Заседание рейхстага обявляю открытым

В тех случаях, когда ее собеседницы жаловались на то, что их не поддерживают мужья, а они сами не решаются выступать на собраниях в защиту своих прав, Клара горячо спорила, убеждая и доказывая: «Вы обязаны сделать это!»

Но женщины знали: при первой возможности у Клары состоится серьезный разговор с мужчинами, так как опа знала, что решения, принятые партией во Фраикфурте-на-Майне, до сих пор выполняются слабо.

Нередко беседы принимали личный, интимный характер. Клара хорошо знала каждую из своих активисток: ее склонности и способности, условия жизни, была знакома с их семьями. Каждой она помогала, чем могла, обсуждала с ними их дела и заботы, давала дельные советы, в трудную минуту была с ними рядом. Клара не только учила организации политической работы, советовала, как следует повышать уровень своих знаний; она рассказывала, как, имея небольшие средства, можно наилучшим образом вести хозяйство, правильно питаться и красиво одеваться, как ухаживать за грудными детьми, воспитывать ребят. Рассказывала о событиях из своей жизни* первом публичном выступлении, когда она внезапно лишилась дара речи, о жизни в Париже, такой трудной и вместе с тем интересной, о том, как она училась и каких лишений это ей стоило.

С большим интересом слушали женщины рассказы Клары о ее мальчиках. Они понимали, как тяжело ей оставлять их одних без присмотра, как Клара всегда о них тоскует. Они видели, что Клару одолевают те нее хорошо знакомые им заботы и тревоги: будут ли дети завтра утром надлежащим образом одеты, не опоздают ли в школу, приготовят ли уроки, лягут ли вовремя спать, покормят ли их горячим завтраком, здоровы ли они, не случилось ли чего в школе или по пути домой? Женщины чувствовали, что после этих бесед у Клары становится легче на душе. И в эти часы она была им еще более близка.

Рассказывала Клара и о тех прекрасных, редких воскресных днях, которые ей удавалось провести вместе с детьми. Они бродили в окрестностях Штутгарта, собирали образцы горных пород и цветы, наблюдали за жизнью животного мира — птиц, форелей, лисиц, барсуков, болтали и веселились. Часами они читали — либо вместе, либо мальчики сидели, каждый погрузившись в свою книгу. Сначала это были сказки братьев Гримм и Андерсена, затем произведения Лессинга, Шиллера, Гёте, Гейне, Шекспира, а еще позднее — Бальзак, Золя, Ибсен, Толстой, Тургенев.

Она с гордостью рассказывала о Максиме, который уже тогда на правах старшего сына чувствовал себя как бы в роли главы семейства. Часто он встречал ее вечером на вокзале, когда она возвращалась из очередной поездки по редакционным делам, чтобы в случае надобности мать «располагала мужской защитой». Если она брала его с собой на собрание, где ей предстояло выступить, Максим сильно нервничал, опасаясь, что мать, как это случилось когда-то, вдруг начнет волноваться и потеряет дар речи.

У Максима был широкий круг интересов. Как радовался он, когда однажды из поездки на остров Рюген Клара Цеткин привезла окаменевшего морского ежа. Он немедленно увлекся изучением исторической геологии и даже вступил в переписку с учеными-спсциалистами в этой области. Клара доставала ему много интересных книг по геологии, познакомила детей со знающим человеком, который совершал с ними интересные экскурсии. Чем только не интересовался этот юноша! Он так много читал по истории религии и церкви, что мог со своими учителями обсуждать сложные проблемы в этой области. Затем Максим увлекся философией, познакомился с трудами Канта и Фейербаха. Попались ему на глаза и книги вульгарных материалистов, что несколько обеспокоило Клару, и она принесла домой «Анти-Дюринга» Энгельса, работы Франца Меринга, с которым оба мальчика были знакомы и глубоко его уважали.

Младшего сына Клара любит нс меньше, может быть, даже чуточку больше, так как он очень похож на Осипа и всегда причинял ей много забот. Константин — более нервная натура, сверх меры чувствителен, и в жизни ему приходится трудно. При этом он образован и умен, как его брат, и с такой же готовностью в школе и везде, где приходится, пылко и восторженно выступает в защиту социализма. Константин отличался остроумием. Так, на вопросы матери, почему он потерял первое место в классе, Константин ответил: «Доставь же наконец и другой матери радость видеть своего сына первым учеником!» Клара подумала: «Маленький плутишка» — и с трудом сдержала улыбку.

Товарищи Клары, тоже матери, естественно, хотели знать, что она делает для того, чтобы воспитать своих детей социалистами и борцами. Клара охотно и подробно рассказывала, как она разъясняет детям, почему на свете существуют нищета и богатство, как они восторгаются революционерами прошлого и настоящего. Она разучивает с детьми революционные песни, учит их разумной и умелой пропаганде социалистических идей среди школьников, старается, чтобы они больше вращались среди преданных партии и образованных товарищей, у которых могут научиться многому хорошему, и прежде всего чувству гордости за свою партию. Дети любят красное знамя рабочего класса. Всей семьей, втроем, радостно выходят они на организуемые партией демонстрации, в первую очередь 1 мая. И ^никогда не забывала Клара обращать внимание своих сооеседниц на то, что самое главное в воспитании детей — это пример их родителей.

7 Лум.за Дорноманн

Частые посещения рабочих семей, знакомство с их жизнью, более близкое, чем оно могло быть в Париже, несмотря на активное участие Клары во французском рабочем движении, имели своим результатом установление ею самой тесной связи с рабочим классом. Эта связь становилась все более непосредственной и неразрывной и позволяла ей улавливать самые глубокие, затаенные чувства, мысли и желания трудящихся женщин. Их чаяния Клара умело выражала в газете, с трибуны в живой и яркой форме.

Узы, связывавшие Клару и женщин, принимавших участие в движении, были настолько прочными, что все последующие усилия ревизионистов оторвать ее от социалистического женского движения оказывались тщетными.

Злободневные вопросы женского движения

Требование предоставить женщинам политические права было одной из центральных, но отнюдь не единственной проблемой, которой Клара Цеткин и ее товарищи уделяли постоянное внимание. С переходом капитализма в его империалистическую стадию и вовлечением в промышленное производство большого числа женщин усилились их эксплуатация и неравенство, обострились общественные противоречия. Жизнь выдвинула на передний план ряд новых и важных проблем.

В девяностых годах прошлого столетия оживленно дискутировался вопрос о положении женщины в обществе. Обсуждение велось не только среди социалистов, но приняло гораздо более широкий размах. В нем приняли участие буржуазные реформаторы, представительницы буржуазного женского движения, католической и евангелической церкви. Включились в дискуссию и оголтелые реакционеры.

Клара и ее соратницы, конечно, не занимали пассивной позиции. Напротив, достойно удивления и восхищения, насколько своевременно, энергично и умело молодое, жестоко преследуемое социалистическое женское движение поднимало различные актуальные проблемы положения женщины в обществе. Объяснялось это тем, что ко всем выдвигаемым жизнью проблемам оно подходило с принципиальных позиций марксизма, с позиций классовой борьбы.

Так, например, в Германии девяностых годов широко обсуждался вопрос о правовом положении женщины в семье. Новый проект гражданского кодекса предусматривал недееспособность женщины как члена семьи, несмотря на то что миллионы женщин своим трудом зарабатывали на жизнь. Могло ли социалистическое женское движение пройти мимо этого факта? Конечно нет, и это констатировала Клара в дискуссии с руководительницами буржуазного женского движения на страницах «Гляйхайт». Сама Клара и многие ее товарищи выступили против соответствующего параграфа кодекса, явно враждебного по отношению к женщинам, тем более что в Эрфуртской программе социал-демократической партии содержалось требование равноправного положения женщины в семье.