От Самары до Сиэттла

Через несколько дней, когда подготовительная работа была завершена, вновь было проведено собрание, на котором эта Ассоциация была утверждена. Число ее членов быстро росло, формировались секции по сферам работы. Я был избран главой Ассоциации и сформировал комитет из тридцати человек. Некоторые из них были утверждены на собрании Ассоциации, некоторые - избраны от секций, чтобы представлять специальные интересы небольших групп предпринимателей, главным образом, из малого бизнеса.

В это время Временное правительство шаталось под натиском радикальных элементов. Даже самые консервативные его члены поддерживали революционные начинания. Так, было принято решение, что солдаты могут не подчиняться офицерам. Это, конечно, вело к дезорганизации армии и общества. В тылу шли митинги, зачастую солдаты отказывались идти на фронт. И Самара не была исключением.

Временное правительство сформировало комитеты, в которые вошли почти исключительно социалисты и, зачастую, малосведующие люди. Эти комитеты стали осуществлять контроль над различными сферами экономической деятельности. Я был этому свидетелем. Один эпизод сыграл значительную роль в моей жизни.

В конце марта 1917 г. я поехал в Москву, чтобы принять участие в работе съезда предпринимателей. На этом съезде было много жалоб и путаницы. Когда я вернулся в Самару, то обнаружил, что в Ассоциации предпринимателей развил активную деятельность молодой юрист, который подбивал членов Ассоциации принять решение о том, чтобы ограничить размеры прибыли десятью процентами от рыночной цены производимых товаров. Но рыночные цены так скакали вверх, что предлагаемые 10 % превращались бы в ничто, делая предпринимателей банкротами. Но это предложение попало в газеты, и я не видел способа остановить процесс. А собрание Ассоциации уже было назначено. Единственное, что я мог сделать, это выбросить этого юриста из Ассоциации, так как он не был избранным её членом. На собрании Ассоциации меня избрали её президентом, но незначительным большинством голосов.

Затем началась дискуссия о предложении об ограничениях на прибыль. Она шла мирно, но в конце собрания несколько десятков кричащих людей вошли в зал. Меня предупредили, что они вооружены и что несколько дней назад их изгнали из одной из секций. Тут же председатель секции мясников послал мне записку, что несколько человек будут защищать президиум. Мне пришлось быстро соображать. Я встал и объявил, что предлагаю утвердить список выступающих. Все проголосовали “за”. Но предводитель ворвавшейся банды потребовал слова. Я ему отказал, так как он не входил в утверждённый список. Он настаивал и угрожал, что заставит нас выслушать его. Начался хаос: некоторые требовали права выступить в соответствии со списком, другие только кричали, третьи сидели тихо. Это был критический момент, и я крикнул: “Прошу всех, кто мне доверяет, сесть и замолчать”. Через несколько секунд зал затих. Я же попросил всякого, кто нарушит порядок, вывести вон, а затем вызвал следующего по списку оратора. По всем оставшимся вопросам было проведено голосование в установленном порядке.

После того, как меня выбрали главой Ассоциации предпринимателей, я получил предложение возглавить Ассоциацию заводопромышленников.

ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ КЕРЕНСКОГО

В середине апреля 1917 г. Керенский и его соратники-социалисты начали доминировать во Временном правительстве. Новый секретарь Департамента продовольствия предложил Башкирову пост своего помощника. Башкиров возглавлял самарскую зерновую биржу, я же входил в её исполнительный комитет. Когда Башкиров принял предложение, я стал председателем биржи.

Так в течение короткого периода в два месяца я стал председателем трёх организаций, и у меня началась сумасшедшая жизнь. Почти всё мое время уходило на безнадёжную борьбу за частное предпринимательство, против социалистических экспериментов. Временное правительство издавало один указ за другим, которые разрушали нормальные экономические отношения. Среди этих указов был декрет о “коллективных договорах”. Он провозглашал, что все рабочие автоматически становятся членами профсоюзов. При этом не были установлены права обжалования дел в суде. Этот декрет начал действовать с мая и в Самаре.

10 мая мы получили извещение от профсоюза рабочих продовольственной промышленности о том, что с первого мая зарплата рабочих в нашей пекарне должна быть повышена на 10 %. И мы должны были это выполнять, так как некуда было идти обжаловать это постановление.

Здесь нужно сказать несколько слов о ситуации в нашей пекарне. Когда она была открыта в 1912 г., зарплата в других пекарнях была низкой, а рабочий день длился от 12 до 14 часов. Мы решили установить три смены по 8 часов и платить на 50-100% больше, чем в других местах. Мы обеспечивали рабочих спецодеждой и построили промышленную прачечную, меняя униформу каждые три дня. Мы ввели еженедельное медицинское обследование рабочих и обеспечивали их и их семьи лекарствами. Работа в пекарне была механизирована. В течение одной смены бригады делали различные операции для загрузки одной партии хлеба. Пока эта партия пеклась, рабочие могли отдохнуть в чайной комнате, которую мы организовали для них. Там они могли выпить чаю, почитать газеты до того момента, когда надо было загружать в печи следующую партию хлеба.

Несмотря на различные условия труда на разных пекарнях, профсоюз требовал выполнения своего декрета о повышении заработной платы на всех предприятиях. Но старые рабочие выступили против этого декрета, считая, что он незаконный. Они были против профсоюзной верхушки. Новые профсоюзные лидеры были скорее бандитского склада, они упивались своей властью.

Митинги шли непрерывно, несмотря на работающие печи и подгорающий хлеб. В мае я увидел на пекарне транспарант “Анархия - мать порядка” и несколько лозунгов, призывающих рабочих присоединиться к анархической партии. В середине мая на собрании все рабочие проголосовали за присоединение к партии анархистов-индивидуалистов. Можно было предположить, что никто из них не понимал значения этих слов. В начале июня Временное правительство приказало разогнать анархистские организации, потому что они оказались просто сборищем бандитов. Наши работники были озадачены и на следующем собрании вышли из этой партии, и агитаторы стали убеждать их, что настоящая партия рабочих - это партия большевиков. Снова все рабочие проголосовали за присоединение к этой партии. 4 июля большевики подняли первое вооружённое восстание в Петрограде, которое было подавлено. Троцкий был арестован, Ленин бежал в Финляндию. Снова наши рабочие были встревожены - они присоединились к “неправильной” партии. И вновь на следующем митинге они дружно вышли из рядов большевиков и вступили в партию эсэров, которая была партией крестьян. Они оставались ей верны на выборах в ноябре 1917 г. и голосовали за эту партию. Это - хорошая иллюстрация ценности голосования толпы.

Вот пример того, как складывались отношения с новой бюрократией. Каждый год для нашего мукомольного завода требовалось 110 тыс. канистр топлива в год или примерно 10 тыс. в месяц. Мой поставщик сообщил, что он может доставить в конце мая 70 тыс. канистр для того, чтобы заполнить наш топливный бак. В это время года можно было подвезти топливо прямо к заводу на баржах, так как вода в реке стояла высоко. Но поставщик не мог подвезти топливо, пока я не получу разрешения на его поставку от нового топливного бюро. Поэтому я подал официальную заявку. Через несколько дней я получил разрешение на загрузку 50 тыс. канистр в год, чего, конечно, было недостаточно. Я явился в бюро сам, чтобы поговорить с его председателем. На мои вопросы он ответил, что у бюро недостаточно много топлива, поэтому поставки урезаны. Я ему объяснил, что у нас есть возможность прямо получать топливо из Баку, а от бюро требуется только бумага с разрешением на это. На что председатель ответил, что у них нет барж. Я сказал, что это неправда, но мы можем построить свои собственные баржи. Но всё равно председатель бюро отказался поднять квоту на топливо. Тем не менее мы закачали в наш бак 70 тыс. канистр топлива. Мне позвонили из бюро и сообщили, что мы не имеем права использовать 20 тыс. канистр сверх нормы. Я отвечал, что мне придётся сообщить своим рабочим об увольнении, как только закончится топливо, норма которого установлена, и завод придётся закрыть. Он, конечно, может выкачать 20 тыс. канистр из нашего бака, но тогда будет сам отвечать перед рабочими за остановку завода.