Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Эти идеи разрабатывались и популяризировались лю­дьми, способными оказывать решающее влияние на фор­мирование внешнеполитического курса Запада. В своей книге «План игры. Геостратегические рамки осуществле­ния американо-советского соревнования», выпущенной в 1986 году, 3. Бжезинский предлагал изменить ход полити­ческого процесса внутри Советского Союза и ослабить нашу страну путем провоцирования межнациональных противоречий. Бжезинский советовал: «Поощряя нерус­ских требовать большего уважения к их национальным правам, можно будет постепенно переключить политиче­ский процесс в Советском Союзе на сложный и поглоща­ющий внимание вопрос, который лежит в основе совре­менной политической системы: перераспределение поли­тической власти. Разумеется, с точки зрения Запада более желательно, чтобы этот вопрос стал главной забо­той советского руководства, а не экономические рефор­мы, которые могут усилить способность Советского Сою­за в соревновании с Соединенными Штатами».

Чтобы переключить внимание советских людей от вопро­сов созидательной деятельности на споры по националь­ным вопросам, Бжезинский предложил активнее использо­вать радиопропаганду. При этом он ссылался на успех ра­диопропаганды среди населения стран Восточной Европы. Бжезинский полагал, что передачи западных радиостанций смогут внедрить в массовое сознание требование децент­рализации страны. «Децентрализовать империю — значит распустить ее. Русская элита инстинктивно чувствует, что любая значительная децентрализация, даже если она снача­ла будет ограничена экономической областью, усилит по­тенциальные сепаратистские стремления нерусских, живу­щих в Советском Союзе. Экономическая децентрализация неизбежно будет означать политическую децентрализацию, а политическая децентрализация станет ступенью к нацио­нальной эмансипации... Более мощное национальное само­определение внутри Советского Союза неизбежно ослабит как внешний великорусский имперский импульс, так и внут­реннюю концентрацию власти в Кремле. Возможно, за этим последует роспуск великорусской империи», — выражал на­дежду 3. Бжезинский.

Одновременно Бжезинский выдвигал планы возрожде­ния Речи Посполитой в границах начала XVII века. Он заяв­лял: «Разумеется, представление... о великом польско-ли­товском содружестве, границы которого проходят к вос­току от Смоленска, охватывая большую часть Украины до Черного моря, кажется фантазией в современном мире. Однако это ничего не значит с точки зрения того, как со­здаются политико-национальные установки. Патриотиче­ская романтика и чувство национального унижения слива­ются для того, чтобы питать историческую вражду, кото­рая может оставаться скрытой из-за геополитической необходимости, но может превращаться в силу огромной взрывной мощи, когда неожиданно открываются новые возможности».

Эти возможности, по оценке борцов за освобождение «порабощенных наций», стали открываться в конце 80-х годов по мере активизации выступлений на различных международных форумах под лозунгами защиты челове­ческих прав в СССР и других социалистических стран. На этих собраниях часто появлялись представители эмигран­тских организаций, выступавших в качестве свидетелей по поводу правового статуса их соотечественников в СССР.

Открывая 25 февраля 1986 года работу комиссии пала­ты представителей по проблемам безопасности и сотруд­ничества в Европе, ее сопредседатель сенатор А. д'Амато заявил, что лица, которые выступят в качестве свидетелей, являются «старыми друзьями комиссии. Они представляют избирательные округа, в которых существует глубокая оза­боченность по поводу условий в Восточной Европе и бал­тийских государствах... Их активность хорошо известна, и мы высоко их ценим». Постоянными «свидетелями» и «дру­зьями» комиссии были представитель Латвии в Объеди­ненном балтийском американском национальном комитете

Гунар Мейерович, представитель Всемирного конгресса Свободных украинцев Мирослав Смородский, председа­тель Национального комитета по правам человека Конгрес­са русских американцев Вера Политис, директор-исполни­тель Союза советских евреев Марк Эпштейн, директор-ис­полнитель Национальной конференции по советскому еврейству Джерри Гудмэн.

Постоянные свидетели комиссии настаивали на изме­нениях во внешней политике США в отношении СССР, уверяя, что это послужит «освобождению» «порабощен­ных народов». В своем выступлении Г. Мейерович выска­зал недовольство, что «развитие сотрудничества в облас­тях экономики, науки и технологии» между странами Запа­да и СССР не увязывается с давлением на СССР в области «прав человека». Очевидно, что эти требования отвечали интересам не только верхов эмигрантских общин, но и наиболее агрессивных кругов США.

Поэтому неудивительно, что требования Мейеровича и других возымели свое действие. На многочисленных меж­дународных форумах США и другие западные страны по­стоянно ставили вопрос о «вопиющих нарушениях прав человека в СССР», причем проблема «прав человека» прочно увязывалась с изменением государственного строя в Прибалтике и других западных территориях СССР. Эти заявления были неотъемлемой частью «холодной вой­ны», которую вели США и другие страны Запада против СССР и его союзников.

481

Другим следствием «холодной войны» являлось отста­вание СССР по объему и качеству потребительских това­ров от Запада. Еще в конце 50-х годов на Западе открыто говорили о навязывании Советскому Союзу, отстававше­му по общему уровню экономического развития от США, такой гонки вооружений, которая бы потребовала гораздо большего напряжения от советских людей, чем от амери­канцев. Так и получилось. Расходы СССР на вооружение отвлекали значительные силы от развития гражданской экономики, а дискриминация нашей страны в сфере меж­дународных экономических связей до предела ограничи­вала развитие торговли потребительскими товарами. На­конец, обстановка «холодной войны» способствовала кон­сервации в СССР методов руководства, сложившихся за десятилетия чрезвычайных усилий. Попытки же усовер-

19 Емельянов "Приба.'пика"шенствовать методы руководства экономикой, предпри­нимавшиеся в СССР, оказались малоуспешными.

Сложившиеся методы хозяйствования лишь усилива­ли разрыв между производством товаров потребления и денежными возможностями населения. Существующая система оплаты труда плохо стимулировала высокое ка­чество производства потребительских товаров и услуг. Денежные накопления населения росли, а многие пред­лагавшиеся рынком товары не пользовались спросом. Многие высококачественные товары производились в недостаточном количестве, и их дефицит стал хрониче­ским явлением советской жизни. Несовершенства в эко­номической сфере создавали почву для распростране­ния хищений и коррупции.

Эти проблемы обсуждались в ходе дискуссий в печати, на производственных совещаниях, на заседаниях научных советов, в общественных организациях, на партийных и комсомольских собраниях. Проблемы экономического развития страны стали предметом публицистических ста­тей, художественной литературы, театральных постановок и кинофильмов. Ход дискуссий свидетельствовал о том, что советские люди видели возможности решения набо­левших проблем в рамках социалистического строя.

В то же время хроническое отставание СССР от стран Запада в производстве товаров потребления рождало представления о неспособности решить эти проблемы в условиях социализма. Советские люди воспринимали многие блага социалистического строя как должное, ес­тественное, а их растущие потребности росли, не полу­чая должного удовлетворения. Между тем «постиндуст­риальное» общество Запада заметно опережало совет­скую сферу потребления по количеству и качеству товаров и услуг. Многие иностранцы, посещавшие СССР, замечали, что витрины наших магазинов скудны и запол­нены морально устаревшими товарами. При этом объек­тивно мыслящие иностранцы замечали, что в этих витри­нах нельзя было выставить бесплатность образования и медицинских услуг, дешевизну квартиры, коммунальных услуг и общественного транспорта, отсутствие безрабо­тицы. Советские же товары, видимые и осязаемые, сви­детельствовали не в пользу социалистической системы. К таким же выводам приходили и советские люди, посе­щавшие страны Запада. Привозимые ими из-за границы товары невольно становились молчаливыми «агентами влияния» капитализма.