Романовы

У каждого была своя любимая резиденция. Приближённый к «малому двору» князь Иван Михайлович Долгоруков вспоминал: «В Гатчине он (Павел. — И. К.) был хозяин, а в Павловске супруга его». Мария Фёдоровна прилагала немалые усилия, чтобы «её» Павловск «мог выдержать сравнение с Гатчиной», которую в переписке с управляющим называла «опасной соперницей». Она распорядилась построить уютный парковый павильон («Шале») на левом берегу речки Славянки, предназначенный для отдыха после прогулок по парку и детских игр и стилизованный под немецкий сельский дом — с прямоугольными окнами, покрытыми соломой шатровыми и двускатными кровлями (дань сентиментальным воспоминаниям детства великой княгини). Для «Шале» в Англии был заказан «старошалейный» сервиз из фаянса, украшенный сельскохозяйственными орудиями — лопатами, граблями и т. д. Продуманное до мелочей убранство интерьера контрастировало с простотой фасадов. Мария Фёдоровна, как и французская королева Мария Антуанетта, хотела быть ближе к природе. В парке по берегам Славянки паслись овцы, а при павильоне «Молочня» содержались голландские коровы и козы; в полдень звон колокола призывал отведать свежего молока с хлебом. Несколько раз в неделю великая княгиня в сопровождении одетых пастушками фрейлин отправлялась доить чисто помытых к её приходу коров.

Архитектурный облик гатчинского дворца был уже сформирован, но его апартаменты приспосабливали к вкусам новых владельцев. Отделка покоев супруги наследника поражала роскошью и изяществом, глаз радовали лепное убранство, изысканный рисунок паркета, мебель, блеск хрусталя, фарфора, золочёной бронзы. Увлечения Павла находили отражение в коллекции картин. В комнатах наследника не было ни одного портрета Екатерины II, зато в Овальном кабинете видное место занимал большой портрет отца, а собрание картин по подбору художников напоминало коллекцию самого Петра III в Ораниенбауме. А вот портретов Фридриха II, несмотря на кажущуюся «пруссоманию» Павла, в его личных покоях не было — зато там имелось несколько портретов (скульптурных, тканых, живописных, гравированных) французского короля Генриха IV Наваррского, чей путь к трону был весьма тернистым. В Овальном кабине находились и изображения двух прадедов Павла Петровича: родного — Петра I и двоюродного — Карла XII. Другие полотна, изображавшие вид Антверпена или охоту на оленя в Шантильи, поместье принца Конде, напоминали о приятном путешествии.

Конечно, ему приходилось участвовать в официальных церемониях и празднествах. Но они тяготили Павла — в глазах придворных Екатерины он играл роль незавидную, а отношения с приближёнными матери не складывались. «Великий князь крайне враждебно настроен против Зубова. Он желает зримых подтверждений тому, что Зубов — не более чем подданный, а он — великий князь. Между тем Зубов всемогущ, а он — ничто», — писал в декабре 1793 года камер-юнкер Павла Ф. В. Ростопчин послу в Лондоне С. Р. Воронцову.

В Гатчине, в отдалении от чуждого ему «большого двора» матери, наследник мог чувствовать себя относительно свободно. Здесь, в окружении преданных людей и собственных войск, непохожих на распущенных екатерининских гвардейцев, он создавал свой мир. Основу гатчинского гарнизона составили его подчинённые из флотских батальонов, назначенные для несения караулов и охраны порядка в резиденции. В 1788 году были созданы пять рот, получивших название «батальон его императорского высочества». К началу павловского царствования «гатчинцы» составляли шесть батальонов пехоты, егерскую роту, три кавалерийских и один казачий эскадрон, а также артиллерийскую команду, где начал свою карьеру знаменитый впоследствии А. А. Аракчеев. Для наследника его войска были не только «потешными» — он видел в них ядро будущей Российской армии и сам придирчиво отбирал и производил в чины офицеров.

Шли годы — а он продолжал оставаться без короны и настоящего дела. Павел становился нетерпеливым, раздражительным; развивались ипохондрия, желчность, мстительность, неумение прощать обиды. «Каждую среду у него маневры, каждый день он лично проводит вахт-парад и присутствует при экзекуциях. Ничтожные упущения по службе, малейшее опоздание или противоречие влекут за собой его гнев. Он делает выговоры каждому и всем», — отмечал Ростопчин. Там были выношены и его политические убеждения — принцип максимально жёсткой централизации власти и отказ от излишне, на его взгляд, либеральных реформ матери.

Павел мог и не дождаться своего часа. Императрица видела, что сын не склонен следовать её реформам; к тому же не без оснований подозревала его в связях с масонами (при посредничестве известного просветителя Новикова и архитектора Баженова), в том числе с прусским королём-масоном и её врагом Фридрихом Вильгельмом II. Масонами были Никита Иванович Панин, его брат Пётр Иванович, князь Николай Васильевич Репнин, друг детства и молодости Павла князь Александр Куракин.

Правда, утверждать, что Павел был масоном, мы не можем: существует несколько версий о времени и месте его вступления в ложу, проверить которые невозможно. На допросах по делу Новикова один из масонов его круга, князь Николай Трубецкой, проговорился о том, что московские мартинисты хотели сделать Павла своим великим мастером и что, по его мнению, Павел поступил в ложу во время визита в Европу; по другим сведениям, цесаревич был принят в масоны сенатором И. П. Елагиным у него дома в присутствии графа Н. И. Панина. Среди рукописей московских мартинистов имелась песнь в честь вступления Павла в ложу:

О старец, братьям всем почтенный,

Коль славно, Панин, ты успел:

Своим премудрым ты советом В храм дружбы сердце царе ко ввел...

В любом случае, став императором, Павел к масонству охладел — орден «вольных каменщиков» не очень вписывался в его идеал полицейского государства во главе с всевластным монархом.

Но в конце правления Екатерины над его головой сгущались тучи. О намерении императрицы передать престол внуку

Георгиевский (Большой тронный) зал в Зимнем дворце.

Литография Ф. Келерхофена с оригинала В. Садовникова. 1858 г. Фрагмент

Павел I. Императрица Мария Фёдоровна.

В. Боровиковский. 1796 г. В. Боровиковский. Не позднее 1801 г.

Дети Павла Петровича и Марии Фёдоровны Александр, Константин, Александра, Елена, Мария и Екатерина.

Великая княгиня Мария Фёдоровна. 1790 г.

Павел I с семьёй. Слева направо: Александр, Константин, Николай, Мария Фёдоровна, Екатерина, Мария, Анна, Павел Петрович, Михаил, Александра и Елена. На заднем плане — бюст умершей в младенчестве Ольги. Г. Кюгельген. 1800 г.

Михайловский замок. Акварель Д. Кваренги. 1801 г.

Xf

Александр I и Елизавета Алексеевна.

Гравюра по оригиналу Л. де Сент-Обена. 1807г.

Прощание Александра I с Наполеоном на берегу Немана после заключения Тильзитского мира. Д. Серанжели. 1807—1810 гг.

Александр I принимает капитуляцию Парижа 19 (31) марта 1814 года. Австрийская гравюра первой четверти XIX в.

Николай I и Александра Фёдоровна. Камея А. Лагрене. Вторая половина 1820-х гг.

Императорская чета принимает представителей податных сословий.

А. Ладюрнер. 1840-е гг.