Иван Саввич Никитин

1 Ригоризм — непреклонное соблюдение принципов, правил, преимущественно в

вопросах нравственности.

в манерах мещанина-семинариста — да так успешно, что тот скоро совсем

превратился в светского человека, и, Как говорят .очевидцы, стал щеголять в

«немецком платье», постригся по моде и уже не смотрел исподлобья в кругу новых

знакомых. Внешнее и внутреннее превращение Никитина произошло благодаря

таланту Второва-педагога, которым он был наделен с юности.

Во второвский кружок входили люди разных сословий и убеждений, объединенные

общим культурным делом. Среди членов этого кружка был Константин Осипович

Александров-Дольник, сын провинциального актера-, друг и однокашник Второва по

Казанскому университету. На его племяннице Надежде Аполлоновне Гарчинской

Второв был женат. Александров-Дольник.-сочинял стихи, друзья приписывают ему

тонкий эстетический вкус, строгость суждений о литературе. Никитин относился к

Александрову-Дольнику почтительно, но без той сердечной приязни, которую он

испытывал kq Второву.

Довольно представительным было во второвском кружке купечество, но не то.

старое, традиционно-заскорузлое, в чьем кругу считалось доблестью «зашибить

копейку», а то лихое, мыслящее и свободолюбивое, в котором известный поэт и критик

А. А. Григорьев хотел видеть патриархальный русский идеале Пожалуй, самой

колоритной фигурой здесь предстает Иван Алексеевич Придорогин. Питомец

словесного факультета Московского университета (по болезни он не смог его

закончить), страстный почитатель

Т. Н. Грановского и В. Г Белинского, Придорогин любил литературу ребячески-

восторженно, истово, тайком писал никудышные, но привлекающие искренностью

стихи, в свое время приятельствовал с поэтом А. В. Кольцовым.

Придорогин относился к Никитину (его «он любовно называл Савкой) по-братски,

его оценки поэзии и житейских поступков младшего друга колебались от неудержимых

восклицаний до приятельской ругаци. Рядом с шумным Придорогиным сдержанный

'Никитин оттаивал душой, забывался от притупляющей жизненной суеты. i

Среди никитинских знакомых по-своему ^замечательной личностью был и купец

Михаил Борисович Тулинов, оставивший торговлю и одним из первых в Воронеже

серьезно занявшийся фотографией. В 1857 г. он переехал в Петербург, где получил

звание худож-ника и был главным помощником популярного тогда фотографа Деньера;

В столице близко сошелся со своим земляком живописцем И. Н. Крамским,

написавшим портрет своего друга.

10

Еще один член второвского кружка — Михаил Федорович де Пуле, человек

неприхотливый и мягкий, деятельный литератор-публицист. У сына тамбовского

дворянина, штабс-капитана Федора Карловича де Пуле карьера была тернистой и

негромкой. Окончив в 1848 г. словесный факультет Харьковского университета, он

служил «учителем ЗтГО рода» в Воронежском кадетском корпусе, преподавал русский

язык, историю и другие предметы. Слыл хорошим лингвистом; в 1850 г. де Пуле

преподнес будущему царю Александру II составленную им сравнительную грамматику

для военно-учебных заведений, за что был награжден золотыми часами.

В. бумагах де Пуле сохранились переписанные им воль-' нолюбивые стихи

Пушкина, Рылеева, Лермонтова, собственноручные заметки «опасного» содержания.

Увлечения молодости не остыли. В кадетском корпусе он сблизился со своим

начальником, либеральным, генералом А. Д. Винтуло-вым, водившим когда-то

знакомство с декабристами. В библиотеке генерала доверенные лица, в том числе и де

Пуле, пользовались «даже вещами запрещенными, каковы тогда были все сочинения

Рылеева и его «Полярная звезда». Однако позже де Пуле печально прославится

нападками на Белинского, резкими выступлениями в «Русском вестнике» Каткова,

скандальной книгой^ об А. В. Кольцове. "Но, подчеркиваем, все это будет потом, а в

пору сближения с Никитиным в 1856 г. Михаил Федорович подкупающе открыт для

дружбы. «Он был, — вспоминал о де Пуле член второвского товарищества художник С.

П. Павлов, — благожелателен к Никитину, но, так.сказать, поэтом дорожил как своей

редкой находкой. Порой эта опека была тяжела».

Поначалу эта сложная внутренняя связь заметно не обнаруживалась. Так же как еще

не проявилась она и в отношениях Никитина с искренним почитателем его таланта

Александром Петровичем Нардштейном, по службе инженер-полковником, по душе

книжником и библиофилом, непреклонным сторонником «искусства для искусства».

Ему Никитин во многом обязан своей первой известностью, знакомством с новыми для

него людьми, в частности, семейством помещика В. И. Плотникова, в доме которого

поэт находил так нехватавшие ему уют и спокойствие.

И наконец, в числе второвского сообщества упомянем> писца местной казенной

палаты, а потом секретаря городской думы.Ивана Ивановича Зиновьева, бедняка-

самоучку, увлеченного сочинителя, сотрудничавшего в газетах и журналах, инициатора

ряда полезных культурных начинаний.

Здесь названы не все участники второвского кружка, а лишь те, кто стоял ближе к

Никитину. «Ближе» не в смысле идейной позиции, а в смысле пересечения житейских

судеб.

по пути некрасова

Когда Второв и его друзья «открыли» Никитина, в его заветных тетрадках было

около 70 «пиес». Самые ранние стйхотворени5г-датируются 1849 г. Все, что написал он

до своего 25-летия, очевидно, уничтожил — известна его требовательность к своим

поэтическим первенцам, о. чем говорят его переполненные сомнениями письма 1854—

1855 гг.

Творческое рождение Никитина происходило в самую «непоэтическую» эпоху 40-х

годов, в пору «николаевского удушья» с его пессимизмом, мотивами отчаяния и

хандры. Именно такими настроениями проникнуты произведения тех лет Н. П.

Огарева, А. Н. Плещеева, А. А. Григорьева и Других.

К концу этого периода романтическое платье поэзии порядком поизносилось. В. Г

Белинский, откликаясь ца стихотворение Н. А. Некрасова «В дороге», замечал: «Это —

не стишки к деве и луне, в них много умного, дельного и современного».

Любопытно, что, только познакомившись с Никитиным, А. П. Нордштейн писал

одному из своих друзей 19 ноября 1853 г.: «Не думаю, чтобы Никитин пустился в

11

сочин(ения) к Ней и к Луне, он скорее обратится к историческим думам...» Далее он

говорит, что- его привлекает «серьезная мысль стихов» пока еще никому не известного

поэта.

В 1854—1855 гг. в журналах появились никитинские «рассказы в стихах»: «Жена

ямщика», «Ночлег извозчиков», «Утро на берегу озера»,- «Зимняя ночь в деревне»,

«Бурлак» и другие, в них народная жизнь как бы самопроявилась в своих идеалах,

быте, речи и т. д.. Печатаются целые стихотворные повести воронежского поэта, такие,

как «Купец на пчельнике».

В русской литературе завершался процесс демократизации поэтических жанров,

прозаическая стихия оттеснила возвышенную медитацию 1# еще в 1843 -г. в

Петербурге вышел сборник с характерным названием «Статейки в стихах», несколько

прямолинейно сигнализировавший о наступ-

1 Медитация — сосредоточенное размышление.

лении на лирический род искусства. В этом процессе участвовали поэты разных

школ, в том числе даже такие ревнители «чистого искусства», как А. Н. Майков, Я. П.

Полонский. В большей степени, чем другие, спускал лирического героя с небес Н. А.

Некрасов. Никитин шел по его стопам,.но не «след в след», а лишь видя общий идейно-

художественный, ориентир. «Никитин вплотную^подходил к тому открытию в

освоении народной жизни, — пишет современный исследователь Н. Н. Скатов, —

которое было сделано в лирике Некрасова, более того, Никитин оказался единственным