Мила Рудик и Магический Синод

— Но… — вступила в разговор Акулина. — Отец Милы был мертв. Разве можно поменяться телами с мертвецом?

— Нет, — тотчас отозвался Владыка. — Обмен телами возможен только между живыми. Отец Милы — и это совершенно очевидно — был жив, пока находился в своем теле, а после… Тело мага отличается от тела простого смертного. Еще в утробе матери оно пропитывается силой своего владельца. Душа простого смертного, приняв тело мага, не выдержит пропитавшей это тело силы. Она будет отторгнута этим телом.

Воцарилось долгое молчание.

— Он убил его, — с металлическими нотками в голосе сказала Мила, сама не понимая, как может говорить об этом так холодно. — Он взял его тело, а ему отдал свое, зная, что в его теле простой смертный непременно умрет. Многолик убил моего отца. Просто использовал. Как вещь.

Гурий прикрыл лицо рукой.

— Не могу поверить, что Лукой смог сделать это, — сказал он. — Обмен телами всегда слишком рискован, а он никогда не любил рисковать. Но пусть даже в тот раз он решил рискнуть. Однако же я все равно не понимаю, как ему удалось произвести такой сложный ритуал, если он находился в клетке, лишающей мага всей его силы?

— Он взорвал клетку изнутри, Гурий, — напомнила ему Акулина. — Значит, его силы остались с ним.

— Если он обладал способностью противостоять магии клетки и не лишался силы, находясь внутри, то почему тогда он не освободился из ловушки еще в поместье моих родителей, куда нас заманил Терас? — резонно спросил он.

Акулина задумчиво пожала плечами.

— Там были люди Гильдии, и они наверняка были вооружены. Возможно, он опасался, что, если освободится из клетки у них на глазах, они просто расстреляют его.

Гурий медленно, но уверенно покачал головой.

— Они бы не успели. Лукою понадобилась бы лишь доля секунды, чтобы умертвить их всех одновременно. Они не успели бы даже подумать о том, чтобы взять оружие.

Мила молчала, глядя на Гурия. Она знала, что он прав. Ей ли заблуждаться по поводу могущества Многолика?

— Предполагаю, Гурий, что, когда вас схватила Гильдия, в твоем родовом поместье, Игнатий действительно не имел возможности освободиться из клетки, — вмешался в их спор Велемир. Он сосредоточенным взглядом смотрел в пространство перед собой. — Я думаю, такую возможность ему дал ритуал.

— Вы считаете… — начал было Гурий.

— Для того чтобы взорвать клетку изнутри, Игнатий должен был вернуть себе свои силы. И я думаю, что возвращение сил как-то связано с ритуалом.

Велемир качнул головой.

— Это пока лишь предположение. Я должен узнать об этом ритуале все, что только возможно. Остается лишь уповать, что мои поиски приведут меня к ответам на эту загадку, потому что до сих пор ответов я не находил.

— Владыка?.. — со странной интонацией произнес Гурий, глядя на Велемира испытующим взглядом.

— Да, Гурий, — ответил на невысказанный вопрос Велемир, — я уже думал об этом. Это едва ли не единственное объяснение, которое у меня нашлось. Просто до сегодняшнего дня оно не получало подтверждения. И, конечно же, я знаю все, что ты можешь сказать мне. Но ведь в конечном итоге все возражения сведутся к одному — это невозможно. Но дело не в том, Гурий, что это невозможно, а в том, что мы считаем это невозможным. Но мы ошибаемся. Чего-то не учитываем или… чего-то не знаем.

После этих слов Гурий помрачнел и надолго ушел в себя. Акулина смотрела на него с тревогой. Какое-то время Мила молчала, не решаясь задать вопрос, который не покидал ее мыслей с той минуты, как она переступила порог палаты и увидела Велемира. Но не задать его, в конце концов, она тоже не могла.

— Владыка, вы… — неуверенно начала Мила, но стоило только Велемиру повернуться и посмотреть на нее удивительно яркими зелеными глазами, как ее голос обрел твердость: — Вы верите, что Многолик завладел телом Мстислава, а его самого убил? Вы верите, что теперь Мстислав — это Многолик?

Велемир сделал глубокий вздох и ответил:

— Мне нужно убедиться.

И после паузы:

— Это займет время.

— Но что будет теперь? — спросила Мила. — Ведь если все будут считать Многолика мертвым, а он тем временем…

Велемир остановил ее, покачав головой, и мягко улыбнулся.

— Считаешь, что я не думал об этом? — с невеселой иронией спросил он.

Но уже в следующую секунду, когда Владыка с тревогой вглядывался в темноту за окном, словно пытаясь успеть схватить взглядом последние всполохи заката, на его лице не было и тени улыбки.

Глава 21

Перстень с мордой дракона

Робкий солнечный луч пробился сквозь небесный заслон из густых и белых, иногда с серой каймой, облаков. Стекло перед глазами Милы ярко засияло, словно поймало в себя частичку солнца.

Она сидела на подоконнике одного из окон в кабине боевой магии, в стороне от остальных. Позади нее в ожидании начала урока шумели, смеялись и разговаривали друг с другом меченосцы, белорогие и златоделы. Мила даже не пыталась прислушиваться к их разговорам. Ее взгляд был прикован к окну.

Отсюда, из окон кабинета боевой магии, было видно достающую до неба каменную глыбу, похожую на верхушку пломбира, — Менгир с его спиральными дорожками наружных переходов-террас, снующими по коридорам волшебниками и закрытыми залами, где решались судьбы всего магического мира Таврики. Там же, за стенами Менгира, находился человек, виртуозно умеющий менять личины и тела. Но в одном Мила была уверена — его цели остались прежними, сколько бы лиц и имен он не поменял. И еще одно было неизменно — он был и будет ее врагом.

Гурий сказал, что Лукой никогда не любил рисковать. Только этим можно было объяснить, почему он еще не начал активно воплощать в жизнь свои планы. У него не было абсолютной неуязвимости, которая стала бы гарантией того, что он не потерпит поражения, добиваясь своих целей.

Мила непроизвольно подняла руку и нащупала через ткань школьной кофты свою Метку.

«Ты ведь еще придешь за ней, верно? Она нужна тебе, и ты не отступишься».

Мила сделала глубокий вздох. Неужели только этот маленький круглый кусок черного сургуча сейчас защищал Троллинбург, всю Таврику и даже Внешний мир от этого человека? И как долго прослужит эта защита? Сколько еще времени пройдет, прежде чем Многолик решит, что не хочет больше ждать, что с его силами и высоким положением, которое занимал Мстислав, можно обойтись и без абсолютной неуязвимости?

Краем уха Мила слышала, как отворилась дверь и кто-то вошел в класс, но не обернулась. Однако внезапно наступившая вслед за этим тишина вынудила ее оторваться от размышлений. Недоумевая, почему все разговоры вдруг смолкли, Мила повернула голову и тотчас увидела в дверях Гурия.

Она не знала, что сегодня он придет в школу — вчера вечером, когда они виделись в последний раз, он не упомянул об этом. Наверное, Гурий хотел сделать ей сюрприз. Но сейчас он смотрел не на нее. Взгляд серо-зеленых глаз, в уголках которых залегла невеселая улыбка, скользнул по небольшим группкам меченосцев, белорогих и златоделов.

Ребята, все как один, смотрели на него и молчали. Мила вдруг поняла: прямо сейчас каждый из них вспоминает, что писали об их учителе газеты во время ее судебного процесса.

Взглядом Мила нашла Бледо. Если в глазах остальных было осуждение, то Бледо смотрел иначе — без ненависти, с недоверием и болью. Его взгляд буквально кричал: «Неужели именно этот человек превратил моего отца в чудовище?! Неужели это из-за него моя жизнь всегда была такой ужасной?!».

Какое-то время Гурий изучал обращенные к нему лица учеников, потом, сделав вздох, отвернулся и направился к учительскому столу в самом углу класса. На ходу он снял с себя накидку.

— На сегодняшнем уроке мы будем изучать Рассеивающие Чары. Мне нужны два добровольца, чтобы продемонстрировать их действие, — как ни в чем не бывало произнес учитель боевой магии, словно не было ни его восьмимесячного отсутствия, ни сенсационных статей в газетах.