Созидательный реванш (Сборник интервью)

— То есть все-таки правы те, кто говорит о консолидации среднего слоя общества, на которую его толкнули ошибки нынешней власти?

— Я бы это назвал консолидацией деятельной части общества. Пока сюда входят политизированная молодежь, политизированный бизнес, политизированная интеллигенция. И это достаточно серьезно. Если вспомнить, что именно эти люди совершили государственный переворот в девяносто первом году. Именно они выходили на улицу, а не колхозники, не рабочие, не военные, не милиционеры. Вузовская молодежь и либеральная интеллигенция, а не завод «Фрезер», образно говоря.

— Ну вот, открываю одну из свежих центральных газет — в первых строках помещен разговор отнюдь не о волнениях в стране, а о том, как премьер-министр Владимир Путин обсуждает работу коммунальных служб, модернизацию Ижевского механического завода, создание общенационального Клуба лидеров… Короче — молодец, занимается конструктивом, в то время как все эти нехорошие бунтари пытаются ему помешать и внести в страну смуту.

— Я как раз и хотел продолжить в этом направлении. Вспомним знаменитую фразу, которую Ельцин, уезжая из Кремля, сказал Путину: «Берегите Россию!» Это как если бы человек, у которого сгорел дом, отдавая новому хозяину ключи от пепелища, попросил: «И не забывайте поливать цветы». Страшное лицемерие! Мы отлично помним, в каком состоянии Путин получил страну и сколько сделал, чтобы мы отдалились от края пропасти, от опасности развала России. В принципе власть делает очень много правильного. Например, вспомнила о военно-промышленном комплексе. Хорошо бы еще о культуре и образовании вспомнить, понять наконец, что ЕГЭ воспитывает рабов кнопки, а не думающих людей. И зачем власти на этом фоне конфуз с выборами? Не понимаю…

Есть и другой вопрос, который меня очень беспокоит. Заметьте, слово «русские» почему-то во время выборов отдали на откуп Владимиру Жириновскому. Он всюду кричал: «Мы за русских всех порвем, как Тузик грелку…» Но на следующий же день после выборов слово «русский» исчезло из его риторики напрочь. Но проблема-то не исчезла! Национальное напряжение в России становится все сильнее. Вспоминается Советский Союз. Мы ведь не перестали быть империей. Пусть не официально, а по умолчанию. А что такое империя? Для либералов — бранное слово. А по сути это просто государство, которое объединяет не один, а много народов. Вот и все. Только у нас теперь в ранг союзных республик де-факто возведены бывшие автономные. И национальная политика ведется, на мой взгляд, абсолютно недальновидно. С одной стороны, национальные культуры и их элиты практически не представлены в центральном информационном пространстве. Сколько уж лет я не видел на федеральном телеканале ни одного татарского или дагестанского поэта… Умер великий танцовщик Эсамбаев, чеченец, умер замечательный поэт Гамзатов, аварец, еще несколько человек подобного уровня — и все, для ЦТ этих культур как будто больше не существует. А для небольших народов ведь очень важно ощущать, что они такая же часть единого государственного, культурного пространства России.

Или возьмите «Большую книгу» — это практически государственная литературная премия. За все годы ее существования не было ни одного лауреата из числа пишущих на национальных языках народов России, а их только литературных более семидесятых. Зато полно эмигрантов. Мол, сваливай из страны — получишь премию! Или собственно государственные премии, которые теперь стали правительственными. За двадцать лет такую премию получил только один национальный писатель — Канта Ибрагимов из Чечни. Хороший прозаик, но возникает вопрос: а что, Якутии, Татарстану, Коми и другим национальным республикам надо затеять войну с федеральными войсками, чтобы их писатели тоже стали лауреатами Госпремии? С другой стороны, существует русский вопрос, ставший очевидным в прошлом году во время событий на Манежной площади. Есть проблемы у русских, живущих в наших «суверенеющих» на глазах субъектах Федерации. Вот приехал президент России в Башкирию, в Уфу. Смотрю по телевизору, как он встречается с руководством какой-то больницы. Ни одного славянского лица! Но в Уфе живет масса русских людей — что, среди них нет врачей? Сразу приходит мысль: а нет ли там выдавливания русских из престижных профессий по национальному признаку, как в той же Эстонии? Если нет, почему в телевизоре такая картинка? Нарочно? Национальный вопрос существует, обостряется, и его решать надо двусторонне, отстаивая права и пропагандируя культуру небольших народов, но не забывая, что скрепляющим цементом в России является русский народ как самый многочисленный, живущий по всему пространству и традиционно выполняющий эту скрепляющую функцию. Однако, похоже, люди в структурах, которым положено отвечать за идеологию, всерьез решили, что если в Конституции про идеологию не написано, то она стране и не нужна. Но это же глупость, над которой просто потешаются в Госдепе, как потешались они над «новым мышлением» Горбачева.

— Вы сказали, что ситуация сегодня больше напоминает восьмидесятые годы, чем девяностые. А не напоминает ли она еще и десятые, когда на власть усиливали натиск либералы, а привело это к краху государства и диктатуре большевиков?

— Когда разваливается государство, на его обломках всегда воцаряется жесткая диктатура. Если бы не большевики победили, а Колчак, уверяю, его диктатура была бы не менее грозной. А как иначе он бы вернул помещикам земли, которые крестьяне уже считали своими? Это совершенно естественно, что либералы, расшатав и развалив власть, сами ее никогда не удержат. Точно так же, как они ее не удержали в девяносто первом, под разговоры о Пиночете передав ее Ельцину, который тут же закрутил гайки, расстреляв собственный парламент. Имея такой опыт, ни в коем случае нельзя допустить ослабление государства. Потому что результат будет один: Россия станет еще меньше. Она и так уже дошла до размеров семнадцатого века, а дойдет до размеров пятнадцатого, даже четырнадцатого. Знаете, во мне борются два чувства. С одной стороны, я тоже раздражен тем, что ко мне относятся как к какому-то несмышленышу и пытаются манипулировать моим сознанием. Хотя буду справедлив: предвыборные дебаты фактически впервые за двадцать лет прошли достаточно корректно, не было традиционного глумления над коммунистами. Я даже порадовался: неужели наконец поняли, что людей только раздражает, когда тех, кому они традиционно симпатизируют, показывают вурдалаками? И это при том, что мы знаем других, настоящих вурдалаков, которые сейчас в Лондоне бьются за миллиарды, ими не заработанные… Ну, думаю, слава богу, болезнью бессовестного очернения политического оппонента мы переболели. Но, оказывается, не переболели другим недугом: махинациями на самих выборах. И хочется сказать: если ради свободы и демократии развалили великий Советский Союз, так хотя бы демократию не портьте! Хоть знать будем, за что страны лишились. А так ведь получается: ни за что. За яйца Фаберже… Но, с другой стороны, если приглушить в себе это раздражение и попытаться заглянуть на шаг-два вперед, то понимаешь: под знаменем борьбы за чистоту выборной процедуры можно разнести страну в клочья. У нас ведь интеллигенция делится на две категории: либералы, которые ради свободы готовы пожертвовать Россией, и патриоты, которые ради России готовы пожертвовать свободой. Но я не хочу жертвовать ни тем ни другим. Надеюсь, и власть стоит на такой же позиции. Остается уповать, что те, кто «за стеной», не дадут ввергнуть страну в хаос, как в конце восьмидесятых — начале девяностых, из которого двадцать лет потом выбирались. И сделают это не столько жесткостью, сколько мудростью. Однако нельзя, на словах клянясь свободой и демократией, предъявлять обществу девяносто процентов за «Единую Россию» в Мордовии и подобных местах. От мордовских выборов недалеко до мордовских лагерей…