Заседание рейхстага обявляю открытым

Конечно, она не закрывает глаза на оппортунистические течения, которые все сильнее дают себя знать внутри партии. Она хмурится и сердито морщит брови, читая статьи Бернштейна, желающего превратить социал-демократическую партию в партию реформ внутри капиталистического общества. Но Клара полагает, что партия преодолеет эти оппортунистические уклоны, как преодолевала ранее оппортунистические группировки, появляющиеся внутри партии. Со своей стороны для достижения этой цели Клара направит все свои силы.

Таков один из выводов, который она делает для себя в этот день своего рождения.

И если бы в этот день кто-либо предсказал Кларе, что через десять лет, в день ее пятидесятилетия, наряду с многими оказанными ей внешними признаками уважения она

подвергнется резко враждебным нападкам со стороны заметно усилившегося правого крыла партии, что к тому времени, когда ей исполнится шестьдесят лет, стараниями тех же сил весь партийный и профсоюзный аппарат будет поставлен на службу войне и германскому империализму, а она сама, как преступница, окажется изгнанной из редакции «Гляйхайт», Клара отвергла бы с негодованием все догадки и домыслы подобного рода.

Она не подозревала тогда, что вершины активной деятельности и многоопытной мудрости будут достигнуты ею в рядах не социал-демократической, а новой, подлинно революционной Коммунистической партии.

Не подозревала она, что, являясь ученицей Маркса и Энгельса, станет соратником третьего великого сына человечества — Владимира Ильича Ленина.

Часть III

СКАЖИ МНЕ, С КЕМ ТЫ

1897

1914

Не считаясь ни с какими затратами, развитый капитализм использует для военных целей самые могущественные силы: результаты научных исследований, чудеса техники, неисчислимые богатства, миллионы человеческих жизней. Поэтому международный пролетариат, объявляя войну войне, сможет добиться успеха лишь при условии, если он в свою очередь мобилизует все имеющиеся в его распоряжении средства и все силы для могущественных массовых акции.

Клара Цеткин

Памятное собрание

На дворе февраль, и в это время года у берлинских работниц особенно много забот и тревог. В последние холодные недели зимы приходится добавлять побольше мяса в пищу мужу — главному кормильцу семьи, побольше молока, хлеба, овощей и жиров детям. Надо позаботиться об обуви, уберечься от простуды, купить еще мешок или несколько ведер угля. Запастись им с осени на всю зиму, если муж получает 20 или 30 марок в неделю, невозможно, даже если жена подрабатывает тем, что берет в стирку белье или работает приходящей уборщицей.

И все же в этот февральский вечер 1898 года они все пришли сюда, в одиночку или группами, из Моабита и Веддинга, Пренцлауэрберга, Штеглица и Шарлоттенбурга, многие добирались более часа пешком. Три тысячи берлинских женщин собрались в большом, плохо отапливаемом зале в районе Фридрихсхайн. Они сидят на близко приставленных друг к другу стульях. Большинство одеты в пальто из тонкой дешевой материи, некоторые даже не сняли кухонных передников, у других наброшены на плечи большие шали.

Все ждут выступления Клары Цеткин.

Уже более года социал-демократическая партия борется против германских милитаристов, требующих огромных ассигнований на военные нужды и гонку вооружений, еще более опасную, чем та, против которой партия боролась в 1893 году. Наряду с требованием о дальнейшем усилении сухопутной армии они настаивают па создании большого военно-морского флота, который по своей мощи мог бы соперничать с военно-морскими силами Великобритании. Стали модными и всячески пропагандируются новые лозунги: «За место под солнцем!», «Требуем мирового признания», «Наше будущее на воде!», «Германии нужны колонии!» Они производят сильное впечатление на немецких обывателей, особенно на молодежь. Усиливается национализм, внушаются надежды на то, что завоевание колоний принесет Германии благосостояние сотни тысяч людей ослеплены мечтой о «праве» Германии господствовать над миром. Организуется и проходит с успехом сбор средств па строительство военно-морского флота. Школы, университеты, буржуазные женские союзы с энтузиазмом проводят эту кампанию. После того как несколько лет назад был основан Всегерманский союз — шовинистическая пропагандистская организация крупного капитала, располагающая армией пропагандистов и огромными средствами, сейчас с большой помпой учреждается Германский военно-морской союз.

Все это вселяет в женские сердца тревогу, волнует их больше всех повседневных забот. Поэтому они поспешили прийти сюда, на этот вечер, ибо тема его гласит: «Строительство военно-морского флота, колониальные авантюры и интересы трудящейся женщины». Они рассматривают этот митинг как выражение энергичного протеста женщин против планов мирового господства кайзеровского рейха, как часть борьбы их партии за демократию, мир и социализм. Классово сознательные и политически активные социалистки, они, в отличие от миллионов своих сестер, равнодушно стоящих в сторопе или давших себя увлечь в общем шовинистическом потоке, чувствуют, что над ними и их семьями нависла грозная опасность. Они хотят принять участие в борьбе против захватнической политики германского империализма, борьбе, которую ведет социал-демократия под руководством Августа Бебеля.

Но вот в зале появляется Клара Цеткин. Позади у нее трудный, напряженный день. Но когда он? видит перед собой огромный зал и полные ожидания женские лиц?, усталость исчезает. Когда Клара поднимается на трибуну, ее встречают аплодисментами.

— Представители реакции,— начинает она свою речь,— возмущаются тем, что женщины осмеливаются занимать определенную позицию по отношению к актуальным политическим проблемам. Но они считают вполне нормальным, когда адмирал фон Тирпиц обращается с письмо:: к учащимся реальной гимназии в Людвигслюсте, в котором благодарит их за активное участие в сборе средств па строительство военно-морского флота. Однако мы, жеп-щипы и матери,— продолжала Клара под аплодисменты присутствующих,— зарабатывающие своим трудом кусок хлеба, выполняющие одновременно большие обязанности по дому, несущие на себе всю тяжесть государственных налогов, не позволим, чтобы нас лишили права обсуждать вопросы, которые касаются также наших детей.

Дальше она говорит о том, что рейхстаг наметил заранее утвердить военные расходы на период 1898—1904 годов в сумме 482,8 миллиона марок. За этим последуют новые сотни миллионов марок для строительства все новых броненосцев, крейсеров, эсминцев. Однако госйбда, мечтающие о том, что Германия станет новой владычицей морей, не собираются оплачивать стоимость гигантских линкоров из своего, хотя и туго набитого, кармана. За все это должны расплачиваться трудящиеся, женщины и матери из парода, сначала растущими налогами, а позднее кровью своих мужей и сыновей.

Она цитирует слова статс-секретаря Холльмапа, заявившего, что военно-морской флот нужен не для стоянки в гавани, а для морских сражений.

Оперируя богатым фактическим материалом об имеющемся торговом и военном флоте, сравнительной мощности того и другого в Германии и Великобритании и развитии германской морской торговли, Клара убедительно показывает, что для миролюбивой Германии вполне достаточен флот, которым она располагает в настоящее время. Расширение его преследует явно агрессивные цели, надолго аннулирует права рейхстага па утверждение бюджета, ущемляет демократические права народа в пользу диктаторского режима, который все более берет верх.

С таким же напряженным вниманием слушают сидящие в зале то, что им говорит Клара о колониальной политике рейха.

Всем памятен спровоцированный германским империализмом трансваальский кризис 1895—1896 годов, вызвавший глубокое возмущение рабочего класса. Желая обеспечить себе господствующее положение в Южной Африке, кайзеровский рейх сделал попытку взять под свою защиту республику буров в Трансваале, что вызвало резкий конфликт с Великобританией, старой колониальной державой. За этой, правда иеудавшейся, попыткой агрессии в конце 1897 года последовала вторая, не менее беззастенчивая акция. Убийство двух немецких миссионеров в китайской провинции Щаньдунь было использовано как предлог для оккупации бухты Цзяочжоу (Киао-чао),