Наша компания

Андрейка даже заглянул к себе под стул: всякое бывает, может, щука подплыла под него и спряталась там.

— Ик! — тихонько икнул от холода Андрейка.

— Ик!

Он встал и принялся осторожно отплясывать на стуле.

Между тем деревня наполнилась движением. Загоготали, потянулись к реке гуси. У колодцев загремели пустыми ведрами хозяйки. По дороге проехала рессорная двуколка — это председатель колхоза Илья Степанович направился в поле.

Андрейка вытащил из воды крючок. Пескарик был жив. Значит, все в порядке. И Андрейка опять погрузил крючок в воду.

Прошло уже больше часа, а щука по-прежнему не клевала.

«Надо собираться домой», — подумал Андрейка. Но тут кто-то рванул крючок, да с такой свирепой силой, что Андрейка слетел в воду.

Что-то огромное, черное ударило хвостом — взметнулись высокие брызги — и вильнуло куда-то в глухую глубину заводи.

Отплевываясь и дрожа от страха и холода, Андрейка поднялся из воды.

Рядом плавали стул, удилище и помятая кепочка.

В кустах на берегу раздался смех. Это была девочка-малолетка Ира. Она уже давно подглядывала за Андрейкой.

— Андрюшка-рыбак.

Пришел на Быстряк,

Со стула скувыркнулся

И в речку бултыхнулся! —

пропела Ира.

Разгневанный Андрейка выскочил на берег, но Ира скрылась за кустами.

«Всем теперь разболтает, как я окунулся, — подумал Андрейка. — Да еще приврет с три короба!»

Когда Андрейка вытащил на берег удилище, то на нем не было ни пескарика, ни крючка, а остался лишь огрызок лески.

«Надо бежать к Митьке Шкворину и все ему рассказать, — решил Андрейка. — Может, это даже не щука, а какое-нибудь водяное чудовище!»

Андрейка обжал на себе мокрую рубаху и штаны, собрал рыболовные снасти, вскинул на плечи стул и заторопился в деревню.

Только Андрейка подступил к крайнему на селе дому, как из-за плетня раздалось хором:

— Андрюшка-рыбак

Пришел на Быстряк...

Среди ребячьих голосов выделялся особенно въедливый голосок Иры-малолетки:

— Со стула скувыркнулся

И в речку бултыхнулся!

Андрейка не обратил на ребят внимания: ему было сейчас не до них.

Митька Шкворин еще спал. Андрейку встретила на дворе его мать, которая кормила поросят.

— Что это ты какой мокрый? — спросила она.

— А это я умывался и еще не высох, — сказал Андрейка, быстро сгрузил на землю свое имущество и прошел в дом.

«Председатель артели» лежал на диване, укрытый байковым одеялом, и протяжно похрапывал.

— Мить! — позвал Андрейка. — Митя!

Митя привскочил, перевернулся и открыл глаза:

— А? Что?

— Ка-ак она клюнет! — взволнованно заговорил Андрейка. — Я брык в воду. А она хвостом ка-ак лупанет — брызги до неба!

Митя непонимающе глядел на Андрейку, вокруг которого на полу уже натекла лужица воды.

— А где ты был? — спросил он.

— Я? Удил.

— Удил? Свою щуку?

— Ну да. Но это, наверное, не щука. Вся, знаешь, черная. Цап крючок — и откусила! А может, и щука.

— Тю-ю! Повез... — вздохнул Митя и равнодушно закрыл глаза. — То щука, то не щука. Цап, нырь, брык...

— Не веришь, да? Не веришь? — запальчиво проговорил Андрейка. — Сижу я в Быстрянке на стуле...

— Чего? — опять открыл глаза Митя. — Где сидишь на стуле?

— В Быстрянке сижу. Это чтоб удобнее. В воде на стуле...

— Ага, понятно.

И на лице Мити скользнула усмешка:

— Ты сидишь, а щука высунулась из воды и глядит удивляется: что это за индюк посреди речки на стуле сидит и удочкой размахивает?

— Коли так — ладно, — сказал Андрейка, надвинул на лоб кепочку и вышел во двор.

И только он вышел, как со стороны улицы, через приоткрытую калитку, опять зазвучали голоса:

— Андрюшка-рыбак...

«Ну, погодите!» И Андрейка взвалил на плечи весь свой багаж и решительно устремился на улицу.

Вышел — нигде никого. Только курица-хохлатка гребет посреди дороги пыль.

Миновала неделя. Ребята уже перестали вышучивать Андрейку «дедом Щукарем», как вдруг по деревне пошли слухи о неведомом звере, который поселился в Быстрянке и почем зря губит выводки гусят и утят. И все это происходило на том самом месте, где Андрейка ловил щуку.

Птичница бабушка Евдокия рассказывала, как посреди реки видела «огромадную чертяку», которая грелась на солнце кверху брюхом.

И вот ребята порешили выследить неизвестного хищника.

Однажды, когда вся «артель» сидела в прибрежных кустах в очередной засаде, вдоль речки на двуколке проезжал Илья Степанович.

— Что за маскировка? — спросил он ребят.

О неизвестном хищнике Илья Степанович ничего еще не знал.

— Они речку стерегут, — раздался вдруг голос Иры-малолетки из-под соседнего куста.

— Речку стерегут? Это что же значит?

Ребята хотели тут же прогнать Иру — везде она встрянет.

— Не трогайте ее, — остановил ребят председатель. — Она ведь маленькая.

— Они чертяку караулят, — не показываясь из-за куста, доложила Ира.

— Чертяку? — удивился председатель.

— Да это бабушка Евдокия... — начали объяснять смущенные ребята.

— Рыба неизвестная в Быстрянке завелась.

— Она у меня у первого клюнула, — с гордостью сказал Андрейка, — да только сорвалась!

— Врашки-завирашки! — опять не утерпела Ира. — Ты сам в речку клюнул. Я видела.

— Ну и вздую я тебя! — и Андрейка хотел уже броситься в кусты, где сидела Ира.

— Да обожди ты, — удержал Андрейку Илья Степанович. — Кто у тебя там клевал?

Илья Степанович славился как рыболов, и ему стоило рассказать все в подробностях.

Это он смастерил коротенькую удочку из можжевельника, у которой вместо поплавка висела на кончике капля воды. Схватит рыба крючок — капля упадет. И еще всякое другое придумывал.

Выслушав ребят, Илья Степанович сказал:

— Это сом. Известно вам, что такое сом?

— Известно, — ответил за всех Валерий Филатов. — Сом — это рыба...

— Ну? — сделал изумленное лицо председатель.

Ребята засмеялись.

— Чего смеетесь? Я ведь не досказал.

— A-а... Ну, доскажи.

— Сом — это рыба очень хищная и усатая. Живет в пресной воде и питается другими рыбами.

— Сдаемся! — весело проговорил Илья Степанович. — Все правильно.

— А откуда он в нашей Быстрянке взялся? — спросил Митя Шкворин. — У нас щук-то никогда не бывало, не то что сомов.

— С низовья поднялся. Надо его обязательно выловить, а то он нам много бед натворит.

— Это мы сделаем, — кивнул Митя. — Наша артель. Только чем его ловить?

— Вот что, артель, — улыбнулся Илья Степанович, — сегодня вечером мы поставим с вами на этого гостя перемет. Решено?

— Решено, — ответили ребята.

Илья Степанович уехал.

Перемет — это длинный шнур, вдоль которого на коротких бечевках-поводках висят пятнадцать-двадцать крючков.

Вечером ребята вместе с Ильей Степановичем поставили на Быстрянке такой перемет. На каждый крючок насадили по лягушке.

Один конец перемета укрепили на берегу, а к другому привязали тяжелый камень, подвезли его на лодке к заводи и сбросили на дно.

Увидит сом на дне заводи одну из лягушек, схватит ее, а тут и вопьется ему в пасть крючок.

Утром на речке было оживленно: весть о том, что ночью на Быстрянке попался огромный сом и теперь сидит на перемете, быстро разнеслась по деревне.

Кружок юных рыболовов собрался полностью. Пришли и малыши. Они тесным рядком уселись на берегу и принялись наблюдать за происходящим. Шуметь запрещалось, поэтому все казалось еще таинственнее и опаснее.

Посреди заводи в лодке были Митя, Сеня Рогачев и Илья Степанович. Ребята сидели на веслах, а Илья Степанович в старой армейской фуражке с приспущенным на глаза козырьком, чтобы не слепило солнце, возбужденный не менее ребят, стоял на корме лодки и за шнур перемета, от которого уже отцепили камень, выводил сома на песчаную отмель.