Адмирал Д. Н. Сенявин

Только в августе 1809 года, когда мирные переговоры между Россией и Швецией шли уже полным ходом, личный состав сенявинской эскадры был отправлен в Ригу. Десятимесячное вынужденное пребывание в Англии закончилось. А вместе с ним завершился четырехлетний этап жизни Дмитрия Николаевича, этап, ознаменовавшийся замечательными победами и тяжкими испытаниями.

ЛЮБИМЕЦ МОРЯКОВ

«Ваше превосходительство!

Вы в продолжении четырехлетняго главнаго начальства над нами... показали нам доброе свое управление.

Как искусный воин, будучи неоднократно в сражениях с неприятелями, заставляли нас, как сотрудников своих, всегда торжествовать победу.

Как добрый отец семейства, вы имели об нас попечение и мы не знали нужды, а заботу и труд почитали забавою...

Вы своим примером и наставлением, одобряя за добро и умеренно наказуя за преступления, исправили наши правы и отогнали пороки».

Так писали офицеры эскадры Сенявину, когда они закончили боевые действия на Средиземном море и возвращались на Родину ¹. Они не кривили душой, утверждая, что их высокая оценка сенявинского руководства была продиктована не лестью, а искренней любовью и благодарностью.

С любовью относились к Сенявину не только офицеры, но и матросы. В этом отношении характерен эпизод, рассказанный Броневскнм. На следующее утро после Дарданелльского сражения с корабля, на котором служил Бропсвский, ис обнаружили на стеньге «Твердого» флаг Сенявина. «Офицеры нс смели спросить друг друга, жив или убит адмирал. Матрозы один за одним выходили на шканцы, смотрели, также боялись сообщить друг другу свои мысли... В таком расположении духа, — продолжает

Броиевский, — подошли мы под корму «Твердого». Капитан наш вместо обыкновенного рапорта спросил: здоров ли адмирал. Нам отвечают: слава богу! Мы еще сомневались; но Дмитрий Николаевич показался в гпллереи. В одно слово раздалось у нас па фрегате громкое радостное ура!» ²

По-настоящему сердечное отношение матросов п офицеров к Опинииу объясняется как блестящим флотоводческим дарованием Дмитрия Николаевича, так и его заботой о подчиненных н кропотливой работой по их воспитанию.

Заболеваемость и смертность матросов была в начале XIX века очень высокой па русском и на иностранных (Ьлотах. Лишь немногим командирам удавалось добиться ее снижения на своих кораблях и эскадрах. Наряду с Крузенштерном, Лнсиянскнм и Головниным, особенно значительных успехов в этом отношении добился Ссия-внп. Будучи отрезан от родных берегов н испытывая хронический недостаток в деньгах, он сумел обеспечить матросов и солдат доброкачественным и сытным питанием н удовлетворительной одеждой. Большое внимание он уделял профилактике наиболее распространенных заболеваний н организации их лечения.

Однообразное питание сухарями, кашей и солониной и отсутствие свежих продуктов приводило к огромному распространению па флотах цинги. Преодолевая препятствия, которые ему чинил Алн-паща и другие противники России, командующий систематически приобретал для личного состава свежие продукты и в том числе виноград, овощи, свежее мясо.

Хранившееся в рогожных кулях (на берегу под открытым небом, а па кораблях в зловонных трюмах) продовольствие нередко портилось п вызывало на флотах частые вспышки желудочно-кишечных заболеваний. Во время плавания матросы страдали также оттого, что хранившаяся в деревянных бочках питьевая вода быстро приобретала отвратительный вкус и запах. Командующий сумел быстро наладить па острове Корфу хранение продуктов в закрытых помещениях, выдавал матросам виноградное вино, когда портилась вода; он много занимался вопросами снабжения эскадры продовольствием и боролся не взирая на лица против венче-

ских попыток всучить ему недоброкачественный провиант.

Специальными приказами Сенявппа на эскадре внедрялись санитарно-гигиенические правила, направленные на предотвращение простудных заболеваний. Положительную роль сыграло переоборудование Грейгом под госпитальное судно большого корабля и внимание командования к находившимся па излечении матросам, а также систематическое проветривание коек, забота о чистоте палуб и трюмов п другие санитарно-гигиенические меры. Высокая выучка матросов и образцовый порядок несения службы сводили до минимума травматические случаи. А блестящие победы над 'врагом были достигнуты сравнительно малой кровью.

О том, как высоко Сен я вин ценил и берег простых солдат и матросов, можно судить по выговору, который был сделан им капитан-лейтенанту Чаплину 27 мая 1807 года после высадки десанта в порту Дармиетро. «Таковое маловажное предприятие, — писал Дмитрий Николаевич, — нс стоило никакой жертвы, а особливо столь благоцениой как наши солдаты»³.

Подобно своим великим предшественникам Суворову и Ушакову и своему великому современнику Кутузову, Сеиявин не считал простых солдат и матросов людьми низшего сорта, рабочей скотиной, черной костью. Мы знаем, чго он смотрел на крестьян, из которых рекрутировались армия и флот, как па замечательных людей, наделенных высокими интеллектуальными и моральными качествами. В отчетах о боевых действиях в Адриатике и Эгейском море Дмитрий Николаевич неизменно подчеркивает храбрость, искусность п рвение подчиненных, которые считал главным условием и главной причиной своих побед. Даже говоря о неудачных действиях Белле у острова Хвар, он подчеркнул храбрость и искусство матросов.

Отклоняя от себя почести, которые воздавались ему на торжественном обеде, устроенном в честь разгрома Мармона у Херцсгнови и Ишпаниолы осенью 1806 года, командующий всячески выдвигал заслуги простых солдат. «Здоровье егеря Ефимова [было] объявлено из первых, причем сделано было пять выстрелов, а товарищи его при восклицаниях: ура! качали его на руках». Такие же почести воздавались и другим отличившимся в бою

рядовым ⁴. Е. В. Тарле, приведя это место из «Записок морского офицера», совершенно справедливо заметил, что Сенявин непременно хотел придать этому торжеству характер чествования простого русского солдата, одержавшего победу в труднейших условиях.

Анализируя воспитательную работу Сспявииа, следует всегда помнить о социально-экономических и политических условиях, в которых он жил и действовал. Внеэкономическое принуждение и острая классовая борьба между крестьянами и помещиками, типичные для крепостной России, накладывали печать на весь сс военный строй. Само собою разумеется, они сказывались и на жизни сенявинской эскадры. Пам известен факт убийства генерал-майора Мусина-Пушкина крепостными слугами, которых он взял с собою в Средиземноморскую экспедицию⁵. Известен нам также случай побега писаря Тарасова с брига «Орсл». Во время расследования командир «Орла» лейтенант Кричевский сам заявлял, что за ошибки, которые Тарасов допускал при переписке бумаг, он его «ударял в рожу рукой». «Терминология», к которой прибегал Кричевский, может быть, даже лучше, чем самый факт побоев, характеризует его отношение к «нижним чинам» ^с. Подобное отношение к матросам характерно было не только для лейтенанта Кричевского.

В начале 1807 года Белле докладывал Сенявииу, что к нему явился матрос 2-й статьи Сафой Григорьев, жестоко избитый капитан-лейтенантом фон Бакманом. По подозрению в краже у него табака «и других разных мелкостей» Бахман бил Григорьева палкой, кулаком и камнем и причинил ему такие травмы (лица, головы, плеч, рук и груди), что матроса пришлось отправить в госпиталь⁷. Сенявин решительно боролся с изуверством Сакманов, кричевских и им подобных. Броневскнй свидетельствует о том, что побеги были крайне редким явлением на сенявинской эскадре, а «комиссия военного суда не имела почти дела»⁸.

Узнав о случае рукоприкладства командира корабля «Азард» лейтенанта Репьева, избившего матроса, Сенявин указал, что «никак не должно было бить из своих рук матроза, а естьли нужно наказать за вину, в таком случае он мог бы приказать зделать наказание по мере вины обыкновенным порядком». Командующий требовал,