Андрей Кончаловский. Никто не знает...

222

трогать». Но в гражданском обществе граждане говорят: «Наш премьер сделал ошибку, давайте

его поправим». И вмешиваются. Но главное, что премьер или государство чувствуют, что люди

заинтересованы, чтобы власть исправляла свои ошибки. Государство без желания масс, без

возможности гражданам вмешаться, — коррумпируется, занимается собой, а главное, пытается

сохранить свою власть. И задача граждан — заставить себя слушать.

Мы с вами абсолютно пассивны. Поэтому, пока вы как личности каждый не

«перешагнете» через эту ПРОПАСТЬ между вами и государством, ничего значимого не

произойдет.

Теперь про третью группу. Еще раз повторю: народ, граждане заставляют государство

заботиться о себе.

Вот ценная мысль: «По отдельности мы — хорошие люди, большинство. А в общности

своей — неорганизованное стадо… Только с реальной, многомиллионной организацией они бы

стали считаться…» Вот это действительно феномен: хорошие люди вместе редко объединяются.

Еще вопрос: «Как же в других государствах люди стали гражданами?» или «Что нужно

для того, чтобы люди стали гражданами?».

Или: «Задайтесь вопросом, г-н Кончаловский: раз уж мы все такие безнадежные, почему

на Западе не так, хотя люди, по сути, все одинаковые?»

Это главное заблуждение. Люди при рождении все одинаковые, а когда начинают ходить и

говорить — уже разные, потому что там вступает в силу воспитание, традиции и то, что я

называю культурой.

Русская история не имела того исторического пути, при котором бы возникло гражданское

общество. В России не было частной собственности. Единоличным хозяином всего был царь и

остается Кремль. Всем этим олигархам разрешили быть богатыми, и в любой момент у них все

это можно отнять. Это значит, что русский человек остался безземельным крестьянином. Не

было собственника, поэтому не возникло буржуазии. А не возникло буржуазии, значит, не

может быть гражданского сознания».

Кончаловский часто вспоминает изречение своего приятеля и соавтора по сценарному

делу писателя Фридриха Горенштейна, который называл Достоевского и Толстого «Дон

Кихотами русской литературы», а Чехова — ее «Гамлетом».

Я слушаю Андрея и отмечаю про себя его «чеховский» объективизм, трезвость в оценке

нынешнего положения дел и в мире, и в России, и в собственном «дому», когда он наездами

бывает на родине, ощущая себя как в резервации. Дальнейшее, в смысле перспектив, не

вызывает отрадных чувств. Но тут же, как будто возражая самому себе, он с «донкихотовской»

страстью утверждает свою идею преобразования культурных ценностей нации, с

необыкновенным упорством уже в течение двух десятков лет, пожалуй, озвучивает ее, идею,

публично. Все, как всегда, на стыке. И при полном одиночестве этого «счастливчика» из

поколения «детей войны».

У меня иногда складывается убеждение, что в нем самом, счастливом носителе «идеи

дешифровки генома русской ментальности», живет ощущение утопичности этого предприятия,

непреодолимости тех барьеров, которые ставит перед ним реальность. А чувство угрожающей

бессмысленности происходящего усиливается до такой степени, что от всего этого хочется

убежать ради спасения и себя и семьи, упрятаться, подобно предполагаемому герою нового

«Глянца» (он собирается делать продолжение фильма). Но куда? И возможно ли уйти от

трагической тревоги, которая сидит внутри, — разве что в работу, в творческий поступок? Вот и

получается «счастливый Несчастливцев».

Стык этот как раз и аукается на той глубине, где правит искусство. А на поверхности? На

поверхность жизни проступает, например, изречение, которое он любит цитировать:

«Счастливые люди не имеют ничего самого лучшего. Но они извлекают самое лучшее из того,

что они имеют». Поскольку, по Джону Грею, человек отличается от животного тем, что ему

нужна цель жизни, то почему такой целью не может быть цель «просто жить и видеть»?

«Надежда всегда есть, но надежда ведь не в том, чтобы у нас была демократия и каждый ездил

на «Бентли». Надежда в том, чтобы люди могли жить здоровой жизнью, пить чистую воду,

дышать чистым воздухом. Честно говоря, и этого уже скоро не будет… И тут уже никакая

Виктор Петрович Филимонов: ««Андрей Кончаловский. Никто не знает. .»»

223

демократия ни при чем и никакое правительство…»

Конец 2011-го — начало 2012 года — время выборов в Думу и подготовка очередных

выборов Президента страны, время общественного подъема, борьбы за «честные выборы»,

митингов на Болотной площади и проспекте Сахарова, столкновений в прессе и на телешоу…

Кончаловский не упускает случая заявить еще и еще раз свою позицию, свой взгляд на события

— с точки зрения своих представлений о специфическом менталитете соотечественников, о

возможности демократических реформ в стране. Его статьи появляются на страницах газет, он

участвует в острых политических дискуссиях на телевидении, обращается к

интернет-сообществу через свой блог. И во всех этих случаях его позиция (какой бы она ни

была!) не утрачивает своей особости, она не кренится ни в сторону так называемых

«государственников», ни тем более в сторону завзятых либералов, а остается, как всегда, на

стыке.

В конце февраля 2012 года Кончаловский выступил в своем блоге, который назвал

«УЖАСНИСЬ САМ СЕБЕ!». Публицистически заостренное, точное и убедительное по мысли,

по сути понимания положения дел в стране, это выступление подводило итог целому ряду его

обращений к соотечественникам. Вот фрагменты:

«Я недаром выбрал это заглавие. У Маркса есть знаменитая фраза: «Чтобы вдохнуть в

народ отвагу, нужно заставить его ужаснуться самому себе!» Вот и я уже который год призываю

мой народ ужаснуться многим фактам и обстоятельствам русской жизни, чтобы обрести отвагу

и желание ЖЕЛАТЬ! Желать самому меняться и менять жизнь вокруг себя!

Меня уже давно записали в русофобы, который презирает свой народ. Глупость — тогда

русофобами можно назвать и Чехова, и Горького, и Герцена, и Чаадаева — великих русских,

желавших разбудить Россию, а не искать бесконечно виноватых в своих горестях.

Русский народ не мертвец, чтобы о нем говорить только хорошо. Это живой, полный сил,

талантливый народ, просто еще не прошедший своего исторического пути, ведущего к

процветанию и успеху каждой личности. Так что будем говорить об ужасном в русской

реальности. А кто хочет слушать о себе приятное, читайте выступления Президента Медведева

или сказки Афанасьева…

…Как это ни трагично, я думаю, что, очевидно, это еще не предел, не самое худшее, мы

еще не коснулись дна, и народ еще не дозрел до способности ужаснуться себе самому и,

наконец, обрести отвагу, чтобы спросить: «где мы живем?»…

…И я думаю, неужели должна вымереть половина нации и русские должны ужаться до

Урала, чтобы народ проснулся (повторяю: народ, а не крохотная группа думающих людей!) и

потребовал от власти не приятных успокаивающих новостей и очередных обещаний, а правды,

и прежде всего — признания того, как сейчас плохо!

…Сегодня Россия приближается к демографической и моральной катастрофе, которой она

никогда не испытывала! Этот факт связан со многими обстоятельствами. Главным из которых

является безответственная экономическая политика 90-х, рухнувшая на людей с феодальным

сознанием, никогда не знавших частной собственности на землю и капитализма, людей, которые

за 70 лет потеряли навсегда зарождавшийся дух предпринимательства.

Что делать?

Как пишет Михаил Берг (цитирую по памяти): «Мы живем в одной стране, но у нас два

народа. Крохотная кучка думающих, которым нужна большая свобода и честные выборы, и

огромная «непродремавшаяся» масса российского обывателя. И между ними пропасть из