Моя мать Марлен Дитрих. Том 1

Я все еще была наказана, когда узнала, что Брайан тоже сделал «ужасную ошибку» Он написал личное и откровенное письмо одному из «мальчиков». В высшей степени опасное дело. Ему следовало бы знать, что таким людям никогда, никогда не следует доверять. Письмо Брайана, конечно же, немедленно переслали Дитрих, и конечно же, с мысленным облизыванием губ. Бедный Брайан. Почему ему нужно было быть таким невинным, и это в тот момент, когда Ганс Ярай все еще в фаворе. Он даже не знает про него! От все еще счастливого и ничего не подозревающего Брайана мать получила телеграмму:

МАРЛЕН ДИТРИХ

ОТЕЛЬ ЕВРОПА ЗАЛЬЦБУРГ

БУДУ НАХОДИТЬСЯ НА СОСЕДНЕЙ ВЕРШИНЕ ТЧК РОЛЬ НЕИНТЕРЕСНАЯ НО УИКЭНДЫ МНОГООБЕЩАЮЩИЕ Я ОБОЖАЮ ТЕБЯ ДО БЕЗУМИЯ ДИТРИХ

БРАЙАН

ОТЕЛЬ АЛЬПЕНГОФ ПЕРТИЗАУ

Она немедленно телеграфировала ответ Брайану, чтобы тот не планировал приезжать, что мы как раз уезжаем из Зальцбурга, чтобы навестить ее мать в Швейцарии. На следующее утро мы отправились в Париж, где Гансу Яраю было велено ее ожидать.

Со мной снова говорили, но мне этого уже не хотелось. Я очень хотела позвонить Брайану и поговорить с ним, помочь ему, указать, что он должен делать, но, хотя я проработала все возможности заказать телефонный звонок из Парижа в Австрию так, чтобы этого никто не обнаружил, ни одна из них не была достаточно безопасной, чтобы осмелиться ее испробовать.

«Плаца-Атене» был очень элегантен и очень приличен. Там подавали изысканный послеполуденный чай в зале, полном маленьких инкрустированных столиков, поставленных каждый в отдельную нишу и окруженных расшитыми креслами. Матери вдруг разрешили находиться в Париже, что неудивительно — у Дитрих рано или поздно все получалось, как надо! Брайан, прочтя о том, что и она, и Ярай приехали в Париж, понял, что она ему солгала.

Дитрих,

я тебя не задержу. Ты причинила мне большую боль, больше, чем кто-либо когда-либо в моей жизни. После всего, чем мы были друг для друга, и всего, что ты мне говорила, невероятно, как могла ты нанести мне столь жестокие, столь ужасные удары? Если ты хотела избавиться от меня, тебе достаточно было сказать мне одно слово. Я не Шевалье и не де Акоста, и у меня слишком много гордости, чтобы укорять тебя или умолять, но, если хочешь знать, я дьявольски перестрадал за последние несколько недель и не могу найти утешения ни в чем и ни в ком. В своей жизни я причинял людям боль, хотя, думаю, никогда не делал этого сознательно, и теперь я с ужасом думаю о том, что им было так плохо, как сейчас мне.

Я знаю многих Дитрих, но та, которая сделала это мне, слава Богу, мне чужая. Я ее не знаю, и она мне не нравится, и я ей не буду писать, потому что иначе мне пришлось бы говорить горькие и ироничные вещи.

Вместо этого я пишу той Дитрих, которой отдал свое сердце, и которая в ответ дала мне огромное счастье и наслаждение. Она дала мне нежность, страсть и утешение, и тысячу воспоминаний, которые я всегда буду хранить. А если потом она вновь их отобрала — что с того? Это другая женщина с тем же именем; я благодарен той и люблю и теперь точно так же, как любил тогда, и всегда буду любить ее.

Если в какую-нибудь необычную минуту тебе случится встретиться с той Дитрих, если какое-нибудь событие или слово вновь воскресит ее на миг, пожалуйста, скажи ей, что она до сих пор держит в своих руках мое бедное сердце, и что моя любовь к ней глубока и подлинна, хотя я и знаю, что той Дитрих больше нет.

Тебе, которая сочетает в себе всех Дитрих, я желаю счастливой дороги и счастья, и успеха в Голливуде. Надеюсь, что ты нашла себе сердечного дружка в Зальцбурге и в Вене, и желаю тебе находить их и впредь.

Я буду следить за твоей карьерой с большим интересом, так как верю в твой талант — независимо от моего преклонения перед твоей красотой.

В ближайшем будущем мы, разумеется, встретимся в студии, но пусть это тебя не смущает.

Пожалуйста, передай мою любовь ребенку-мечте, который мне очень дорог.

Эхерн

Как обычно, мать передала это письмо на суд отца и, пока он читал его, пробежалась глазами по последнему любовному посланию де Акоста:

Золотая, Прекрасная,

сегодня пришло твое письмо, и я была так рада получить его, потому что мне казалось, что прошло уже много месяцев с тех пор, как я что-то слышала непосредственно от тебя.

Я знаю, что ты пользовалась большим успехом в Вене, читала о тебе во французских газетах.

Я также прочла, что ты покупаешь много женской одежды. Надеюсь, не чересчур женской! И надеюсь, что ты не откажешься от своих штанов, когда вернешься, потому что тогда могут сказать (и уже говорят), что это был всего лишь рекламный трюк.

Я все время встречаюсь с «другой особой» которая совершенно изменила свое отношение ко мне — она прекрасна и мила, и совершенно не такая, какая была в прошлом году. У нее были чудовищные сложности с назначением на главную мужскую роль, и в конце концов она остановилась на Джоне Гилберте. Думаю, это плохой выбор, и, по-моему, она тоже так считает.

Буду счастлива снова увидеть твое прекрасное личико.

Твой Белый Принц

Я нервничала и становилась «поперек дороги». Все находились в ужасном напряжении — может быть, мы все просто очень устали. Но, конечно, не моя мать. Она снова была в городе, который она любила больше всех в мире, с воздыхателем, которого в тот момент любила больше всех, с письмами, которые надо было послать, звонками, которые надо было сделать, ланчами, к которым надо было одеваться и которые надо было поглощать, романтическими ужинами, на которых надо было быть прекрасной. У Дитрих всегда бывало так — чем больше ей предстояло, тем больше энергии она генерировала.

Время тащилось медленно. Изо дня в день я надеялась увидеть «гробы», выстроенные в ряд для укладывания вещей, но они, забытые, так и лежали в камере хранения. Мать была занята — она писала собственный сценарий:

ДЖОЗЕФ ФОН ШТЕРНБЕРГ

СТУДИЯ ПАРАМАУНТ ГОЛЛИВУД КАЛИФ

РАДОСТЬ МОЯ ПРОПУСТИЛА СЕГОДНЯШНИЙ РЕЙС И ПРОПУСТИЛА РЕЙС НА СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛЕ И РЕЙС ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ ТЧК БУДУ ВЕЧНО БЛАГОДАРНА ЕСЛИ ОТЛОЖИШЬ ТЧК ОТБЛАГОДАРЮ ЗА УСЛУГУ ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЕЙ ПРИБЫТИИ НЬЮ-ЙОРК ТЧК ЦЕЛУЮ

Я впервые наблюдала, как она заключает сделку. Я знала, как сильно она ненавидит пресс-конференции, и еще я знала, что ни одного корабля мы не пропускали!

ГОЛЛИВУД КАЛИФ 20 33

МАРЛЕН ЗИБЕР

ОТЕЛЬ ПЛАЦА-АТЕНЕ ПАРИЖ

ДОРОГАЯ МОЯ Я В ОТЧАЯНИИ ПОТОМУ ЧТО ЗНАЮ ТЫ ХОЧЕШЬ ОСТАТЬСЯ ПОДОЛЬШЕ В ЕВРОПЕ ПОТОМУ ЧТО Я ОБЪЯСНИЛ ТЕБЕ КАК МНОГО Я УЖЕ ОЖИДАЮ И НАСКОЛЬКО ТЫ МНЕ НЕОБХОДИМА ТЧК ОТКЛАДЫВАТЬ НАЧАЛО СЪЕМОК ОПАСНО НАПРИМЕР ИЗ-ЗА КОНКУРЕНТОВ ПОТОМУ ЧТО Я ХОТЕЛ БЫТЬ ПЕРВЫМ С КОСТЮМИРОВАННЫМ ФИЛЬМОМ И ПОТОМУ ЧТО КОРДА ТОЖЕ ПЛАНИРУЕТ ЭТО ТЧК НЕСМОТРЯ НА ЭТО КОНЕЧНО СОГЛАСЕН НА ЛЮБУЮ ЗАДЕРЖКУ ТОЛЬКО БЫ ТЫ БЫЛА ДОВОЛЬНА ХОЧУ ДЕЛАТЬ ТОЛЬКО ТО ЧТО ДОСТАВЛЯЕТ УДОВОЛЬСТВИЕ ТЕБЕ ТЧК ТОЛЬКО ТЫ ОДНА ДОЛЖНА РЕШАТЬ ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ДЕЛАТЬ СО СВОИМ ВРЕМЕНЕМ ТЧК НЕ ДУМАЙ ЧТО ТАКИМ ОБРАЗОМ Я ТЕБЯ ЗА ЧТО-ТО УКОРЯЮ Я ТОЛЬКО ХОЧУ С ТОБОЙ БЫТЬ АБСОЛЮТНО ЧЕСТНЫМ И ВСЕГО ЛИШЬ ПОДТВЕРЖДАЮ ЧТО ТЫ И ТОЛЬКО ТЫ КАК Я ТЕБЕ ВСЕГДА ГОВОРИЛ СВОБОДНО РАСПОЛАГАЕШЬ СВОИМ ВРЕМЕНЕМ ПОТОМУ ЧТО Я НЕВЕРОЯТНО СЧАСТЛИВ ЧТО ИМЕЮ ПРИВИЛЕГИЮ РАБОТАТЬ С ТОБОЙ СНОВА ТЧК ЦЕЛУЮ ЦЕЛУЮ ЦЕЛУЮ

Ее ответ последовал сразу же, но дал ей выигрыш во времени, поскольку был послан письмом:

Ты мне посылаешь телеграмму на шести страницах, чтобы я почувствовала себя виноватой, если останусь. Будь так любезен, протелеграфируй мне недвусмысленный ответ. Что это за «последствия», которыми ты мне грозишь? Манипулировать мною совершенно ни к чему. Я лучше всего отвечаю на прямоту и честность. Стыдись!