Я сын батрака. Книга 1

СНОВА ИПАТОВО И ШКОЛА

Вот и кончилось лето, за заботами оно пролетело незаметно, через три дня в школу в шестой класс. Надо на чём-то добираться в Ипатово, думал пешком идти до Бурукшуна, а там может, на чём-нибудь доеду, из соседнего села транспорт ходит чаще. Но, к счастью, выручила сестрёнка Наташа, она пришла домой и говорит: «Сеня, завтра повезём на машине зерно в Ипатово, так что ты поедешь с нами». Хорошо, думаю, повезло мне, не надо добираться на перекладных. Машина была из нашего колхоза, шофёром был Афанасий Кошевой, отец Раи, будущей временной жены моего брата Ивана. Ехали в кузове, засыпанным зерном до самого верха, Наташа и ещё одна девушка сидели у кабины, а я посредине кузова. Пока ехали небыстро, то было всё нормально, а как выехали на шоссе, и водитель увеличил скорость машины, то её на кочках так стало качать из стороны в сторону, а зерно в такт качки начало плавать, а вместе с ним и я, того и гляди, из кузова вывалюсь за борт. Наташа увидела мои попытки удержаться в кузове и говорит: «Сеня, ты ложись на живот, а руки и ноги затолкай в зерно, и тогда тебе будет лучше». Я так и сделал и без проблем доехал до села Ипатово.

Моя учёба в шестом классе ничем особо не отличалась от учёбы в пятом классе, геометрия хорошо, география четыре и пять, а вот русский и алгебра, плохо. Особенно меня удручала алгебра, учительница была новая, молодая, толком объяснить не может, только кричит и обзывает идиотами тех, кто просил повторить заданный урок. Я не хотел в её глазах выглядеть идиотом и поэтому молчал, хотя урок и не понял, но учиться надо и я ходил в школу. А между тем, в начале учебного года у нас произошло очень неприятное событие, можно сказать, трагическое. Вот как это было.

Это было в средине ноября, у нас стояла теплая осенняя погода. Я пришёл из школы, покушал и сразу сел за уроки, надо было решить три задачки по алгебре. Сижу у окна за уроками, вдруг в окно кто-то стучит, посмотрел, Гена Ложник. Я открыл форточку и спрашиваю: «Что случилось, Гена». Он мне объясняет, что Колька, наш общий дружок, смастерил новый самопал, так что пойдём, будем испытывать. «Нет, — говорю, — Гена, не пойду мне срочно надо решить три задачки по алгебре, так что пока уроки не сделаю, никуда не пойду» — «Ладно», — сказал Гена и ушел. Я сидел за уроками до тех пор, пока Дуся меня не позвала на ужин. Брата Андрея не было, хотя на дворе было уже темно. Наверное, что-то задержало на работе. Поужинав, я снова сел за алгебру. Уже который час сижу над алгеброй и задачки никак не могу решить. Попросил Дусю помочь, но она сказала, что уже ничего не помнит и посоветовала обратиться к Наде, дочке хозяйки.

Надя, молодая незамужняя девушка, двадцати двух лет, очень весёлого нрава, она со мной при удобном случае заигрывала, своим особым способом. Как только я проходил мимо неё или она мимо меня, то обязательно щипнет меня за моё мягкое место. Ущипнёт и заразительно хохочет. Такие её действия меня как-то напрягали, я не понимал, что это за игры такие. А уже позже, через два года, мы с ней доигрались до того, что у нас получился бурный роман. Настолько роман был бурный, что хозяйка попросила брата освободить квартиру и поискать себе другую. Об этом романе я напишу в другой книге, которую я запланировал, он будет называться «Я И МОИ ЖЕНЩИНЫ». Но это будет потом, а пока я пошёл к Наде, её комната рядом. Она посмотрела на задачки и говорит: «Сеня, я всё позабыла и ничем тебе помочь не могу». Я снова засел за алгебру, сижу, корплю, в квартире тишина, Дуся вышивала и поэтому сидела тихо. Вдруг эту тишину нарушает громкий стук входной двери, и крик брата Андрея. Я сидел другой комнате и сразу не понял, что произошло. Слышу голос брата, который кричит во всё горло: «Где он?» — «Кто?»— спрашивает Дуся. — «Кто, кто, Сенька!». Когда брат на меня злится, то всегда меня называет Сенькой. «Дома, — говорит Дуся, — уроки делает».

Я выхожу из своей комнаты, смотрю на брата Андрея, а он на ходу снимает свой брючной ремень и ко мне. Дуся ему перегораживает дорогу. Он махает ремнём, чтобы ударить меня, а попадает по Дусе. Дуся схватилась за ремень и не отпускает его, а сама Андрею кричит: «Ты хотя бы объяснил током, а то прибежал и сразу за ремень хватаешься». На крик прибежала Надя и спрашивает у Андрея: «А что Сеня натворил?» — «Что, что, как будто не знаете, он Кольке глаз из самопала выбил» — «Когда?» — удивлённо спросила Дуся. «Да вот недавно, мне Ложник, отец Генки, позвонил и говорит: «Иди, мол, скорее домой там твой брат парня из самопала убил». Но, как оказалось, не убил, а только выбил глаз». Тут уже Дуся накатилась на брата, говорит ему: «Да ты что мелешь, хлопыц як в обед пришёл из школы, так никуда и не выходил, сидит за уроками, а ты на него такое несешь, Надя, скажи ему, а то он мне ещё и не поверит». — «Правда, Андрей, Сеня как пришёл из школы, так и был дома, он даже ко мне приходил, чтобы я ему помогла с алгеброй, так что ты не сомневайся». Тут слово снова взяла Дуся и в сердцах говорит своему мужу: «А ты дома у Кольки был?» — «Нет, не был», — ответил Андрей. — «Так вот ты сначала сходи туда, там разберись, а потом приходи и махай ремнем, если на то есть причина, а так нечего, прибежал, как оглашенный и давай махать. Андрей ушёл, а пока шла «война», я убежал в свою комнату, сидел там и ждал исхода боевых действий. А на всякий случай придумал путь отступления. Комната, в которой я сидел, делал уроки, я же в ней и жил. Так вот, моя комната была смежная с комнатой Нади, и между комнатами имелась дверь. Эта дверь, закрывалась на крючок, из моей комнаты. Так что я легко мог пройти в комнату Нади, а туда Андрей не посмеет, там чужая территория. Да и вообще, у меня были такие защитницы, что брату ко мне было не прорваться. Вскоре пришёл Андрей, и уже спокойно рассказал, что Кольку увезли в больницу, а его мать сказала, что Сени там не было, а Генка Ложник был. Затем он сел на лавку, и задумчиво произнёс: «Интересно, почему мне Ложник сказал, что это мой брат убил парня, выходит, что Сеня там и не был?» Дуся ему тут же всё популярно объяснила, зачем это сделал Ложник. Она так и сказала: «Да потому, чтобы своего сынка выгородить, как будто ты не знаешь этих начальников. У них всегда кто-то виноват, но только не их сынки». Больше на эту тему не говорили. Позже я узнал от Гены, Что Колька сам сделал самопал, сам же его заряжал и сам стрелял. В момент выстрела, ствол самопала вырвало из ложи, и он попал ему в глаз. Да так сильно, что Колька сразу упал навзничь и потерял сознание. Гена говорил, что он тогда сильно испугался. «Представляешь картину, — говорил он мне, — Колька лежит на спине, а из его глаза торчит трубка и льётся кровь. Я, — говорит, — сообщил матери, она была дома, а сам побежал на улицу, ловить транспорт. К счастью, быстро поймал машину и на ней его повезли в больницу. В больнице Николай пробыл долго, что-то около года, был в очень тяжёлом состоянии, и только благодаря врачам и молодому организму, он выздоровел. Потом я его не видел больше двух лет, а когда был в Ипатово, решил зайти к нему. Передо мной стоял высокий парень, ему тогда было восемнадцать лет, упитанный, только лицо бледное, он говорил, что это от потери крови, а на правой стороне головы у него была повязка, прикрывала то место где когда-то был глаз. Затем наши пути дорожки разошлись окончательно, позже я из села Ипатово уехал и больше его не видел. А пока я в Ипатово и продолжаю учёбу.

Учёба в школе у меня шла с переменным успехом, стрелка успеваемости всё время качалась то верх, то вниз, но всреднем нормально. Как-то, в середине ноября, дни стояли тёплые, а в обед даже было жарко. Я пришёл из школы часа в два — я учился в первую смену. Сидим с Дусей, обедаем, заходит Гена, Дуся приглашает его за стол, но он отказался, сел у двери на лавку и ждёт, пока я пообедаю. После того трагического случая Дуся к Генке настроена враждебно, сидит, кушает, а сама то и дело бросает недобрые взгляды на Генку. Затем она не выдержала и спрашивает его: «Зачем пришёл, опять звать Сеню стрелять?» — «Да нет, — отвечает Гена, — с этим делом мы покончили окончательно, я хочу позвать его в футбол поиграть». — «Вот пообедает, затем сделает уроки, вот тогда и идите гонять свой футбол». На завтра уроки были легкие, и я их сделал быстро.