Ольга. Запретный дневник.

как асфальт расплавленный, как путь, —

вечный путь под самыми стопами:

не сойти с него, не повернуть…

Октябрь 1939

РОДИНЕ

1

Все, что пошлешь: нежданную беду,

свирепый искус, пламенное счастье —

все вынесу и через всё пройду.

Но не лишай доверья и участья.

Как будто вновь забьют тогда окно

щитом железным, сумрачным

                                                          и ржавым…

Вдруг в этом отчуждении неправом

наступит смерть — вдруг станет

                                                             все равно.

Октябрь 1939

2

Не искушай доверья моего.

Я сквозь темницу пронесла его.

Сквозь жалкое предательство друзей.

Сквозь смерть моих возлюбленных детей.

Ни помыслом, ни делом не солгу.

Не искушай — я больше не могу…

1939

3

Изранила и душу опалила,

лишила сна, почти свела с ума…

Не отнимай хоть песенную силу,

не отнимай — раскаешься сама!

Не отнимай, чтоб горестный и славный

твой путь воспеть.

                                  Чтоб хоть в немой строке

мне говорить с тобой, как равной

                                                                  с равной, —

на вольном и жестоком языке!

Осень 1939

4

Гнала меня и клеветала,

Детей и славу отняла,

А я не разлюбила — знала:

Ты — дикая. Ты — не со зла.

Служу и верю неизменно,

Угрюмей стала и сильней.

…Не знай, как велика надменность

Любви недрогнувшей моей.

<1940>

5

Раскаиваться? Поздно. Да и в чем?

В том, что не научилась лицемерить?

Что, прежде чем любить, и брать, и верить,

не спрашивала, как торгаш, — «почем?»

Ты так сама учила… Как могла

помыслить, что придешь заимодавцем,

что за отказ — продать и распродаться —

отнимешь все и разоришь дотла.

Что ж, продавай по рыночной цене

все то, что было для души бесценно.

Я все равно богаче и сильней и чище —

в нищете своей надменной.

Конец 40-х

6

Я все еще верю, что к жизни вернусь, —

однажды на раннем рассвете проснусь.

На раннем, на легком, в прозрачной росе,

где каплями ветки унизаны все,

и в чаше росянки стоит озерк о ,

и в нем отражается бег облаков,

и я, наклоняясь лицом молодым,

смотрю, как на чудо, на каплю воды,

и слезы восторга бегут, и легко,

и виден весь мир далеко-далеко…

Я все еще верю, что раннее утро,

знобя и сверкая, вернется опять

ко мне — обнищавшей,

                                             безрадостно-мудрой,

не смеющей радоваться и рыдать…

1949

7. Обращение к песне

Очнись, как хочешь, но очнись во мне —

в холодной, онемевшей глубине.

Я не мечтаю — вымолить слова.

Но дай мне знак, что ты еще жива.

Я не прошу надолго — хоть на миг.

Хотя б не стих, а только вздох и крик.

Хотя бы шепот только или стон.

Хотя б цепей твоих негромкий звон.

1951

"Поздней ночью, февральской, унылой…"

Галине

Поздней ночью, февральской, унылой,

стала в двери подруга стучать:

«Ольга, сына я схоронила!

Не вздохнуть мне, не закричать.

Расскажи, ничего не скрывая, —

ты детей потеряла сама, —

скоро ль слезы придут, облегчая,

посветлеет ли смертная тьма?»

Я с подругой всю ночь говорила,

я утешила сердце ее…

…Вот и горе мое пригодилось,

безутешное горе мое…

1939

ПЕСНЯ

Знаю, чем меня пленила

жизнь моя, красавица, —

одарила страшной силой,

что самой не справиться.

Не скупилась на нее

ни в любви, ни в бедах я —

сердце щедрое мое

осуждали, бедные.

Где ж им счастье разгадать

ни за что, без жалости

всё, что было, вдруг отдать

до последней малости.

Я себя не берегла,

я друзей не мучила…

Разлетелись сокола…

Что же, может, к лучшему?

Елка, елка, елочка,

вершинка — что иголочка,

после милого осталась

только поговорочка.

Знаю, знаю, чем пленила

жизнь моя, красавица, —

силой, силой, страшной силой.

Ей самой не справиться.

1936,1940

ИРЭНЕ ГУРСКОЙ

Им снится лес — я знаю, знаю!

Мне тоже снилась год подряд

дорога дальняя лесная,

лесной узорчатый закат.

Мне снилось — я иду на воле,

в живой и мудрой тишине.

Ольха колдует, никнут ели,

струится солнце по сосне…

А всех милей — листва березы.

И вот — не властны над душой

ни гнев, ни счастие, ни слезы,

но только воля и покой.

Им снится лес — зеленый, мудрый,

березовый и молодой,

родник безродный, мостик узкий,

замшелый камень над водой…

Им снится лес — я знаю, знаю!

Вот почему, считая дни,

я так же по ночам стенаю

и так же плачу, как они.

Весна 1940

"Виденье паруса возникло в море…"

Виденье паруса возникло в море

Как знак судьбы скитальческой моей.

Не бойся, спутник, мы простимся вскоре,

И мне не надо верности твоей.

Но ты запомни паруса виденье,

Залив неповторимо голубой

И быстрой ласточки прикосновенье,

Перекрестившей воздух над тобой.

1940

БОРИСУ КОРНИЛОВУ

…И всё не так, и ты теперь иная,

поёшь другое, плачешь о другом…

Б. Корнилов

1

О да, я иная, совсем уж иная!

Как быстро кончается жизнь…

Я так постарела, что ты не узнаешь.

А может, узнаешь? Скажи!

Не стану прощенья просить я,

                                                  ни клятвы —

напрасной — не стану давать.

Но если — я верю — вернешься обратно,

но если сумеешь узнать —

давай о взаимных обидах забудем,

побродим, как раньше, вдвоем —

и плакать, и плакать, и плакать мы будем,

мы знаем с тобою о чем.

1939

2

Перебирая в памяти былое,

я вспомню песни первые свои:

«Звезда горит над розовой Невою,

заставские бормочут соловьи…»

…Но годы шли всё горестней и слаще,

земля необозримая кругом.

Теперь — ты прав,

                              мой первый

                                                 и пропащий, —

пою другое,

                              плачу о другом…

А юные девчонки и мальчишки,

они — о том же: сумерки, Нева…

И та же нега в этих песнях дышит,

и молодость по-прежнему права.

1940

"Что я делаю?! Отпускаю…"

Что я делаю?! Отпускаю

завоеванного, одного,

от самой себя отрекаюсь,

от дыхания своего…

Не тебя ль своею судьбою

называла сама, любя?

Настигала быстрой ходьбою,

песней вымолила тебя?

Краем света, каменной кромкой

поднебесных горных хребтов,

пограничных ночей потемками

нас завязывала любовь…

Так работали, так скитались

неразлучные — ты да я,

что завистники любовались

и завидовали друзья…

1940

"Синеглазый мальчик, синеглазый…"

Синеглазый мальчик, синеглазый,