Наедине с собой (СИ)

Мало кто из нас думает об этом, завороженный магией единицы с шестью нулями. А жаль…

1980 год

Редактор «Туркменской искры» Евгений Курылев просит секретаршу срочно вызвать к нему

сотрудницу Наталью Чапаеву. И слышит в ответ, что ее на работе нет.

– Где же ее носят черти?!

– В декретном отпуске. Уже и родила.

– Как это так?! – взрывается «шеф». – Ведь я не отдавал соответствующего приказа!

– !??

***

Восьмилетняя Оля старательно рисует что-то на бумаге. (А живут они – что немаловажно в этом

эпизоде вдвоем с мамой, отца девочка никогда не знала). Приносит показать плод трудов своих

праведных сидящей в гостях соседке.

– Это дом, – бесхитростно объясняет Оля, – это лужайка и солнце. А это, – указывает на фигурки в

коротеньких юбочках, – сестры-близнецы. И с ними мама, вот и вся семья.

– Но здесь же не хватает папы, – удивляется соседка.

– А я папу не умею рисовать…

***

От матери пришло полное отчаяния письмо. Она сообщала, что среди дня, когда она стояла у

калитки дома, к ней подошло несколько незнакомых женщин. Сказали, что они из Западной

Украины, что там было страшное наводнение. И теперь они добираются на Донбасс к

родственникам. Однако в пути кончились деньги и, дабы не останавливаться в чужих краях, вынуждены продать золотые изделия. Пару колец предложили купить и матери. Та отказалась.

Распрощалась и пошла во двор. Но, тут, по ее словам, голову неожиданно заволокло туманом.

Слабо помнит, как вошла в дом, вытащила заначку (это было 400 руб. на черный день) и

приобрела у несчастных два кольца и золотую заготовку на зубы.

Вечером похвалилась удачной сделкой мужу (моему отцу). Тот к приобретению отнесся несколько

скептически. Может, это, а, может, что-то другое, заставило усомниться в чистоте сделки и ее

самую. На следующий день, взяв приобретение, отправилась в поликлинику к зубному врачу.

Пересказав вчерашнюю историю, попросила успокоить душу: золото она купила или нет? Тот

сунул изделия – одно за другим – в раствор кислоты. Кольца и потенциальные зубы… мгновенно

почернели. Матери все сразу стало ясно.

– А как же клейма? – переспросила робко. – Они ведь там стоят.

– И чертовски здорово присобачены! – прокомментировал стоматолог. – Научились, гады!

Ни живая, ни мертвая, мать вернулась домой. И написала нам письмо. В котором были такие

строки: «Если вы мне не сумеете быстро выслать четыреста рублей, я что-то с собой сделаю».

Благо, письмо мы получили еще до окончания рабочего дня, успели снять со сберкнижки

требуемую сумму и отправили на Украину телеграфным переводом. Уже на следующий день огни

были в Пирятине.

Как рассказывала впоследствии мать, она «золото» надежно запрятала, полученные деньги

положила в загашник, а отцу сказала, что приобретенное продала соседке. Раз он особого

удовлетворения от ее покупки не испытал.

По зрелому размышлению, мы с женой пришли к выводу, что без гипноза здесь не обошлось.

***

Впервые участвовал в похоронах коллеги – Эдика Скляра. И вот какой местный обычай меня

поразил. На кладбище, уже перед тем как отзвучали прощальные слова, и гроб собирались

опустить в могилу, один из близких друзей покойного спросил, обращаясь ко всем

присутствующим:

– Остался ли Эдуард что-нибудь должен кому-либо?

Из толпы раздался голос:

– Мне!

– Деньги?

– Да!

– Сколько?

– 800 рублей.

– Мы, его друзья, обещаем вам, что деньги свои вы получите.

Больше никому покойный ничего не должен?

Молчание. И гроб начали плавно опускать.

Чуть позже мне объяснили: так здесь принято. Не может умерший уходить в мир небесный, оставаясь должником на Земле. Расплатиться за него обязаны лучшие друзья. Конечно, добровольно, никто их делать подобное не заставляет.

***

Для меня жизнь – сплошные вопросительные знаки и многоточия. И это чудесно! Сколько

неизведанного, нового таит в себе каждый грядущий день!

***

Целый день с заведующим отделом «Туркменской искры» мотались по полям Куня-Ургенчского

района Ташаузской области. Второй секретарь райкома, сопровождавший нас, ближе к концу

рабочего дня сказал, что поедет вперед и позаботится об ужине. Спустя час-полтора к месту

дислокации подтянулись и мы. Достархан уже был накрыт – со всевозможными разносолами.

Сели ужинать. Начались тосты. После того, как отбыл очередь заведующий отделом, настала моя.

Я, чтобы сделать хозяевам приятно, сказал о том, что просто поражен, как за столь короткое время

можно было успеть накрыть такой роскошный стол и где взять продукты. Все согласно покивали

головами, выпили. Однако я нутром почувствовал: произошло что-то не то. Не катастрофичное, но

малоприятное.

Уже когда трапеза, по сути, завершилась, и мы просто вкушали вина, я озвучил мучивший меня

вопрос. В отличие от заведующего отделом, второй секретарь сказал:

– Ты, Николай, еще молод. И совсем мало живешь среди туркмен. Не было у тебя времени и

изучать их обычаи. Поэтому послушайся моего совета. Никогда, понимаешь – никогда, не

спрашивай у туркмена две вещи.

Первая. Услышав, сколько десять или двенадцать детей, не восклицай: как вам удается их

прокормить?!

Второе. Как бы роскошно тебя не угостили, никогда не спрашивай: «Где вы это все взяли?».

Что ж, намотаю на ус!

***

Заговорили с врачом-туркменом о наркотических веществах. В частности, о популярном здесь

терьяке (невероятно, но факт: матери дают его сосать малюткам, чтобы те не плакали). Так вот, медик признался, что и сам балуется. Как он выразился:

– Употребляю, но не злоупотребляю!

Дело, конечно, хозяйское. Однако, во-первых, у него профессия-то – врач, других должен

отваживать, а он… Какой совет даст молодой матери, если ребенок капризничает? Сунуть ему

тряпицу с терьяком? И, во-вторых, мой собеседник – член КПСС. Как говорится, дальше ехать

некуда: коммунизм, по крайней мере, в Средней Азии, уже построили. Окончательно и

бесповоротно.

Да, медик объяснял мне употребление наркотика такими, как он, чисто «производственной

необходимостью». Дескать, приняв дозу, любой шкет машину угля разгрузит за пятнадцать минут

– такие дополнительные силы появляются. Незаменим, убеждал меня собеседник, терьяк и когда

ты хочешь довести даму в сексуальном плане до изнеможения.

– После дозы хрен стоит так, что вставь его в дверь и сломай, он не упадет! – рекламировал

«товар» врач.

Правда, признавал, что потом будешь лежать бревном: восстанавливать силы. Однако дело-то уже

сделано, почему бы и не передохнуть?

Не знаю, как насчет передохнуть, а вот передохнуть наркоманы, даже «цивилизованные», рискуют

еще как.

***

Не верьте, что тоска бывает безысходной – это неправда. Просто есть люди, которые не видят в

чем он, спасительный выход.

***

– Что-то твой радиоприемник барахлит. С питанием, наверное, что-то неладно? – досаждает

попутчику беспокойный сосед.

– Он у меня на диете! – сердито бросает тот в ответ.

***

Как еще часто кинематографисты ставят свои картины по принципу «вопреки здравому смыслу, лишь бы занимательно».

***

До тех пор, пока на земле существуют классы и государства, не может быть и речи

принципиальной, честной и справедливой журналистике. «Цель (читай государственная политика) оправдывает средства» – вот кредо пишущей братии, независимо от границ, правительств, идеологий и политических систем.