Я сын батрака. Книга 1

Мы с Иваном, пришли, на эти развалены, там, на одной из поваленных стен находилось с десяток мальчишек разного возраста, от десяти до пятнадцати лет. Они сидели на кирпичах и играли в карты. Иван познакомил меня с двумя парнями, они были старше остальных ребят по возрасту. Одного звали Николаем, а другого, такого мордатого, звали Вадим. Вот этот самый Вадим и предложил мне сыграть в карты на деньги. У меня было всего пять рублей и проигрывать их было никак нельзя, но я, почему-то согласился. Наверное, было неудобно отказаться. Играли в очко, если честно, я играл плохо, ну думаю ладно, рубль проиграю и пойду на базар. Банковал, мордатый Вадим, как я потом понял, он у них был главный. Этот парень вел себя развязано, ни одного слова, не мог сказать без мата, а пацаны, шутками и смехом его поддерживали. Играли мы с Вадимом вдвоём, остальные, кто до этого играл, бросили карты и были зрителями. Я сразу же начал проигрывать, раз за разом, не пойму в чём дело, у него, почему-то всегда была карта лучше, чем у меня. Ладно, думаю, на твои карты я смотреть не буду, а буду следить за твоими руками. Наклоню голову над своими картами, как бы рассматриваю их, а сам из под козырька кепки внимательно смотрю за руками Вадима. И вот, когда кон подходил к концу, а на кону была большая сумма, рубля четыре, Вадим начал дёргаться, ещё больше говорить и материться. Как я понял, этим самым он хотел отвлечь моё внимание от игры. Но я на его уловки ноль внимания, продолжаю свою игру. У меня на руках девятнадцать очков, а надо набрать двадцать одно. Брать дополнительную карту рискованно, может быть перебор, а он трясёт колодой и торопит меня: «Ну что берёшь ещё или боишься?» Я сказал: «Себе». То есть он должен брать карту себе. Он взял одну карту, затем другую, потом, немного подумал, тасуя карты в руках, взял ещё. Затем он усиленно начал тасовать карты, и ещё веселее начал нести всякую околесицу, пытаясь отвлечь меня от игры. Все вокруг хохочут, а я в эту игру не играю, внимательно слежу за его руками. И вдруг вижу, как что-то белое упало между его ног вниз. А он, как ни в чём ни бывало, посмотрел на меня и говорит: «Твои карты?» Я показываю и говорю: «Девятнадцать». А он: «А у меня опять двадцать одно, я снова выиграл» и громко захохотал. А я ему спокойно, но довольно громко, чтобы все слышали, говорю: «Подними карту» — «Какую карту?» — спрашивает он. «А ту, которую ты выбросил между ног». Он ещё больше заржал, начал на меня показывать пальцем и орать: «Смотрите на него, к нам Иван сумасшедшего привёл, видите он чокнутый». Он вёл себя по-хамски, видно было, что он тут главный и ему всё прощается.

Мне стало жутко обидно за оскорбления, которые он мне не заслуженно наносит, за деньги которые он у меня отобрал нечестным путём, да вообще, кто он такой, чтобы меня оскорблять. Я уже давно не тот мальчишка, который приехал из далекого хутора. За полтора года жизни в Ипатово, я кое-что понял, и понял то, что в обиду себя не надо давать, иначе постоянно тебя будут пинать.

Вот теперь тот самый случай. Пока он паясничал, я был внешне спокоен, хотя у меня внутри всё клокотало, встал, подошёл к нему с правой стороны и нанес сильный удар ему в лицо кулаком правой руки. Да так сильно, что почувствовал боль в своём среднем пальце. Он опрокинулся навзничь, кровь хлынула у него из его рта и носа, он закрыл лицо руками и молча лежал на земле. Я посмотрел на остальных, они стояли, как завороженные, с широко открытыми глазами и ртами. Иван подскочил ко мне и встал рядом со мной, этим самым он показал остальным, что он со мной. Я не знаю, почему пацаны, как бы его друзья, на меня не набросились. Возможно, побоялись меня и Ивана, а может этот мордатый, им настолько надоел, что они даже были рады, что хоть кто-то наказал его за хамство. Но так было, и я так и написал. С их молчаливого согласия, я наклонился и поднял ту карту, которую сбросил мой визави. Это была шестёрка, я поднял её, чтобы показать другим, и сказал: «У него перебор, значит, он проиграл». В то время на кону было четыре рубля, я их взял и положил себе в карман, а ребятам сказал: «Это мои деньги и я их выиграл честно». Больше говорить я ничего не стал, взял сумку и пошёл на базар. Когда я отошёл метров на десять, то только тогда услышал шум за моей спиной, наверное, остальные пацаны, начали помогать своему лидеру приходить в себя.

Вскоре меня догнал Иван, он почему-то задержался у места событий. Догнал и говорит: «Слушай, Сеня, ты зря с ним так поступил, он мстительный и будет искать момент, чтобы тебе отомстить». Я посмотрел на Ивана и говорю ему: «Ладно, Иван, что будем вперёд загадывать, что сделано, то сделано, и говорить теперь об этом нечего. Я пошёл на базар, а ты куда?» Иван сказал, что пойдёт домой и ушел, а я пошёл на базар выполнять Дусино задание. С тех пор в карты на деньги я больше никогда не играл, только в «дурака», и вообще избегал компании, которые играют в азартные игры. Потому что я знал точно, что это обязательно кончится мордобоем, или я кого-то побью, или меня побьют, или будет сразу то и другое.

КОНЕЦ УЧЕБНОГО ГОДА

Закончился учебный год, к сожалению, для меня неудачно, по алгебре у меня годовая оценка получилась неудовлетворительно, и меня оставили на осень. Чем запомнился этот учебный год? Да особо ни чем, было то же, что и в том учебном году, правда, был один момент, который меня, поразил до глубины души. Вот как это было. Была большая перемена, мы с Иваном Матвеенко пошли на спортивную площадку, это здесь же во дворе. К нам подошёл Слава, я о нём уже писал. Стоим, разговариваем, и вдруг я вижу, выходит из входной двери школы милиционер, за ним три ученика, десятиклассника, я их знал, они из нашей школы, а за ними, ещё один милиционер, я сразу понял, что они арестованы. Я, повернулся к Славке и спрашиваю его: «За что их?» Славка у нас знал все новости, он отвечает: «Читали Есенина, а это запрещённая литература». Меня его слова поразили, я впервые такое слышу, запрещённая литература, Есенин, кто он такой, что его запретили, что он натворил. Я спросил у Славы: «А почему его запретили?» — «Да откуда я знаю, про это я знаю не больше твоего, только я не понимаю, почему арестовали только этих ребят, книжечку со стихами Есенина читали почти все школьники, а арестовали только троих. Если арестовывать честно, то надо арестовывать половину учеников школы». Позже, уже взрослым я прочитал всего Есенина вдоль и поперёк, и не нашёл никакой крамолы порочащую Советскую власть, зачем надо было его запрещать и калечить жизнь молодых людей только-только начинающих взрослую жизнь. Вот такие были дубовые руководители нашей страны. Ну что же, учёба в школе закончилась, начались летние каникулы надо ехать домой в хутор Северный. Домой я вернулся уже взрослым парнем, мне было пятнадцать лет. Немного поболтался по хутору туда-сюда, затем мой старший брат Григорий взял меня прицепщиком, он тогда работал в Л3C, (лесозащитная станция) трактористом. Но я там работал не долго, потому что мне было не известно, будут ли мне платить за работу или нет, да и ходить далеко, утром пять километров туда, а вечером эти же пять километров обратно. Я Григорию сказал, что мне такая работа не подходит, и ходить я на такую работу больше не буду. Мама меня поддержала в моём решении, и на этом моя ЛЗСная деятельность закончилась. Лето было в самом разгаре, в колхозе началась уборка зерновых, я пока ничем не занимался, если не считать поливку огорода. Как-то, когда отец приехал на обед, в это время к нам зашёл бригадир и говорит отцу: «Слухай, Кондрат Юхымович, твий Сенька болтается по хутору, баклуши бьёт, а у меня на комбайне работать некому. На соломокопнителях девчонки работают, ручонки у них маленькие, вилы из них вываливаются, понимаешь, удержать этими ручонками они их не могут, а Сеня там был бы в самый раз, як Кондрат Юхымович?» — «Та ныхай идэ, ты только сам с ним договаривайся, а то молодёжь, сейчас знаешь какая» — «Та знаю, знаю, у меня у самого такой растёт. Ну, так как, Сеня?» — обращается уже ко мне бригадир. — «Я пойду, только, как платить будете, бесплатно я работать не буду». После моих слов, бригадир удивлённо сдвинул фуражку на затылок и говорит отцу: «Ты подывысь, Кондрат Юхимович, шо город сделал с хлопцем, два года поучился в Ипатово и якый грамотный стал» — «И правильно он говорит, — поддержал меня отец, — бесплатно только дураки работают». Бригадир решил с этим утверждением согласиться, затем сказал: «Давай Сеня так, ты будешь работать на комбайне, а начислять трудодни будем, так же как и всем колхозникам, а по осени все твои трудодни приплюсуют к семейным трудодням, так пойдёт?» — спросил он меня. На таких условиях я согласился, а других условий в колхозе просто не было.