Мгновение - вечность

Ну, тут он и получил свое.

И за гостью, и за летчика Дралкина, особенно потому, что самого Гриши Дралкина на праздничном ужине по случаю присвоения полку гвардейского звания не было.

В то время как полк гулял в верховьях Дона, отмечая "гвардию", экипаж младшего лейтенанта Дралкина, оставленный на северо-западе, проводил воздушную разведку в интересах фронта. Вместо тенора, разжалованного в рядовые, Дралкин получил другого штурмана, старшего лейтенанта Степана Кулева. Не совсем обычный создался экипаж: командир - младший лейтенант, штурман - старший лейтенант... Чего на войне не бывает! Летчики - младшие лейтенанты - и майоров имели в своем подчинении; с другой стороны, знаменитый штурман Ленинградского фронта Жора Правосудов в звании старшего лейтенанта командовал экипажем, где летчиком был капитан... Война!..

Штурман Степан Кулев переведен на повышение из братского полка, где, к слову, всего два человека - он, штурман Кулев, да летчик Анатолий Возничий были удостоены учрежденной недавно медали "За оборону Сталинграда". Толя Возничий, обмыв дорогую награду, погиб в разведке над Резекне, из сталинградского воинства Кулев в полку - единственный. О волжской баталии штурман отзывался скупо, как бы не желая тревожить тяжелых ран. Вспоминал иной раз места, по которым прошел, - хутор Манойлин, Конную, - как носились по степи, собирая битую технику... О боевых вылетах - ни слова: "Кто там был, тот не забудет, кто услышит - не поймет". Так что в дивизии имя Кулева, что называется, на слуху. Мужик не промах, еще на финской отмечен медалью "За отвагу". Силу свою знает. Как-то повезли летчиков на передний край, на рекогносцировку, а перед тем как прибыть авиаторам, весь расчет связистов-наводчиков на КП накрыло прямым попаданием. Кулев сел за рацию, и контуженный начальник смены в иссеченной осколками шинели и в остро пахнущих бинтах лобызал штурмана как родного: в связи Кулев мастак. С того и пошло. Авиаторы, когда фронт стабилен, - домоседы; отработав в воздухе, со своих КП не выбираются, а наш пострел везде поспел: дивизия, решая автономные задачи, привлекает его к радионаводке. Двусторонний обмен ведет образцово, обстановку в воздухе читает как с листа; такое сочетание: штурман в прошлом стрелок-радист... Поработал на переднем крае в интересах танков - получил награду. Тянет его на ВПУ, выносной пункт управления, играет связью. "Без связи, без телефона нет социализма", - учит Владимир Ильич", - ответствует Кулев на похвалы. Умеет быть перед начальством. Не мозолить глаза, не холуйствовать, именно быть. "За что награды?" - спросил его командир танковой бригады, видя две солдатские медали и два "боевика" на широкой груди авиатора. "Первый орден трудно получить, товарищ полковник, остальные как блохи скачут!.." Найтись, привлечь внимание старшего начальника, с достоинством подать себя - мастер. На последних сборах предстал Кулев перед штурманом ВВС, одним из столпов воздушной навигации. Молва не связывала с флаг-штурманом геройских подвигов, он был носителем и олицетворением иной ипостаси летного дела - штурманской точности. Столицы многих стран рукоплескали перелетам, в которых он, навигатор, ушедший в революцию из гимназии, неизменно участвовал также и в качестве переводчика. Так вот, вводную метра Кулев парировал в момент: "Путевую скорость определяю методом Майера!" - "Почему Майера?" сверкнул стеклами пенсне флаг-штурман. За столом - вся его свита, небесные Колумбы, творцы и блюстители канонов НШС - наставления по штурманской службе. "Навигационная наука не точная, как говаривал капитан Врунгель!" - браво ответствовал старший лейтенант, зная неотразимость в таких диалогах находчивой шутки. Флаг-штурман, "классицист", как он себя называл в память о гимназии, дававшей навык строгого мышления, арапистых штурманов не жаловал. За труды, положенные им в основание отечественной воздушной навигации, за умение единолично править обширной штурманской епархией, с умом и тактом отстаивая ее интересы во всех инстанциях, вплоть до высших, прозван он был "царем Борисом". И уже готов был высокий судия произнести свое "Нуте-с, милостивый сударь!", с чем обычно приступал к монаршему посрамлению и публичной выучке невежественных душ, когда внимание его привлекла пометка, заблаговременно сделанная в списке против фамилии Кулева: "к.ш.", курсы штурманов, и означавшая, что экзаменуемый - выпускник ШМАСа, в начале войны посланный на курсы штурманов. А курсы детище флаг-штурмана. Он хлопотал о них, добиваясь срочного, вне всякой очереди, создания, с цифрами в руках показывая, что для ста полков одни авиационные училища, только училища, штурманов не наготовят... Но и курсов, в первые месяцы войны посланных на брянский фронт, Кулев толком не окончил, был аттестован по текущим оценкам. Типичный практик военного времени, без сколько-нибудь серьезного фундамента. Нахватался вершков. "Методом Майера..."

"Спасал Еременко", - шепнул, подкрепляя условную пометку "к.ш.", начальник сборов, знавший Кулева, как и многие, понаслышке. Собственно, спас Еременко, раненного осенью сорок первого года, летчик Павел Кашуба, посадивший свой самолет километрах в семи от фургона с рацией РСБ, где дежурил Степан, так что радист и пилот даже не встречались. За спасательным рейсом, однако, за его перипетиями и последствиями Кулев следил пристально и ревниво. Узнав, что Кашуба на пути к дому восстанавливал ориентировку тринадцатым способом, то есть опросом местных жителей, Степан думал: "Я бы так не оплошал!" Когда дошло до него, что Еременко выхлопотал своему спасителю квартиру в Москве, на Ленинградском шоссе, в одном доме с известным писателем Симоновым, Степан сокрушался: "А мог бы мне!" Сюжет с генералом пользовался у слушателей большим успехом, драматичная история всех увлекала. Он рассказывал ее изредка, к подходящему случаю, совершенствовал, оттачивал детали. Понемногу эпизод под Борщевым в его устах менялся: летчик Кашуба сходил со сцены, а на первое место выдвигался штурман Кулев. И теперь, пол-тора года спустя, в дивизии, говоря о Кулеве, мало кто не добавлял: "Тот, который спас Еременко..." Этот развернутый эпитет, дошедший до армии, и пустил в ход начальник сборов, чтобы поддержать Кулева.