Динка прощается с детством

, Ефим? - обступили Ефима заинтересованные бабы.

Но он вдруг, весело подмигнув, поднял вверх палец.

- Стойте, бабы! Она дело говорит. Ну, мы там сами порешим. Ходимте в мою хату да побалакаем!

Соседки с детьми и старухи с клюками двинулись за Ефимом. Федорка, прижимаясь к плечу Динки, шла с ней рядом.

- Ну, коровы - то особь статья, за коров мы зараз як-нибудь договоримся. А вот чого Павлуха от пана як пуля вылетел, га?

Солдатки зашумели, засмеялись и, опасливо оглядываясь на экономию, шепотом делились предположениями.

- Такого ще сроду не було, чтоб пан своего Павлуху выгнал!

- Видно, яка-то муха пана укусила!

Ефим внимательно посмотрел на Динку. Взгляд его встретился с ее торжествующим взглядом. Ефим поднял брови, усмехнулся.

- Пан просил тебя прийти к нему, - вспомнила Динка.

Ефим снова усмехнулся.

- Я ходил к нему, когда совесть мне приказала, а теперь уж, видно, пан сам придет ко мне!

- Ты думаешь, он придет? - быстро спросила Динка.

- А это уж как его панская совесть подскажет... Може, теперь и придет, бо соромно ему перед людьми... Я так понимаю, что за Маринку разговор промеж вас был? - тихо спросил Ефим.

Динка молча кивнула головой.

- Ну-ну... Разбередила ты панское сердце... Мала пчела, а жалит крепко!

За экономней взволнованно прохаживался Леня. Увидев шумную процессию женщин с детьми и шедшую впереди рядом с Ефимом Динку, он бросился к ним навстречу.

- Ну как?

Динка посмотрела на Ефима.

- Молодец твоя Динка! Со всех сторон молодец! И коров схлопотала, и за правду постояла! - ответил Лене Ефим. - Теперь уж, мабуть, и Павлухе несдобровать.

- А противный он какой, этот пан! - идя с Леней домой, жаловалась Динка. Одну минуту он так обозлился, что даже скулы на щеках заходили... и куда весь его панский лоск делся. Ой, Лень... Я еле выдержала... Кажется, если б не коровы, то отвела бы душу... наговорила б ему такого, что он два дня не очухался бы!

- Так я и думал, - хмуро сказал Леня. - Пан есть пан! Все они одним лыком шиты! И дело тут не в злости или доброте, а в этой помещичьей жилке собственничества и равнодушия к людям. И рассрочка эта на какой-нибудь один месяц, только для видимости... Ну сколько коров они выкупят даже всей артелью? Две, от силы три... Ведь солдатки...

И, заметив, что Динка очень огорчилась, Леня ласково улыбнулся:

- Но ты сделала все, что могла. Не мучайся.

- Двести коров у него... - с ненавистью произнесла Динка.

Глава тридцать седьмая

ПРАВДА САМА СЕБЯ ЗАЩИЩАЕТ

Ефим не пошел к пану. Но под вечер, когда приехавшая из города Мышка снова и снова, во всех подробностях, выслушивала взволнованный рассказ Динки о посещении пана, на террасу вбежала заплаканная Марьяна и, заломив руки, сразу заголосила:

- Ой, пропал мой Ефим! Не даст ему теперь жизни Павле!.. Загубят они его вместе с Матюшкиными! Ой, на что ж тебе було трогать тую гадюку, Динка!.. Загубят они и тебя вместе с моим Ефимом!..

- Что случилось? Марьяна,