Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

Осветив факелами скалы и выбрав наиболее удобное место для подъема, гномы гуськом, стараясь точно следовать друг за другом, полезли в гору. Подниматься вверх оказалось непросто, потому что цепляться за выступы в камнях можно было только одной рукой – другая держала факел. Но гора становилась все круче, и факелы пришлось бросить. К счастью, выползшая на небо полная луна осветила склон тусклым мерцающим светом, неярким, но достаточным, чтобы разглядеть выступ в скале, за который можно ухватиться и не сорваться вниз. Гномы карабкались изо всех сил почти по отвесной стене, не зная, где искать Мизинчика. Только тревога за него вела их.

Ко всему еще и неверный лунный свет был погашен невесть откуда взявшейся непроницаемой тучей. Вслед за нею приползла еще одна, более сильная и злобная. Она стала выбрасывать из своей черной пасти длинные стремительные огненные языки, как будто хотела слизнуть соперницу, как жирная жаба слизывает с листа кувшинки зазевавшуюся стрекозу.

- Я больше не могу ползти, - простонал Самтыгном, - мои руки меня не тянут. - Он прижался кругленьким животом к горе, уронил голову на выпирающий из скалы угловатый камень, закрыл глаза и всем своим видом продемонстрировал, как он изнемог. Колпаку стало жаль Самтыгнома.

- Да, надо отдохнуть, -задыхаясь на подъеме, тяжело вымолвил он.- Вон, кажется, хорошая площадка. И скала сверху нависает. Если начнется дождь, она нас прикроет.

- Нет, надо идти, - возразил Чистюля, самый выносливый из всех гномов, - может, Мизинчику нужна помощь, может, он сорвался с горы и сломал ногу или совсем разбился. Может, он истекает кровью и ему нужна перевязка. Не падай духом, Самтыгном. Давай я тебе помогу. Эх, если бы была веревка!

- Я бы тебе дал веревку,- еле слышно проговорил Самтыгном, - но я не могу ее отвязать - у меня руки держатся за скалу.

- У тебя есть веревка, - обрадовался Чистюля,- что же ты раньше-то молчал. С ее помощью мы двигались бы гораздо быстрее.

- Ты же знаешь, что я запасливый, - гордо похвалил себя Самтыгном,- она у меня вокруг живота закручена.

- А я-то думаю, чего это Самтыгном хоть и потеет, но не худеет, а вроде как даже поправился, - засмеялся Колпак.

- Ничего я не поправился, - обиженно проронил Самтыгном, и голос его звучал уже гораздо бодрее, - просто веревка длинная…

- Где она у тебя тут? -Чистюля, как паук, быстро карабкаясь по камням, подобрался к Самтыгному.

- На поясе, под рубашкой, - уточнил Самтыгном, но рук от скалы не оторвал, хотя довольно прочно стоял ногами на широком выступе.

- Подвинься, - попросил его Чистюля и, пристроившись рядом, стал осторожно разматывать веревку: важно было не потерять равновесия, - но совсем ее отвязывать от Самтыгнома не стал, а закрепил второй конец у себя вокруг талии и полез вверх. Постепенно веревка натягивалась, и, наконец, стала упругой, как струна. Тогда Чистюля отвязался, конец веревки закрутил вокруг тяжеленной каменной глыбы и завязал одним из своих нераспутываемых узлов.

- Ты лезь, а я буду тебя подтягивать, - крикнул он Самтыгному.

- Не полезу, - заупрямился Самтыгном, - я ничего не вижу. - Было действительно темновато.

- А ты лови свет молний, - посоветовал ему Колпак, - молния сверкнула - заметь выступ и запомни, где он. А потом лезь до следующей молнии. Молния - заметил…Молния - заметил…

- Молния - заме-е-е-тил, - передразнил его Самтыгном, - как тут заметишь, если они мгновенно тухнут.

- Ладно, - Чистюля принял какое-то решение, - ты видишь ту площадку, о которой говорил Колпак?

- Вижу,- ответил Самтыгном.

- У тебя хватит сил до нее доползти?

- Не знаю, попробую, - пообещал Самтыгном и, наконец, оторвал свой живот от скалы: перспектива близкого и удобного отдыха придала ему силы.

Чистюля подтягивал веревку, помогая Самтыгному ползти вверх. Колпак подталкивал его снизу. Наконец, они достигли ровной поверхности в скалах. Оказалось, что это вход в небольшую пещеру.

- Вот что, Самтыгном, ты у нас лучший в мире повар, - решительно сказал Чистюля, - если с тобой что-нибудь случится, мы все пропадем, поэтому тебя надо беречь. Ты остаешься здесь и ждешь нас. А мы с Колпаком пойдем дальше.

Самтыгном не стал сопротивляться. Он понимал, что бросать друзей - дело неблагородное, но чтобы быть благородным, нужно делать зарядку и крепить силу мышц. А у него не осталось силы, даже чтобы съесть бутерброд, который он не забыл положить в карман перед тем, как отправиться в горы.

Чистюля и Колпак поползли выше.

- Эх, сюда бы Мизинчикового светлячка, - со вздохом сказал Колпак, - он бы указал нам дорогу.- И в ту же минуту рядом с ним запорхал вниз - вверх маленький, светящийся голубым сиянием шарик. Приглядевшись, Колпак с Чистюлей обнаружили в центре него веселого крылатого червячка, сильно напоминающего радостного пуделя, наконец, нашедшего потерявшихся хозяев. Он мельтешил перед ними и, наверное, вилял бы хвостом, если бы таковой у него имелся.

- Сейчас начнет лизаться, - предположил Чистюля, не любивший всяких проявлений нежностей. - Только не меня! - завопил он, увидев, что светлячок приближается к нему. - Облизывай Колпака, он к этому безразличен. - Но светлячку, видимо, было неинтересно нежничать с тем, кому это безразлично, и он, обидевшись, полетел вперед.

- Интересно, как он здесь оказался? - удивленно спросил Колпак. - Может быть, Побудка вернулся?

- Вряд ли, - усомнился Чистюля, - гномы, если уходят, то не возвращаются… во всяком случае, так скоро, - добавил он.

Светлячок то улетал вперед и даже терялся из вида, то неожиданно выныривал из-за какого-нибудь уступа, жизнерадостно вентилируя крылышками воздух, как будто не понимал, какая беда привела гномов в горы. А может быть, он чувствовал, что ничего страшного не случилось, что все обойдется.

Наконец, гномы добрались почти до вершины Первой Горы, но Мизинчика так и не нашли. Они уже отчаялись и подумывали перенести поиски на утро, когда солнце выползет из-за горных хребтов и осветит им путь, но тут Чистюля заметил впереди, чуть выше того места, где они сейчас находились, слабое прерывистое мерцание, как будто светлячок подавал им какой-то сигнал. Они поспешили к нему и обнаружили Мизинчика.

- Как ты мог…и руки целы, и ноги целы, - Чистюля поворачивал Мизинчика то одним боком, то другим, оглядывал и ощупывал его. По мере того, как обнаруживалось, что Мизинчик не падал с горы в глубокую трещину, не ломал костей, не растягивал сухожилий, а просто сидел на вершине, возмущение Чистюли росло. - Как ты мог!!! Мы так волновались! Бедный Самтыгном совсем похудел и истощился! А ты тут сидишь - совершенно целый! - Он поперхнулся и больше не находил слов - только размахивал руками и топал ногами. Светлячок отлетел от него на безопасное расстояние, а Колпак с Мизинчиком раскрыли рты и хлопали глазами, полными изумления - им никогда не приходилось видеть Чистюлю в таком гневе.

- Ну, чего ты так распалился? - миролюбиво поинтересовался Колпак. - Ничего же не случилось. Все живы и здоровы. - Чистюля и сам был удивлен: сколько, оказывается, в нем накопилось отрицательной энергии и как она легко, без всякого его сопротивления выскочила наружу. «Надо держать себя в руках, - подумал он, - чего это я распустился. Ну, поволновался, так что - в жизни всегда есть место для волнения, и каждый раз что ли выходить из себя. Ничего же, действительно, не случилось - прогулялись по горам, ночью, когда еще представится такой случай». Пока он так рассуждал сам с собой, Колпак и Мизинчик выжидательно смотрели на него, будто прикидывали, чего еще предстоит вытерпеть от темпераментного Чистюли? Но он снова удивил их, так как в мгновение ока сделался спокойным и добрым гномом, всегда готовым прийти на помощь, каким его знали многие годы.

- Ладно, - сказал он тихим повинным голосом, - пошли что ли, а то там Самтыгном, наверное, замерз. - В горах ночью, действительно, бывает холодно.

Спустились они довольно быстро, подстраховывая друг друга веревкой, да и темень стала прозрачнее: хотя солнце и не поднялось над горами, но оно уже посылало свои лучи в мир, готовясь раскрасить его яркими и веселыми утренними красками еще не поблекшей осени.