Воспоминания

Один раз я у них была: они за мной присылали — нельзя было не ехать, да и свекровь меня прислала, видя мое уныние оттого, что мужа моего не видала три дня, хотя и знали от моего человека, что он жив и здоров. Итак, я приехала очень с грустным и горьким лицом. Сколько ни старалась себя принуждать, но все было видно мое уныние. Начальник у меня спросил: «Где твой муж?» Я отвечала: «Думаю, что у должности», — и невольный вздох вырвался из меня. Он посмотрел очень пристально на меня. «Ты, мой друг, что-нибудь скрываешь от друзей твоих, и в сердце твоем есть какая-то горесть, которую ты сказать не хочешь. Я с тобой после наедине поговорю». Однако целый день были гости, и я была рада, что не удалось ему со мной говорить. Я бы не решилась без позволения свекрови ничего сказать. Приехавши домой, я сказала весь мой разговор. Она подумала и сказала: «Кажется, ты можешь сказать, только прося его, чтоб он не сделал мужа твоего несчастным и чтоб он не узнал, что ты говорила, а то может выйти беда!» На другой день я занемогла лихорадкой, и болезнь моя продолжалась месяц. Муж мой всякий день приходил домой ночевать и, как кажется, заботился обо мне… В болезнь мою начали меня посещать его приятели, и один, смотря на меня, сказал: «Ах, как мне вас жаль!» Я спросила: «Почему вы меня жалеете? Я, кажется, довольно счастлива и спокойна: муж меня любит…» — «Того-то и нет, хотя вы и говорите. Ежели бы он вас любил, так бы не удалялся от вас на несколько дней; и может ли муж оставить жену, которая не заслуживает этого, и разве вы не знаете, что он расточил все имение на девок, да и здоровье его подвержено опасности? И вы все это сносите великодушно! Другая бы жена на вашем месте ему отплатила тем же и не стала сокрушаться о беспутном муже!» — «Меня удивляет очень, как вы смели мне говорить о моем муже такие мерзости, о которых я и помыслить стыжусь, не только, что вам верить. И какие вы смели мне давать советы, постыдные для меня? Или вы думаете, что я молода и не буду видеть вашего коварства и мерзкой лжи, — то вы ошиблись! И можете ли вы назваться после этого приятелями мужа моего? Я теперь об нем жалею, что он ошибается в вас, считая честными и добрыми!» — «Так вы нам не верите?» — «Стыдно б было мне вам поверить!» — «Мы вас уверяем, что все сие правда, и ежели бы мы вас не почитали и не любили, то б никогда не сказали». — «Очень худое ваше почтение и любовь, когда вы вздумали меня ссорить с моим мужем! Но я вас уверяю, что вам не удастся сего произвесть, но и это вам скажу: ежели бы вы истинно меня любили и почитали, то бы вы меня поберегли и не сказали б мне, ежели бы и правда была, что вы мне рассказываете об моем муже. Но опять-таки вам подтверждаю, что я не верю и никогда не поверю и знаю, что муж меня любит, и я его люблю и не требую от него, чтоб он беспрестанно был со мной. И прошу вас не иметь обо мне напрасного сожаления. Уверяю вас, что я скучна никогда не бываю и время мое провождаю очень весело и хорошо. Занятиев у меня довольно, и для меня время всегда кажется коротко. Итак, прошу вас, чтоб вы избавили меня ваших посещений; мне нет времени вас принимать!» Один из них пожал плечами. «Я удивляюсь вам, что вы всему сему не верите. Я даже вам место скажу, где с девками бывает собрание, и там наняты бани на целое лето, где все вместе веселятся!» — «Стало, и вы в этой же компании, то что ж вы себя не пощадите, ежели не щадите других? Но уверяю вас, что вы меня не можете поколебать в том мнении, которое я привыкла иметь об моем муже. Еще вам повторяю мою просьбу оставить меня, и будьте уверены, что вас больше не примут здесь». Встала и вышла вон, а они отправились и более ко мне не приходили, а хотя и прихаживали, но им велено было отказывать. Я весь мой разговор рассказала моей свекрови. Она одобрила мои ответы и сказала: «Надо, мой друг, терпеть и молиться за него. А тебя прошу, как друг, как мать, веди себя так, чтоб совесть твоя тебя не укоряла и муж твой ничем бы не мог тебя укорить. Будет время, что он во всем раскается и тебя будет почитать. Я много виновата перед тобой, мой милый друг, — не зная сына моего, заставила тебя очень молодую чувствовать горести. Без меня была б ты счастлива, но не сетуй на меня — довольно я наказана за тебя: сердце мое никогда не бывает спокойно и всегда в мученье за тебя!»

Я заплакала: «Не беспокойтесь, милая матушка, я никогда на вас не сетую. Вы, конечно, любя меня, хотели составить мое счастие, но Богу было угодно, чтобы я не была таковой — я повинуюсь Его определениям и буду терпеть. Он не вовсе меня оставил, давши вас мне. Будто это мало, что я в вас имею друга и мать, и наставницу!»

В самое это время приезжает племянник моих благодетелей и узнает обо всем, — от кого, не знаю; спрашивает у меня, но я отговариваюсь незнанием; и так как он всякий день у нас бывал, то и утвердился в слухах, не видя мужа моего никогда дома. И это его чрезвычайно огорчило. Он стал ему говорить и, наконец, сказал: «Я все расскажу князю Григорию Александровичу Потемкину и ничего не утаю. Вы б старались больше быть у него и у вашего доброго начальника! И вы их обманываете, скрывая, что вы всегда у вашей должности! Я ведь вижу несчастное положение ваше, которое все расстроено и нет надежды поправить! Что вы думаете о бедной жене вашей и матери, которых вы заставляете страдать и все ваши дурные поведения вытерпливать? Думаете ли вы, что терпенье жены вашей наконец кончится? Тут что будет? А кроме вас никто причиною не будет. И вы ее можете потерять невозвратно, да и мы все, ее любящие, потеряем. Вы имеете все случаи ей доставить невинные удовольствия: она может с вами, особливо летом, везде бывать; князь вас любит, и вы можете везде там быть, где он, и жена ваша тоже. Не осердитесь на меня, ежели я все это выведу: это для вашего блага и спокойствия!»

И с этого время муж стал получше: начали ездить всюду, и нам всегда были даваны комнаты, куда мы приезжали. Меня очень и князь полюбил, и вся его свита старалась мне угождать. И я очень была весела: молодость все веселит.

Один раз были мы в Царском Селе, где я гуляла с мужем поутру в саду, и встретили Императрицу, которая остановилась и спросила. «Это, князь, твои гости? Потчевай же их и вели, чтоб стол и фрукты им были!» Он дал мне знать, чтоб я подошла, и она пожаловала руку. И ей было сказано, кто я. С тех пор я очень часто ее видала. И как все сие питало мою гордость и самолюбие, видя, что все мне служат и смотрят в глаза, — что надо. Но во всех я видела самое благородное обхождение и почтительное против меня. Тогда я ни в чем не стала терпеть нужды: мне всего присылали от князя.

У него в доме я познакомилась с одним откупщиком, которого муж же мой князю рекомендовал, и он уж имел чин капитана и записан был в полк. Он, узная меня короче, стал к нам ездить и, увидя и узная наше состояние, стал мужу моему говорить, чтоб купил он дом. И нашли. И он дал денег, но в тот же вечер деньги были проиграны… Я, узнала об этом, — но делать было нечего. Приехал наш благодетель и спросил, куплен ли дом. Мать моя сказала. «Не только что не куплен, но и деньги проиграны. Я надеюсь на вашу дружбу, что это далее не пойдет». Он, не говоря ни слова, поехал и дом купил на мое имя и начал отделывать. И нам он ни копейки не стоил. Мебели, столярная работа и все, что надо было для дома, получили от столяров, которых дети были в корпусе; и вся мебель красного дерева и штофом обита, зеркала, люстры и прочие уборы — все получены от заводчиков в подарок. И так мы перешли в свой дом, где даже и запас весь нашли и погреб, наполнен винами и всем. И так наш благодетель нас в доме принял и все показал и сдал нашему человеку. Даже не забыл и корову, и птиц домашних купить. И знавши, что я охотница до певчих птиц и цветов, и того нашли в доме довольно. И так мы начали жить в своем доме, и мы с матушкой очень веселились и успокоились, и муж мой был очень весел. Поживши с неделю, я, сидя под окошком, сказала мужу: «Одного только недостает — саду, желала бы я иметь». Он сказал: «Будет и сад». Итак, не прошло еще месяца, как в одно утро меня разбудил мой муж, и сели под окошко пить чай. Я взглянула нечаянно, и увидя, что под окошком сад большой, с деревьями и цветами и дорожки поделаны, — я не знала, что подумать. И каким волшебством в одну ночь явился сад и в таком порядке? Люди, которые шли мимо, все останавливались и с удивлением смотрели. Я стала благодарить моего мужа и так была обрадована сей нечаянностью, что сама себе не верила: не сплю ли еще я? Муж мой очень веселился моим изумлением, наконец рассказал мне, что давно было все заготовлено, и так как садовники были все ему приятели, то все деревья, цветы и работники были привезены из Петергофа, и сам садовник с ними был, которого сын был в команде у моего мужа. И так сад нам ничего не стоил.