От Самары до Сиэттла

Это была самая крупная сделка из тех, которые я проводил до сих пор - более одного миллиона рублей. После этого наше финансовое положение резко улучшилось.

Но господин Сурошников был обижен на меня, так как считал, что я должен был сообщить ему о сделке. После этого мы не виделись до того времени, как вместе оказались в Китае как беженцы.

МОЯ ЖЕНИТЬБА

К.Н.Неклютин (в центре) и его племянник Димитрий Неклютин на Бале-Маскараде в доме Сурошникова. Самара, Декабрь, 1912 г.

После продажи Перовского моё беспокойство о будущем нашего дела несколько поутихло. Я решил, что настало время немного подумать и о себе. Поэтому я сделал предложение Полине Егоровой, с которой я встречался довольно часто с 1908 г. Она приняла предложение, и свадьба была назначена на сентябрь 1916 г.

Я познакомился со своей будущей женой случайно перед Рождеством 1906 г. Мои родственницы, Антонина и Ольга Новокрещеновы, позвонили мне, как только я приехал из Петербурга на рождественские каникулы, и попросили меня встретиться с ними в их школе в субботу утром. Это была школа для девочек, гимназия княгини Хованской, расположенная недалеко от нашего дома. Их ещё не было, когда я пришёл, поэтому я решил подождать. Это было время подготовки к танцам в вокресенье, которые организовывал выпускной класс. Несколько девочек, сопровождаемые мальчиками-старшеклассниками, принесли всякие украшения, распаковывали их и украшали лестницы, ведущие в большой зал.

В этой стайке девочек я заметил одну привлекательную брюнетку. Она была слишком молода, чтобы быть учительницей, но младшие делали то, что и она, и, казалось, спрашивали её совета и ждали указаний. Затем большая часть группы перешла на второй этаж, несколько же человек спустились по лестнице. Одна из этих девочек стала искать карандаш, и тогда брюнетка обратилась ко мне и спросила, есть ли у меня карандаш. Я, как студент инженерного института, имел привычку всегда носить карандаш с собой, поэтому я дал карандаш. Брюнетка спросила: “Вы ждёте Новокрещеновых?” -“Да”. Тогда она сказала, что искала их на втором этаже, но, видимо, они опаздывают. В то время, как она излагала предполагаемые причины, снова подошла девочка с моим карандашом - на этот раз его нужно было подточить. Я дал ей ножик - ни карандаш, ни нож никогда не вернулись ко мне.

Антонина и Ольга подошли позднее. Они решили организовать небольшой маскарад и хотели кататься на санях, заезжая в тот и другой дом своих подружек. Мне пришлось отказаться, так как я должен был участвовать в благотворительном вечере в пользу нуждающихся студентов технических вузов. Но это был только предлог. На самом деле я отказался потому, что не хотел быть партнёром по увеселениям для Антонины. Эту роль она мне постоянно навязывала.

Пока Антонина препиралась со мной, Ольга отошла к брюнетке. Я спросил, кто это. Антонина сказала, что это - Полина Егорова, лучшая подруга Ольги, и она тоже будет на их вечеринке. Теперь я пожалел, что отказался придти, но было уже поздно. И хотя я уже говорил с Полей, но считалось по правилам хорошего тона того времени, что мы не знакомы, так как нас никто не представил друг другу.

Я хотел снова её видеть, поэтому привозил в дом Новокрещёновых моих племянников для репетиций. Чем чаще я видел Полю, тем больше она мне нравилась. Она лучше всех танцевала, импровизировала в танцах, у неё был очень хороший вкус, который проявлялся в создании костюмов. Короче, я был “пойман” - она мне нравилась больше всех остальных девушек.

На Пасху 1907 г. я не смог увидеться с Полей, так как в течение пасхальных каникул не было никаких вечеринок. Летом я уехал в наше имение помогать братьям управлять там делами. Но всё время думал, как мне встретиться с ней. На Рождество я решил устроить бал-маскарад в нашем доме, в котором свободно могли разместиться до двухсот гостей. Естественно, я обратился за помощью к Новокрещеновым. Они подхватили эту идею, но потребовали, чтобы количество девушек было не ограничено. Я же не мог пригласить такое же число молодых людей. Я предложил показать мне список девушек, которых они хотели бы пригласить. В первом списке имени Поли Егоровой не было, тогда я увеличил число приглашённых мужчин. Во втором списке опять не было её имени. Я вновь увеличил количество молодых людей, и только тогда она была включена в число приглашённых. Так мне пришлось дать большой вечер, который должен был состояться в первую неделю января.

Я пригласил военный оркестр для танцев и заказал ужин и напитки на 150 персон. Такие большие балы были редкостью в нашем городе. Итак, Полина вошла в наш дом “под фанфары”. Она перезнакомилась со всеми молодыми членами нашей семьи, её партнёром по танцам был мой племянник Дмитрий. Она вошла в круг наших друзей и родственников, что позволило нам с ней видеться всё чаще и чаще на пикниках и небольших вечеринках.

В конце концов, я начал искать возможности видеться с Полей наедине и собирался уже сделать предложение, только после окончания института в 1913 г. Но когда я вернулся домой в июне этого года, то возникли серьёзные финансовые трудности в семье, связанные с оттоком немецких денег из российских банков. Некоторые банки требовали срочно вернуть краткосрочные кредиты. Естественно, я не решался жениться в такой сложный период.

ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ

В 1915 г. немецкие войска на восточном фронте начали массированные атаки по всей линии фронта. Продвижение германской армии шло методично: сначала определённая территория обстреливалась артиллерией, затем огонь прекращался, и пехота вступала на эту территорию. Эта тактика изматывала наших солдат. Некоторые из них, вместо того, чтобы отступать, чтобы избежать бомбардировок, шли вперёд, вступая в бой с немецкой пехотой. Но они были плохо вооружены, поэтому действовали прикладами.

Такая тактика вызывала панику среди немецких солдат, и вскоре многие полки стали применять эту тактику. В результате, наступление немцев было остановлено.

Наши западные союзники не предпринимали ничего, чтобы ослабить напор немцев на восточном фронте. И это несмотря на то, что осенью 1914 г., когда немцы подошли совсем близко к Берлину, два корпуса генерала Самсонова были посланы в Восточную Пруссию, чтобы оттянуть на себя немецкие войска. Париж был спасён, но наши два корпуса были почти полностью уничтожены в результате окружения. Но французские и британские войска не помогали, совсем, русским в трудном положении.

В такой опасной ситуации на фронте люди и организации хотели оказать помощь войскам и правительству. Были созданы два типа организаций: военно-промышленные комитеты и городские комитеты. Первые должны были осуществлять переход промышленности на производство военной продукции, вторые - организовывать госпитали и помощь для больных и раненых.

В Самаре думой был создан городской комитет, в который вошёл и я. Мне поручили организовать и подготовить необходимый транспорт. Для этого я использовал наше старое жильё на окраине Самары, которое занимало почти целый квартал. Мы организовали стойла для лошадей, комнаты для людей, площадки для повозок, склады для имущества госпиталей. У меня был отличный помощник - бывший жандармский офицер. Он и его подчинённые были готовы работать 24 часа в сутки. Он делал всё для более удобной транспортировки раненых. В нашей либеральной прессе жандармы были представлены как дикие бестии, но во время войны я встречал многих из их корпуса и узнал, что был жёсткий отбор в жандармский корпус и только самых способных и умных брали туда. На мой взгляд, жандармы были вежливы, очень дисциплинированы и честно служили закону и порядку. Их основным долгом была внутренняя разведывательная деятельность.

В 1916 г. экономика страны была в тяжёлом положении. Очень многие мужчины ушли на войну, многие заводы выпускали только военную продукцию. В армию уходила большая часть продуктов и амуниции. Недостаток продуктов и товаров всё больше ощущался населением, цены росли, на рынке появились спекулянты. Они скупали всё и придерживали купленное, чтобы цены на рынке повысились. Это нарушало естественное движение товаров.