Иван Саввич Никитин

БИОГРАФИЯ ПИСАТЕЛЯ

В. И. КУЗНЕЦОВ

ИВАН САВВИЧ НИКИТИН

КНИГА ДЛЯ УЧАЩИХСЯ СТАРШИХ КЛАССОВ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ

В настоящей книге использованы документы и фотоматериалы Цент рального

государственного архива литературы и искусства, Центрального государственного

исторического архива, Отделов рукописей Института рус ской литературы

(Пушкинского Дома), Государственной библиотеки им В И Ленина,

Государственной-публичной библиотеки им. М, Е. Салтыкова-Щедрина и др

Серия «Биография писателя» основана в 1961 году

«Никитин еще не оценен в достаточной мере. Оценка его в будущем, и с течением

временя его будут ценить все более и более», — был уверен Лев Толстой. Это время

пришло.

Писатель, кандидат филологических наук-В. И. Кузнецов знакомит школьников с

жизнью и избранными страницами творчества русского народного поэта, автора

замечательных патриотических стихотворений, певца трудовой крестьянской и

городской бедноты, лирика родной природы.

1

«Я РУСИ СЫН!..»

открытие поэта

12 ноября 1853 г. редактор «Воронежских губернских ведомостей» В. А. Средин

получил письмо, в котором были такие строки: «Я.— здешний мещанин. Не знаю,

какая непостижимая сила влечёт меня к искусству, в котором, может быть, я

ничтожный ремесленник! Какая непонятная власть заставляет меня слагать

задумчивую- песнь, в то время, когда горькая'действительность^ окружает жалкою

прозою мое одинокое, незавидное существование».

Неизвестный признавался, что четыре года назад он уже посылал в губернскую

газету два своих стихотворения, но тогда у него не хватило духу подписаться полным

именем, что и помешало напечатанию его произведений.

Четыре года молчал никому неведомый автор — и вот, наконец, открылся. На сей

раз он приложил к письму три стихотворения. Одно из них — «Русь», написанное еще

в 1851 г., редакция приняла с восторгом.

Редактор показал необычное письмо советнику губернского правления Н. И.

Второву, сотруднику газеты, страстному любителю литературы. Последний так живо

заинтересовался столь редким в провинции явлением, что решил в тот же день

разыскать новоявленного поэта. И вот наконец вечером в квартире Второва появился

бледный, худощавый, выглядывавший исподлобья молодой человек в длинном

неловком сюртуке, несколько напоминавший дьячка. Хозяин, разыскавший

стихотворца, торжественно-церемонно объявил его имя: «Иван Никитин». Поэт-меща-

нин, лицом похожий на Шиллера (это сравнение пришло на ум не только Второву),

стушевался и, словно подг судимый, стал извиняться за доставленное беспокойство.

Его пригласили сесть, но он поминутно вскакивал и никак не решался разговаривать в

столь непривычном ему обществе.

Когда расставались, Иван Никитин не глядел уже таким бирюком и даже, осмелев,

согласился взять на прочтение из библиотеки хозяина «Дэвида Копперфилда»

Диккенса.

Вскоре «Воронежские губернские ведомости» напечатали никитинскую «Русь»:

Под большим шатром Голубых небес — Вижу — даль степей Зеленеется.

И на гранях их, Выше темных туч, Цепи гор стоят Великанами

В заключение следовали строки, особенно волновавшие русских людей, чьи взоры

были обращены к военным событиям на Крымском полуострове:

«

Уж и есть за что, Русь могучая, Полюбить тебя, *"

Назвать матерью,

Стать за честь твою Против недруга, За тебя в нужде Сложить голову!

Новый талант сразу же заметили «Санкт-Петербургские ведомости» и перепечатали

«Русь» на своих страницах. Емкая, наполненная любовью к Родине маленькая поэма

громким эхом прозвучала по городам и весям России. «Неужели в г. Никитине суждено

воскреснуть Кольцову?» — спрашивала столичная газета. Это горячо волновало и во-

ронежских интеллигентов, стремившихся поддержать начинающего поэта. Н. И.

Второв напечатал в «Москвитянине» заметку, в которой представлял читателям

«весьма замечательное дарование» и его произведения. На эту публикацию

откликнулся «Пантеон», доказывавший, «каким сильным стихом владеет г. Никитин».

Сердечное участие в творческой судьбе автора «Руси» принял его новый знакомый,

поклонник изящной словесности А. П. Нордштейн. Он забросал письмами своего

петербургского приятеля журналиста А. Y. Порецкого с настойчивыми просьбами дать

дорогу «дворнику». Сентиментальный Нордштейн, сообщая о своем знакомстве, па<

2

тетически восклицал: «На могиле Кольцова распустился новый благоуханный цветок, и

в аромате его, как феникс, возродилась к новой жизни задумчивая поэзия певца

воронежских и донских степей». Хлопоты Нордштейна увенчались публикацией в

«Отечественных записках» статьи о Никитине. Но, пожалуй, еще большее значение

имело посредничество Нордштейна в заочном знакомстве поэта с Аполлоном

Майковым, искренне заинтересовавшимся автором «Руси». Майков вскоре послал ему

в подарок свой сборник «Очерки Рима» с теплой надписью: «В вас дарование такое,

что оно может оставить нас всех за собою...»

У Никитина кружилась голова от похвал, сыпавшихся 'на него со всех сторон.

Контрасты были разительны: осточертевший постоялый двор с пьяными извозчиками и

гостиные с образованными господами, внимание знатных дам — был'о от чего

потерять голову вчера еще страдавшему от тоскливого одиночества Ивану Саввичу.

Известный литератор и педагог Иринарх Введенский (еще недавно он возглавлял

кружок, который посещал Н. Г Чернышевский) горячо советовал Никитину продолжать

исследовать в стихах нравы и обычаи русского народа, уверенно заявляя: «В этой сфере

Вы будете великим всегда, и в этой только сфере сделаетесь Вы нашей гордостью,

нашей национальной славою, блистательным украшением нашей национальной

литературы».

В 1854 г. Никитин — уже автор нескольких десятков стихотворений,* принесших

ему славу самобытного поэта. Среди его почитателей был и Нестор Кукольник, извест-

ный романист, поэт и драматург, автор пьесы «Рука Всевыщнего. Отечество спасла», за

критику которой был закрыт «Московский телеграф».' 5 февраля 1854 г. Нестор

Кукольник, бывший тогда в должности интенданта русской армии, которая действовала

в Крымской кампании, приехал в Воронеж. Об этой поездке подробно рассказывает

егоуцелевшая записная книжка, в которой около десятка раз упоминается Никитин.

В июльском номере «Библиотеки для чтения» за 1854 г маститый литератор

вспомнит свою поездку в Воронеж, он будет поругивать «заграницу» и умиляться

патриархальной Россией, которая лишь, по его мнению,^воспитыва-ет

«положительно». Кукольник напишет, что в Воронеже, «как нигде более, я нашел

сочувствие и к исторической, и к изящной литературе», и подчеркнет великодушно:

«Но самое утешительное явление — это* конечно, воронежский поэт-самородок Иван

Саввич Никитин».

Никитин остался в истории русской поэзии как «печальник народного горя», автор

«Пахаря» и многих других реалистических былей, создатель прекрасных

среднерусских пейзажей («Утро» и др.), бунтарских антикрепостнических

стихотворений («Падет презренное тиранство...»), наконец, интересной поэмы-драмы

«Кулак» и новаторской повести «Дневник семинариста».

И. С. Никитин — реалист некрасовской школы. Но глубочайшее заблуждение

думать, что он ученически копировал темы и образы любимого им народного поэта.

Часто он шел наравне с ним, а то и впереди, иногда спорил, прокладывая собственную

художественную тропу,

Однако по разным причинам имя поэта сегодня нёдосу таточно известно молодому

читателю. Когда-то оно украшало школьные учебники и хрестоматии, а ныне, увы,