А. Блок. Его предшественники и современники

углубленный, что он перерастает в большой разговор о судьбах современной

культуры (статьи «О реалистах», «О лирике», «О драме», «Литературные итоги

1907 года», «О театре»). Именно потому, что цикл статей об искусстве

проникнут страстной заинтересованностью в общих судьбах русской культуры,

стремлением постичь общественные истоки характерных для ее современного

состояния внутренних противоречий, он естественно связывается с попытками

найти решение и более общих вопросов социальной жизни. В кругу этих общих

267 Там же, № 5, с. 65, 66.

268 Образование, 1908, № 8, с. 67.

вопросов окончательно оформляется и блоковская концепция героического,

«народного» театра, театра, способного вести к очищающей «грозе» больших

общественных катаклизмов.

В свете блоковской идеи «народного театра» становится ясным, что Блок

еще в 1906 году на ощупь ищет решения проблемы героя — одной из основ

подобного театра. Опыт Блока-драматурга, при всем своеобразии конкретных

форм его поисков, помогает ему прийти к убеждению, что для подлинно

народного театра необходимы «те большие деятельные характеры, которых, по

узости кругозора и по комнатной слепоте своей, не может найти современная

европейская и отчасти русская драматургия…» (V, 273). Итог, к которому

приходит Блок, тот, что «лирика», т. е. отсутствие опоры на глубокие

закономерности народной жизни, буржуазно-благополучное отстранение от

социальных контрастов, мельчит и дробит характеры героев. В эволюции

театральных взглядов Блока поражает ее стремительный характер. Еще в эпоху

создания «Балаганчика», в начале 1906 г., Блок собирался осуществлять его

постановку в задуманном модернистами театральном предприятии «Факелы», а

уже к осени 1907 г. он резко осуждает модернистскую линию театра

Комиссаржевской. Столь быстрое развитие театральных взглядов может быть

объяснено только наличием широкого театрального опыта, в том числе опыта

драматурга.

Разные линии в творчестве Блока тесно сплетены между собою.

Неудовлетворенность героем в современной драматургии, при наличии

собственного драматического опыта, показавшего нецельность,

раздробленность героя, соотносится с поисками иного типа лирического образа

в поэзии. В связи с революцией в лирику Блока хлынула тема стихии, — в ее

рамках Блок ищет возможности создания нового женского характера,

отмеченного чертами стихийности и одновременно — народности. Так

возникает в поэзии Блока лирический образ — характер Фаины.

Наряду и в тесной связи с проблемой характера героя, опыт Блока-

драматурга творчески оформил в его сознании и другую проблему. Во время

работы над постановкой «Балаганчика» в театре Комиссаржевской Блок писал

режиссеру спектакля В. Э. Мейерхольду: «… мне кажется, что это не одна

лирика, но есть уже и в нем остов пьесы» (VIII, 169). Идея необходимости в

пьесе «остова» широко разовьется в статьях Блока о театре и драматургии, —

это, по существу, вопрос о большой общезначимой коллизии, составляющей

основу «народного театра». В своей статье «О драме» (1907) Блок подробно

разбирает одну, многими своими особенностями близкую ему, пьесу русского

репертуара — «Жизнь Человека» Л. Андреева. Блок чрезвычайно высоко ценил

также мейерхольдовскую постановку этой пьесы. Но знаменательно, что

наиболее существенный для него вопрос о жизненных коллизиях, необходимых

большой драматургии «народного театра», он ставит в связи с пьесами

Горького. (Примечательно, что одним из главных поводов для ожесточенных

полемик символистов с Блоком-публицистом был вопрос о значении творчества

Горького как выразителя в литературе важнейших объективных проблем жизни

современной России.) Горький, настаивает Блок, « не хочет обойтись без героя»

(V, 173). Сам же герой появляется в пьесе Горького потому, что характеры здесь

существуют «по необходимости драматической» (V, 173), «испытывают

реальные столкновения с жизнью», «их голоса и их борьба слышны с

театральных подмосток», «они гибнут трагически» (V, 174). Это и значит, что в

основе «народного театра» должна быть крупная общественная проблема.

Две раздельно существовавшие в творчестве Блока этого периода линии —

исследование общественных контрастов в их непосредственной форме (проза) и

исследование противоречий сознания (поиски героя в лирике) — должны были

скреститься. Наиболее естественным подобное «скрещение» было в области

театра, так как сам вопрос о театре и драме был и для Блока-прозаика и для

Блока-лирика во многом тем фокусом, в котором отчетливо выявлялись

противоречия и жизни, и искусства. Так возникает замысел драмы «Песня

Судьбы». Большой общественно значимый проблемный материал для драмы

доставила Блоку как раз его проза. Такой проблемой оказался наиболее остро

волнующий Блока и в эти, и в последующие годы вопрос о «народе» и

«интеллигенции», «стихии» и «культуре». Сама проблема во многом

прояснилась для Блока и в общественном плане как раз в ходе работы над

драмой. Важно, что как драма, так и проблемное содержание, с ней связанное,

органически выдвигаются всей совокупностью идейно-художественного

развития Блока.

Можно было бы усматривать существеннейшее значение цикла докладов и

статей Блока на темы об интеллигенции и народе в проникающем их бесспорно

остром и своеобразном критическом пафосе. Блок резко отрицательно освещает

не только целый ряд явлений, характерных для поведения буржуазной

интеллигенции в эпоху реакции («“Религиозные искания” и народ»), но и целые

пласты духовной жизни и духовного облика, «культурной» буржуазной

личности («Ирония»).

Существо вопроса заключается, однако, отнюдь не в одностороннем

подчеркивании у Блока элементов критики по отношению к буржуазной

интеллигенции или даже шире — к буржуазной культуре, но в понимании того,

в каком конкретно-историческом контексте, в каком направлении и с какой

целью ведется эта критика. Важнее всего то, что для Блока сама коллизия

народа и интеллигенции, культурной высоты или даже изощренности

интеллигентов, связанных с правящими классами старого общества, и духовной

обездоленности людей, принадлежащих к трудовым слоям народа, является

итогом общественного развития. Таковы факты, — настаивает Блок, — можно

относиться к ним по-разному, но нельзя делать вид, что их не существует. В

предисловии к сборнику статей «Россия и интеллигенция» Блок подчеркивал то

обстоятельство, что у него «слово “интеллигенция” берется не в

социологическом его значении; это — не класс, не политическая сила, но

“особого рода соединение”» (VI, 453). Так же обобщенно толкуются им понятия

«Россия», «народ». Это подход художника, и сила его в том, что Блок

мужественно утверждает, что коллизия носит объективно-исторический

характер и свидетельствует о приближении роковых, грозных событий, т. е.

нового революционного взрыва в стране. Слабость в том, что, когда дело

доходит до обоснований этой трагической дилеммы, Блок прибегает к

своеобразной концепции «музыкального напора» как основы исторического

процесса, — концепции, в основе своей идеалистической.

Именно этот двойственный характер блоковской постановки вопроса

обусловливает в конечном счете провал нового драматургического замысла. У

каждого жанра есть свои законы, относящиеся прежде всего к области

содержания. У драматического героя должны быть ясные и четкие (хотя бы и

трагически противоречивые) позиции в исторической коллизии, лежащей в

основе произведения. Подчеркиваю, дело не в том, что Блок «выдумал» самую

коллизию. То, что Горький, скажем, совсем иначе разрабатывал эту коллизию,