Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

Колпак слазил под кровать и извлек оттуда пару крепких деревянных башмаков, "еще ни разу не надеванных", и сундучок с разным скарбом. Покопавшись в нем, он вытащил зеленую льняную рубаху – "для маскировки", и такие же штаны, добавил к ним красный утепленный колпак "для зимы" и рукавички.

Охваченный энтузиазмом всеобщей щедрости, Мизинчик стал раскидывать свои вещи, пытаясь обнаружить в них что-нибудь ценное для подарка, но оно не находилось. Он даже карманы вывернул, но в них, кроме разноцветных камешков, не было ничего. И тут Мизинчик вспомнил, что в кухне на окне стоит крошечная коробочка, плетенная из соломы, а в ней живет его светлячок. Мизинчик всегда берет его с собой на свою тропинку, чтобы в темноте, если придется заблудиться, он освещал путь. Правда, малыш еще ни разу не задерживался в лесу дотемна, поэтому ему жаль было расставаться со светлячком, не испытав его. Но что поделаешь, если нечего больше подарить, а хочется быть таким же щедрым, как все. Отдавая Побудке коробочку, Мизинчик предупредил:

– Его надо кормить пыльцой и нектаром и давать ему капельку росы.

– Спасибо, – ответил ему Побудка, – я буду хорошо заботиться о твоем светлячке. Зато когда мне придется идти по темной дороге, я открою коробочку – станет светло, и я вспомню о тебе.

Мизинчик удивился, где это Побудка собирается ходить по темной дороге и почему это он там будет вспоминать Мизинчика, если на него можно здесь посмотреть: "Я ведь всегда дома", – подумал Мизинчик, но не стал никому задавать своих вопросов, потому что чувствовал – время для них какое-то неподходящее.

В этот раз все рано легли спать, но, видимо, только Мизинчик сразу погрузился в свои цветные сны. Остальные тяжело ворочались в постелях, о чем-то вздыхали, вставали попить водички, выглянуть в окно – какая нынче луна и не предвидится ли непогоды, желая, чтобы день был ясный и теплый.

Утро наступило, словно загаданное, яркое, искрящееся солнечными бликами среди зелени деревьев, ласковое и доброе. Побудка, как всегда, проснулся первым и, громко хлопнув дверью, разбудил остальных гномов. Они повыскакивали из своих постелей и бросились во двор. Побудка, не дожидаясь завтрака, уже шел по своей дорожке. У поворота он обернулся, помахал гномам рукой и исчез за стеной рослой, заслоняющей тропу травы. Ему помахали в ответ.

– А почему мы машем? – спросил Мизинчик, с удовольствием размахивая рукой. Но никто не услышал его вопроса.

– А кто будет махать нам, когда мы пойдем? – не унимался Мизинчик, выжидательно помолчал и открыл рот, чтобы еще о чем-нибудь спросить.

– Разве ты не понимаешь? – сердито остановил его Самтыгном. – Побудка ушел совсем.

– А почему он ушел совсем? – встревожился Мизинчик. – Зачем он ушел? Совсем-совсем? И не вернется вечером?

– Не вернется. Он услышал Зов и ушел, – пояснил терпеливый Самтыгном.

– А кто его позвал? – удивился Мизинчик.

– Его позвала Судьба, – сказал как-то торжественно Самтыгном и рукавом смахнул со щеки нечаянно выкатившуюся слезу. – Фу, совсем расчувствовался, – сконфуженно признался он Мизинчику, – жаль Побудку.

– Позвала какая-то судьба, и он ушел, и нас всех оставил! А мы его так любим, – возмутился Мизинчик, – а он нас бросил! И даже не позавтракал!

– Ничего ты не понимаешь, Мизинчик, – досадливо поморщился Самтыгном, – если Судьба зовет – надо идти.

– А зачем?

– Чтобы испытать ее и стать Великим.

– А чтобы стать великим, надо обязательно уйти, нельзя остаться и стать великим?

– Не знаю, Мизинчик, все уходят, – Самтыгном немного помолчал в задумчивости и произнес обреченно, – так принято у гномов. – Потом, вдруг вспомнив, добавил: – Говорят, в старину, очень-очень давно, никто уж и не скажет, когда, жил один гном – он стал Великим Хранителем. Вот ему не пришлось уходить и идти по дороге жизни, чтобы попасть в Гору Мудрецов. – Тут из Мизинчика вопросы посыпались, как горох из стручка:

– А почему он хранитель…он что-нибудь хранил? Сокровища, да? А почему гора называется Мудрецов?… А кто туда попадает?… А почему всем надо идти по дороге жизни, чтобы туда попасть?… А кому можно не идти и попасть?…А…? Почему…? Зачем…? Как…? – Самтыгном замахал руками, отмахиваясь от Мизинчика, как от пчелы, которая нашла медоносную цветочную поляну и кружит вокруг нее, и жужжит, и пританцовывает, призывая подруг вместе потрудиться. Убегая на кухню, он прокричал от дверей:

– Отстань, Мизинчик, вот вырастешь, и сам все узнаешь!

Любознательного Мизинчика такой ответ, конечно, не удовлетворил. Он покрутил головой во все стороны, чтобы выяснить, нет ли кого-нибудь поблизости, чтобы еще о чем-нибудь узнать, но все гномы уже разбрелись по своим тропинкам. "Хорошо бы что-нибудь съесть", – подумал Мизинчик, и пошел, было, в дом вслед за Самтыгномом, но, постояв на пороге, передумал и повернул в лес. Не слышно что-то сегодня его жизнерадостного голоска – видно, стихи не сочиняются. Мизинчик впервые с тех пор, как появился на свет, задумался о жизни. Какая она, что в ней главное, зачем он скачет на своем деревянном коне по лесной дорожке, что будет, если и его позовет Судьба и хочет ли он услышать ее Зов?

Прошло несколько дней, потом недель, и вот уже побежали месяцы. Гномы привыкли жить вчетвером. Время от времени вспоминали Побудку, говорили о нем, пытались представить, где он сейчас, что делает, какие совершает подвиги, кого спасает. Колпак собрал весь свой лен, вымочил его в ручье, помял камнями, чтобы стал помягче и разделился на волокна. Чистюля одолел поляну с чернобыльником и углубился в сосновый лес.

Только Самтыгном никак не мог оторваться от своей лебедки у озера. Его тропинка хитроумно петляла вокруг да около и всегда сворачивала к насиженному любителем рыбной ловли участку берега. Даже сбор пахучих трав, ягод, грибов не уводил ее слишком далеко. Вероятно, только тогда можно было бы ее принудить углубиться в лес, если бы в озере перевелась вся рыба или оно пересохло, и Самтыгному пришлось бы искать другое рыбное место. Мизинчик повзрослел, уже не скакал верхом на палке, не летал на облаках, а все больше тянулся к ближним горам. Его тропинка то обследовала темные пещеры, то взбиралась на опасные кручи, то подбиралась к самому выходу на поверхность горячей лавы или кипящего, дышащего паром гейзера. У него даже имя появилось другое. Все чаще гномы стали называть его Скалолазом.

В один прекрасный октябрьский день, весь светящийся последним летним светом и пылающий теплом, удивительно пахнущим незрелой осенью, такое время в народе называют бабьим летом, Мизинчик-Скалолаз не вернулся к ужину. Гномы никогда не садились за стол, если кого-нибудь среди них не хватало. Они ждали опаздывающего до последнего луча солнца, еще проблескивающего из-за горизонта. Как только над лесом сгущались сумерки, они шли искать пропавшего, хорошо зная, что никто не станет без причины задерживаться на своей тропе дотемна, когда лес начинает наполняться звуками, предупреждающими об опасности. Выглянув в окно, за которым синел вечер, быстро насыщающийся темнотой, Чистюля сказал:

- Пора идти, с Мизинчиком беда. Самтыгном, разводи огонь, запаливайте факелы. На тропе Скалолаза уже совсем ничего не видно.

Гномы молча повиновались ему.

Мизинчика было трудно искать, потому что в горах, на камнях, не заметно следов, много всяких трещин, куда можно провалиться, пещер, где легко заблудиться, стремительных речек и водопадов, перебираясь через которые, не дай бог поскользнуться и оказаться в воде – тогда вряд ли удастся добраться до берега, а если и повезет, и вынесет тебя на отмель, то случится это далеко от дома, поскольку скорость несущейся вниз, к равнине, реки огромная.

Гномы договорились держаться вместе, не упуская друг друга из вида, не разбредаясь в разные стороны, как они сделали бы это в лесу. Не привычные к горам, они опасались, что кто-нибудь из них, спасателей, сам попадет в беду. Добравшись по хорошо заметной тропе Скалолаза до подножия Первой Горы, они остановились, не зная, куда идти дальше. На всякий случай покричали хором, позвали Мизинчика – вдруг он где-то рядом, – но отклика не услышали, только горное эхо насмешливо отозвалось их же голосами, глотая окончания слов и, как горошины, рассыпая звуки: Мизин-н-н чи-чи-чи…, ты-ы-ы где-е-е, отзови-и-и…