Война и люди

Бойцы дрались отважно, они выполнили свою задачу. Батальон занял и удержал важную высоту. Это был успех. Но в этом бою выявились и серьезные просчеты. Прежде всего надо было предусмотреть все, чтобы батальон мог вести бой в отрыве от главных сил, то есть лучше снабдить боеприпасами, продовольствием, четче решить вопросы связи и взаимодействия. Этого в дивизии не учли. Успешные действия одного батальона своевременно не поддержал полк.

Этот бой научил нас многому. И позднее, когда в схватке за высоту с отметкой 810,0 сложилась похожая ситуация, командиры действовали куда смелее и умнее.

ЛЮБЫЕ ГОРЫ НАШ СОЛДАТ ОДОЛЕЕТ

Учитывая важность карпатского стратегического направления и особенности боевых действий в горных условиях, 30 июля 1944 года Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение выделить из состава 1-го Украинского фронта часть войск и создать из них 4-й Украинский фронт. Командующим фронтом был назначен генерал-полковник И. Е. Петров, членом Военного совета — генерал-полковник Л. 3. Мехлис, начальником штаба — генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич, начальником политуправления — генерал-лейтенант М. М. Пронин.

В состав фронта вошли 1-я гвардейская, 18-я, 38-я армии, 8-я воздушная армия и другие соединения и части. Нага 17-й гвардейский стрелковый корпус входил в 18-ю армию. Перед фронтом стояла задача: продолжать наступление в направлении Гуменне — Ужгород — Мукачево с целью захвата перевалов через Карпатский хребет с последующим выходом на Венгерскую низменность. Предстояло с боями преодолеть горные цени глубиной более 100 километров, одолеть труднопроходимые перевалы, провести боевую технику по горным дорогам, заваленным и подорванным противником.

Трудности усугублялись еще и тем, что местность в полосе наступления изобиловала многочисленными горными ручьями и реками с обрывистыми берегами и непостоянным режимом воды. Во время дождей, которые в горах идут довольно часто, вода в реках поднимается на 3—5 метров и делает их непроходимыми.

Питание и боеприпасы предстояло перевозить исключительно с помощью автомобильного транспорта, так как железная дорога противником была полностью выведена из строя.

Противник соорудил в горах мощную систему инженерных сооружений (множество догов, дзотов, противотанковые надолбы, рвы, завалы), так называемую «линию Арпада».

Обстановка для нашего корпуса сложилась трудная. Из 230 километров, занимаемых 4-м Украинским фронтом, нам отводился участок протяженностью 110 километров. Дивизии же наши, не выходившие из боев, вновь нуждались в пополнении. Занимая большой фронт обороны, подразделения частенько не имели между собой не только локтевой, но даже огневой связи (имеется в виду огонь стрелкового оружия).

Любой военный специалист, не задумываясь, заявил бы, что в такой сложной обстановке корпус наступать не может. Но обстановка требовала наступать, преодолеть Карпаты. Впереди — непрерывная цепь хребтов и перевалов высотой от 1000 до 2000 метров, уходящая в глубину до 100 километров. А нашей левофланговой 138-й дивизии нужно было с боями пройти вдоль хребтов по бездорожью двести с лишним километров!

В полосе боевых действий корпуса, по существу, была всего одна дорога (Делятин — Ворохта — Керешмезе — Рохов — Сигет — Мукачево) да несколько горных троп. Все мосты, теснины и туннели противник либо заминировал, либо взорвал. Девственные леса, горные речки и ручьи, болота и топи ждали воинов. Ко всему этому погода не баловала: дожди, туманы.

Противник находился в более выгодном положении: он на высотах, а мы у подножия Карпат. К началу Карпатской операции перед войсками 4-го Украинского фронта действовали 1-я танковая армия и 1-я армия Хорти (семь полнокровных пехотных дивизий). Гитлеровцы превратили все господствующие хребты и высоты в неприступные рубежи. С этой целью они использовали оборонительные сооружения на нашей старой границе. Да что там сооружения! Враг мог без особых фортификационных работ приспособить для обороны каждую высоту, каждую теснину.

Кроме того, в полосе боевых действий корпуса шныряли банды так называемых бандеровцев и оуновцев.

Вот что ожидало нас в Карпатах. И несмотря на это, бойцы рвались вперед, туда, где ждала нас, как освободителей, братская Чехословакия.

Фропт требовал от корпуса активных боевых действий.

А из дивизий порой поступали неутешительные сведения. Однажды утром комкору доложили, что у западной окраины деревни Печенежин противник потеснил 151-й полк 8-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник Угрюмов.

Я позвонил начподиву полковнику Паршину.

— Семен Иосифович, что там у вас стряслось? Почему отошли?

— Жмут фрицы, как скаженные,— виновато ответил Паршин.— Всего на восемьсот метров отошли. Сейчас готовим контратаку, завтра восстановим положение,— заверил начподив. Однако в голосе его не чувствовалось уверенности.

Пи завтра, ни послезавтра дивизия утраченных позиций не вернула. Лишь один раз ночью 229-й полк ворвался на окраину деревни, а утром немцы его выбили оттуда яростной контратакой. Гастилович ходил темнее тучи. Он лично выезжал к Угрюмову, требовал восстановить положение. Я со своими политотдельцами тоже думал, чем помочь дивизии. Потери она несет большие, а результатов никаких.

— Надо бы нам всем пойти в восьмую, разобраться на месте, что к чему,— предложил мой заместитель подполковник Бойченко.

— Поезжайте, — одобрил Гастилович, когда я высказал ему наши соображения.— Передайте от меня привет Угрюмову. Пусть командует дивизией так же, как батальоном в финскую...— Видимо, раздосадованный комкор хотел напомнить Угрюмову финскую кампанию, во время которой тот, командуя батальоном, получил звание Героя Советского Союза.

Приехав в дивизию, мы постарались вместе с офицерами штаба корпуса детально разобраться в причинах неудач. Они, на наш взгляд, крылись в том, что бой организовывался шаблонно, по старинке. Противника атаковали в лоб, после артналетов. Гитлеровцы же во время обстрела уходили в глубь обороны, а перед атакой возвращались на позиции. Командующий артиллерией дивизии не удосужился разработать более сложную систему артиллерийского обеспечения боя. А полковник Угрюмое не учел всех особенностей организации боя в горах. Кроме того, в ходе боя нарушалось взаимодействие артиллерии с пехотой.

Все это мы доложили Гастиловичу, попросили его дать указание временно прекратить атаки, определить время для тщательной подготовки к бою. Комкор согласился.

Через пять дней, разработав с помощью представителей штаба корпуса грамотный план боя, дивизия вновь атаковала противника. Она не только взяла прежние рубежи, но и захватила ряд прилегающих к деревне высот.

Во временных неудачах повинен был не только полковник Угрюмов, строго спросили и с политработников дивизии.

— Победителей не судят,— пытался оправдаться полковник Паршин, когда мы собрались в политотделе корпуса, чтобы обсудить итоги боев. Что ж, никто и не собирался его судить. А вот серьезный разговор о месте политработника во время подготовки к боям в условиях горно-лесистой местности и в ходе этих боев состоялся.

Несколько дней спустя нас с Гастиловичем вызвали в штаб армии на совещание. Суть задачи, поставленной командующим, сводилась к следующему.

Гитлеровцы занимают лучшие по сравнению с нами позиции. Необходимо вышибить их с господствующих высот и занять выгодное исходное положение для последующего наступления в глубь Карпат.

Наши бойцы (особенно молодое пополнение) слабо обучены боевым действиям в горах. Поэтому необходимо, что называется, «обкатать» солдат в этих боях, сделать мастерами горной войны.

Нужно обучить действиям в горах работников тыла, с тем чтобы они могли обеспечить бесперебойное материально-техническое снабжение войск в ходе боев.

Прифронтовой тыл — артерия переднего края. Требуется очистить его от фашистско-оуновских банд.

Без разведки в горах шагу не сделать. Разведчикам — особое внимание.