Адмирал Д. Н. Сенявин

Афоиокое сражение сыграло еще более заметную роль в истории военно-морского искусства, чем Дарданелльское. Сенявин применил в этом сражении новый прием сосредоточения сил для удара по флагманским кораблям противника. В условиях эскадренного боя никому •до Сенявина не удавалось добиться такого значительного перевеса в огне па направлении главного удара, какой был достигнут русской эскадрой благодаря атаке каждого турецкого флагманского корабля двумя русскими кораблями с одной стороны и с кратчайшей дистанции.

В Афонском сражении Сенявин впервые осуществил атаку пятью согласованно действующими на главном и вспомогательном направлениях тактическими группами. Весьма плодотворным был примененный в Афонском сражении прием охвата головы неприятельской эскадры, позволивший нарушить боевой порядок противника и затруднить его бегство.

Благодаря храбрости и умению матросов и офицеров, благодаря инициативе и решительности командиров кораблей эти приемы оправдали себя и стали новым достижением передового русского военно-морского искусства.

Предоставляя самую широкую инициативу подчиненным командирам, Сенявин в то же время умел сосредо-

точивать в своих руках общее руководство боем. Выдающимся современник Сенявина английский адмирал Нельсон предоставлял частным командирам широкую инициативу, но с того момента, когда его эскадра вступила в Трафальгарском сражении в соприкосновение с противником, он и его младший флагман Коллингвуд выпустили из рук руководство, полагаясь уже исключительно на инициативу подчиненных.

Сенявии, наоборот, в ходе Афонского сражения уточнял старые и ставил новые задачи в соответствии с изменениями обстановки. Так, в период сближения с противником отряду Грейга была поставлена задача участвовать в атаке турецкого авангарда. В шканечных журналах всех кораблей эскадры отмечены сигналы с «Твердого» не только в период сближения с противником, но и в самый разгар боя ³².

Несмотря па то, что флагманский корабль Сенявина сам вел напряженный бон с турками, командующий продолжал руководить действиями других кораблей, насколько это допускала резко ухудшившаяся из-за дыма видимость.

Сепявин понимал значение личного примера командующего. Еще Морской устав Петра 1 требовал, чтобы командиры побуждали своих подчиненных мужественно драться, «дая образ собою». Поведение Сеня-Еина в Афонском сражении показательно в этом отношении. Высокая активность, умелое маневрирование, губительный для противника огонь флагманского корабля «Твердый» и его постоянное стремление прийти на выручку своим служили прекрасным примером для всех кораблей эскадры.

ГЛАВА XXIV

ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ

В то время когда русский флот сражался с турками у Афона, далеко на Немане шли мирные переговоры между Александром I и Наполеоном. А через неделю после Афонского сражения был подписан Тильзитский мирный договор (25 июня 1807 г). Царское правительство пошло на подписание этого договора прежде всего потому, что международная обстановка затрудняла продолжение войны. Австрия еще в 1805 году перестала помогать России в борьбе с французской агрессией. От разгромленной в 1806 году и лишившейся почти всей своей территории Пруссии также нельзя было ждать действенной помощи. Англия «помогала» щедрыми декларациями, но не высадила за всю кампанию 1807 года ни одного солдата па континенте Европы. А Турция и Персия были военными союзниками Наполеона. К тому же продолжение войны грозило усилением и без того серьезных финансовых трудностей, которые испытывал царизм. Поэтому после поражения русских войск под Фридландом царское правительство круто изменило свою внешнюю политику и пошло на соглашение и даже на союз с Наполеоном.

В результате Тильзитского мира Россия получила мирную передышку. Но передышка эта была куплена дорогой ценой. Царь вынужден был признать территориальные захваты Наполеона в Западной Европе. Он согласился на сохранение Варшавского герцогства, являв-

шегося французским плацдармом у русской границы ⁹⁶. Царь распространил на Россию наполеоновский декрет о континентальной блокаде, который запрещал торговлю с Англией и причинял, таким образом, немалый урон русской экономике. Царь обязался начать войну с Англией, если она не согласится на мирные условия, которые ей продиктует Наполеон. Наконец, по условиям Тильзитского мирного договора Россия должна была передать Наполеону Которскую область и Ионические острова и вывести свои вооруженные силы с Средиземноморского театра ⁹⁷.

Наполеон отлично понимал, что русские вооруженные силы отнюдь нельзя считать разгромленными после Аустерлица и Фридланда и разговаривал с царем совсем другим тоном, чем с прусским королем. Император французов не скупился на лесть и старался привлечь Александра всяческими посулами. Так он обещал выступить в качестве посредника в русско-турецких мирных переговорах и действовать с Россией заодно, если Порта в течение трех месяцев не согласится на мир. В этом случае Наполеон обязался заключить с царем соглашение «избавить все провинции Оттоманской империи в Европе, за исключением Константинополя и провинции Румелии, от ига и притеснений турецких» ¹.

Но, привлекая царя подобными планами, Наполеон в действительности не хотел допустить укрепления влияния царя на Балканах и расширения его владений за счет султана. Неискренним было и обещание императора французов способствовать заключению мира между Россией и Турцией. Готовясь к новому вооруженному конфликту с Россией, Наполеон был заинтересован в том, чтобы русские силы .истощались в длительной войне с турками. Мир с Портой был заключен не через три месяца, а через пять лет после Тильзита и не с помощью, а при противодействии французской дипломатии. Таким образом, царь уступил важные стратегические позиции на

Средиземном море, не получив взамен даже мира с Турцией.

Передача Которской области и Ионических островов французам была воспринята большей частью местного населения с чувством глубокого недовольства и огорчения. Панафидин пишет, что на Корфу «жители были в унынии», которое особенно усилилось, когда генерал Бертье потребовал от них значительной контрибуции.

Русские офицеры также болезненно реагировали на известия об условиях Тильзитского мира: все, что они отстаивали в упорных и обычно успешных боях, сейчас приходилось уступать вчерашнему противнику. А так как французские офицеры, прибывшие в Котор и Корфу, держали себя как победители и далеко не всегда соблюдали политический такт, возник целый ряд инцидентов.

На одном из них следует остановиться, так как он еще раз показывает, как Сеиявии заботился о престиже своей Родины. Когда на крепости Корфу был поднят французский флаг, Дмитрий Николаевич еще находился в Эгейском море. Капитан 1 ранга Леллс, который командовал русскими вооруженными силами в Республике семи островов, приказал командиру линейного корабля «Азия» палить «для салютацни из одиннадцати пушек» в момент подъема французского флага. НоЛелле либо не договорился с французами о процедуре салютования, либо был введен ими в заблуждение, и в ответ на выстрелы «Азии» занятая уже наполеоновскими войсками крепость не произвела ни одного выстрела. Французы пытались объяснить эту политическую бестактность тем, что «Азия» дала одиннадцать, а не двадцать одни выстрел. Но на русских кораблях были глубоко возмущены новоявленными союзниками, которые держали себя заносчиво, кичились победами своего императора и не оказали должного уважения флагу России.

Дмитрий Николаевич не оставил без ответа неуважительный поступок командующего французскими войсками на Ионических островах генерала Бертье. При возвращении из Эгейского архипелага к Корфу он вовсе отказался салютовать французскому флагу. Генерал Бертье писал по этому поводу русскому консулу на Корфу, что «непризнание французского флага» адмиралом Сенявн-ным является «делом самой большой важности... его величество император Александр не одобрит такого поведе-