - чужой

Скажем, Громов, афганец, какое-то время тоже был кумиром армии, потом этот его нимб померк с тех пор, как он стал дружить с Кобзоном. Громов ушел к Рыбкину. Вы пришли в КРО. И сделали это, повторяю, довольно неожиданно для публики. Расскажите, что вас привлекает в Конгрессе русских общин, что вас привлекает в Скокове?

А.Л. Мое поколение, во-первых, никогда не служило в армии за деньги. За идею служили. Денег всегда не хватало, их всегда было мало, но это никогда не было главным. Во-вторых, я из тех котов, которые любят гулять сами по себе. Давно своим умом живу. В-третьих, эти все проблемы русскокультурного населения – терпеть не могу слова «русскоязычное» – мне стали известны с 88-го года, они мне очень близки. Если 25 миллионов (17 процентов) соотечественников находятся за пределами исторической Родины, то мы нация калек. И вот эта боль может стать вечной болью. То есть государство обязано предпринять меры к тому, чтобы, по желанию, конечно, часть возвратить в пределы исторической Родины, а для тех, кто останется, создать нормальные условия жизни. Это задача для государства номер один.

Есть люди, которые прислонились к корыту, чавкают, и им больше ничего и не надо. Есть люди, у которых есть идея, у них есть природный Божий дар, искра Божия. У них есть путеводная звезда, и для них не имеет значения, платят им или не платят вообще. Юрий Владимирович Скоков, на мой взгляд, как раз относится к такой категории людей. Он, находясь на вершине власти, в первой пятерке государственных чиновников, мог жить припеваючи: только поддакивай, кивай своевременно и пользуйся всеми благами жизни. И чтобы уйти с такой должности, нужно иметь мужество, нужна яркая гражданская позиция: «Я как гражданин, государственный человек не согласен с решением президента, правительства, поэтому должен уйти со своего поста». Это не многим дано. Если человек способен на такой шаг, он способен на многое. Юрий Владимирович Скоков – правильный человек. У меня есть все основания ему доверять.

Есть попытки приписать КРО националистический оттенок. Конгресс русских общин строился и продолжает строиться как определенная надпартийная, наднациональная организация. Мы можем быть и демократами, и коммунистами, и социалистами – это одно, но мы все русские люди, мы все россияне в конце концов, мы живем на этой земле. Стратегическая цель у нас одна, ведь ни одна партия не написала в своей программе, что хотела бы развалить страну. Так давайте найдем в себе мужество возвыситься над межпартийной возней, и коль скоро в тактике мы не сходимся, определим точки соприкосновения и будем разговаривать. Если мы разошлись на каком-то отрезке, потом по пути движения сойдемся. Не надо обрубать концы и жечь за собой мосты. Мы все живем под одной крышей. Если мы допустим такое положение, когда Родина рухнет, развалится, под обломками погибнут все. С другой стороны, нельзя доказать, допустим, башкиру, что он не россиянин, немцу, который живет в России 200 лет, со времен Екатерины, тоже этого не докажешь. А главное – зачем? Есть крыша общего дома. Выбор невелик: или мы все живем под одной крышей, цивилизованно находим способы мирного сосуществования, или мы деремся. Любая драка, любая война, любой межнациональный конфликт на первом этапе это тупик, а в последующем – катастрофа.

А.П. Мне как газетчику и политику приходится общаться с самыми разными патриотическими организациями, включая и очень мелкие, и крупномасштабные, каждая из которых имеет свой «базовый слой». В КРО проложена очень четкая, старательно созданная коммуникация с ВПК. И я считаю, что это уникальное достижение Конгресса русских общин. По существу, ВПК сегодня ропщет на армию: почему не увеличит военный заказ? ВПКовцы обвиняют армию, что она посадила все уникальные оборонные заводы на мель, а армейцы, воюющие в Чечне, ропщут на ВПК, который поставляет старые конструкции бэтээров, БМП, плохо воевавшие уже в Афганистане. Назрел конфликт между армией и ВПК, как конфликт всех со всеми, занесенный в нашу среду врагами нашими. Что вы скажете относительно вот этой коммуникации: КРО и военно-промышленный комплекс?

А.Л. Военно-промышленный комплекс Советского Союза, а ныне России, являлся и еще какое-то время и будет являться, если мы его не дадим окончательно развалить, носителем высочайших в мире технологий. Там есть совершенно замечательные вещи, которые обогнали время. Другое дело, что нет возможности их реализовать. Людей просто обрекают на то, чтобы эту свою состоятельность доказывать где-то на стороне, отчего происходит нынешняя массовая «утечка мозгов». Ведь уже надо говорить примерно о 125 тысячах ученых, инженеров, которые покинули страну. Восстановить этот потенциал будет тяжело. Конфликт – он искусственный, ибо обвинить друг друга, имея общую мать, – бессмысленно.

Наши технологии, наши мозги, наши руки – они дорого стоят. Противоречия между армией и ВПК не относятся к разряду неразрешимых. Другой вопрос в том, что давно пора и конверсию проводить не так, как в Свердловской области: ей подвергалось сразу 85 процентов всей промышленности. Надо четко сказать, что нам не нужны десять танковых заводов, а нужны только три, и определить: вот этот, этот и этот будут работать по назначению. А вам, уважаемые директора остальных предприятий, вот кредиты и соизвольте через два года перестроить производство. Для этого вам дается максимум инициативы. И они бы правильно все поняли. Переходный период должен быть обеспечен обязательно. И это задача государства, никто не сможет это сделать кроме него. А пока в ВПК продолжается разбазаривание всего и вся, того, что являет собой гордость страны, во что вложен труд нескольких поколений, причем труд, по сути дела, бесплатный – работали в надежде на светлое будущее, на то, что хоть дети или внуки нормально поживут. И все это национальное достояние вдруг материализовалось в ваучеры – 10 тысяч рублей. Получается, что мой воевавший дед, воевавший отец, я, прослуживший 26 лет, тоже воевавший, мой сын – и вот мы вчетвером заработали 10 тысяч. Как же так? И кто, выходит, у нас главный грабитель? Нынешнее государство. Сейчас у нас люди не верят государству. Налоговая политика такова, что все без исключения занимаются уклонением от уплаты налогов, потому что они совершенно нереальны, грабительские. Возникает вопрос: это мое государство? Тогда я его защищаю, тогда я на него работаю. Или это государство – мой враг, который поставил своей целью меня обобрать, сделать нищим, втоптать в грязь. Пока просматривается государство-враг. Возникает необходимость поставить все с головы на ноги. Власть должна быть моей властью, и законодательные органы должны работать над тем, чтобы создавать законы, которые были бы выгодны и интересны мне. Правительство должно создавать условия, чтобы мне было выгодно выполнять законы. Упор должен быть на отечественного предпринимателя отечественного рабочего, отечественного ученого, солдата, крестьянина. Вот тогда мы будем государством. А пока все наоборот, и все дееспособное убивается. Везде: в армии убивается, в предпринимательстве убивается. Ведь я совершенно точно знаю, что не все предприниматели жулики, воры. Есть масса порядочных, умных, энергичных, талантливых людей, жаждущих работать на государство. Но заниматься сейчас производством совершенно не выгодно. Все сделают, чтобы тебя задавить.

У нас всегда хватало умных голов и золотых рук, они и сейчас есть в достатке. Беда в том, что все порядочные и умные люди чураются политики, считают, что это нечто грязное, недостойное, забывая известную формулу Бисмарка: «Если вы не будете заниматься политикой, то политика займется вами». Она нами и занимается, холуями на собственной земле становимся...

А.П. Помню, когда вы на съезде бросили Яковлеву в лицо свой вопрос: «Сколько у вас лиц, Александр Николаевич?» Вы были тем генералом, который вслед за Макашовым заговорил на съезде среди молчащих, сидящих, как в бункере, военных, на глазах которых растаскивали страну и убивали ее.