Адмирал Д. Н. Сенявин

В обширной французской, немецкой, английской н американской литературе, посвященной войнам наполеоновской империи, имя Сенявина упоминается редко. Б 1893 году была опубликована книга П. Пизани «Далмация между 1797 и 1815 гг.»¹¹. Интересующие нас события изложены в ней по французским, итальянским, австрнй-

ским и нескольким рагузииским источникам. При этом особенно охотно Пнзанп пользовался не всегда достоверными, а нередко просто фальсифицированными показаниями Мармона, командовавшего французскими войсками в Далмации. Произведениям черногорских историков Пиза ни не доверял потому, что они-де писались на основании устных преданий. Не имея никакого понятия о русских источниках и не найдя в книгах черногорских историков ссылок на «Записки морского офицера», Пизаии решил, что они пользовались одними устными преданиями. Так за малодостоверные устные предания было выдано то, что в действительности было записями компетентного участника событий, пользовавшегося вдобавок обширной архивной документацией¹².

Такую ошибку совершил не только Пизами. Почти за тридцать лет до выхода в свет его книги В. Макушев уверял, что исторические труды черногорских авторов являются смесью народных песен и сказок со средневековой хроникой. Несмотря на то, что сам Макушев был русским исследователем, он не удосужился изучить русские источники и не заметил, таким образом, что именно они, а не народные песни и сказки лежат в основе черногорских описаний событий 1806—1807 гг.¹³.

Вышедшая в 1914 году в Готе «История Черногории и Албании» Спиридона Гопцеппча была написана в соответствии с установками империалистических кругов вильгельмовской Германии. Гопцевич всячески силился очернить русских, свести на нет значение их помощи балканским народам и дискредитировать традиционную дружбу русского и черногорского народов. Пизаии сильно преувеличивал незначительные победы и затушевывал серьезные поражения французов в Далмации. А Гопцевич приписал эти поражения действиям одних черногорцев и пытался изобразить русских воинов как ненадежных союзников балканских народов ^м.

В 1931 году вышла объемистая работа американского историка Шуппа «Европейские державы и Ближневосточный вопрос (1806—1807 гг.)»¹⁵. Шупп использовал большое количество ра'нее неизвестных документов лондонского, парижского и венского архивов. Использовал он и ту часть русских дипломатических документов, которая была напечатана в Сборниках исторического об-

щества и в Архиве князя Воронцова на французском языке. Описывая кампанию 1806 года, в которой принимал активное участие Сеиявин, Шупп ограничивается фактами и следует трактовкам Пизаии и Гопцевича. Но страницы, посвященные русско-турецкой войне 1806 и следующих годов, представляют больший интерес. Особенно важны документы, позволяющие раскрыть мотивы, которыми руководствовалось английское командование, когда избегало присоединения своей эскадры к эскадре Сенявина, действовавшей у Дарданелл.

Из работ, вышедших за последние годы, следует назвать изданную Институтом истории Черногорской народной республики монографию Лекича, посвященную внешней политике митрополита Петра Петровича Негоша. Написанная по материалам парижских и цстинского архивов, книга разъясняет некоторые запутанные вопросы русско-черногорских отношений и уточняет наши сведения о политике Петра Негоша, руководившего вместе с Сенявиным боевыми действиями против войск Наполеона на Балканском побережье Адриатики ¹⁰.

Советский народ проявляет большой и разносторонний интерес к истории родной страны и в том числе к ее героическому боевому прошлому. Сенявина, как и Ушакова, Нахимова и Макарова, у нас сейчас знает каждый школьник. Посвященные нм научные и научно-популярные книги и брошюры и произведения художественной литературы пользуются широким спросом у читателей. Сенявииу отведено почетное место в экспозиции Центрального Военно-морского музея. С его образом созег-ский зритель знакомится на сцене театров и на экране кино. Лучшие боевые традиции Сенявина пропагандируются в печати. А его флотоводческое искусство является предметом специального изучения во всех военно-морских учебных заведениях.

Из трудов советских историков, посвященных Д. Н. Се-пявииу, следует прежде всего назвать труд академика Е. В. Тарле «Экспедиция адмирала Д. Н. Сенявина в Средиземное море». Крупнейший знаток французской буржуазной революции 1789—1794 гг. и наполеоновской империи и крупнейший историк международных отношений, Е. В. Тарле рассматривал экспедицию русского флота на Средиземном море з 1806—1807 гг. в непосред-

стенной связи с внешней политикой России, Франции, Англии и других европейских держав. В документально обоснованных и ярких по форме очерках он охарактеризовал дипломатическую, а отчасти и флотоводческую деятельность Сенявина в 1806—1807 гг.

Значение статьи В. Андреева «Адмирал Д. Н. Сеня-бин», главы о Сснявпие во втором томе коллективной «Истории военно-морского искусства» и биографического очерка «Адмирал Д. Н. Сеня вин» В. Дивииа и К. Фоке-ева заключается прежде всего в том, что в них ставится вопрос об особенностях военно-морского искусства выдающегося русского флото'водца ¹⁷.

Советские историки подвергли обоснованной критике широко распространявшиеся в царской России и в зарубежных странах утверждения о несамостоятельном характере развития русского военно-морского искусства и о решающем влиянии, которое на него якобы оказали западные флотоводцы и теоретики. Маши историки показали, что передовые русские моряки внесли неоценимый вклад в сокровищницу мирового военно-морского искусства, что они часто намного опережали флотоводцев Англии, Франции и других западных государств в деле внедрения новых способов ведения боя.

Но в пылу полемики иногда допускались преувеличения и отклонения от объективной исторической действительности. Некоторые советские историки начисто отрицали западное влияние на русское военно-морское искусство, а успехи морской тактики конца XVIII —начала XIX в. приписывали одной деятельности Ушакова и Сенявина, хотя в действительности эти успехи были подчас результатом достижений не только русского, но и английского, французского и других флотов.

Имела место идеализация политических взглядов выдающихся русских флотоводцев XVIII—XIX вв. и чрезмерное сближение их с взглядами Радищева, декабристов и других представителей антикрепостнического революционного движения. У Ушакова и Сенявина были, конечно, серьезные разногласия с представителями официального военно-морского руководства. Но нельзя на этом основании считать их врагами самодержавио-крс-постнической системы или друзьями повстанцев из армии Пугачева ¹⁸.

К числу недостатков, характерных для многих популярных работ и некоторых научных исследований, посвя-щениых выдающимся полководцам и флотоводцам прошлого, относится и то, что связь их деятельности с определяющими процессами социально-экономической и политической жизни страны прослеживалась недоста-, точно конкретно.

I Все эти и другие недостатки нашей военно-историчес

132

кой пауки ликвидируются в настоящее время. Идя по пути более широкого привлечения и более глубокого изучения источников, по пути подлинно объективного и подлинно партийного их анализа, советские историки решают многие важные проблемы науки и в том числе проблемы создания научных биографий выдающихся военных деятелей.

1

I

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Чем же близок и дорог адмирал Д. II. Сснявии нам, советским людям?

Оценивая заслуги своих выдающихся предков, советские люди вовсе нс идеализируют их. Они отдают себе отчет в том, что Сеиявин был представителем господствовавшего эксплуататорского сословия и верно служил делу защиты его государственных интересов. По, будучи человеком своего класса и своего времени, Сеиявин всегда стремился к могуществу и славе родины, к поддержанию и возвышению чести русского флага и русского оружия. Советские люди ценят Сенявииа как талантливого флотоводца, обогатившего мировое военно-морское искусство, как человека способствовавшего развитию лучших боевых традиции, которые наш народ и наши вооруженные силы унаследовали, сберегли и умножили после победы Великой Октябрьской социалистической революции.