Время ацтеков

на.

– Пытаешься убедить, и еще как, – говорит она.

– Будь ты настоящим, ЖИВЫМ человеком из плоти и крови, с сердцем в груди, – объясняет она.

– Тебе бы не требовалось подстегивать себя всей этой эквилибристикой в постели, – говорит она.

– Которая есть не что иное, как стремление сесть на грудь другому живому существу и вырвать, пусть и образно, его сердце, – усмехается она.

– Еще тебе бы не было нужды в поясе из женских скальпов, – объясняет она.

– Ты ведь вовсе не бабник, – полуспрашивает она.

– Всего лишь пытаешься убедить себя в том, что ты такой, потому и носишься по бабам, – говорит она.

– А все почему? – спрашивает она.

– А все потому, – отвечает она.

– Что тебе нужны регулярные доказательства своего существования, потому что ты не уверен в том, что оно есть, – кивает она.

– Нужны, как прокаженному – боль, – сравнивает она.

– Как голодному еда, – ошибается она.

– Как вампиру кровь, – поправляется она.

– Как божеству жертва, – говорит она.

Я говорю:

– Между прочим, я тебе еще ни разу не изменил.

– Это временно, – машет рукой она.

– Пока не приелась, – объясняет она.

– А потом ты или будешь мне изменять, или я стану жить с совершенно ненастоящим человеком, – предсказывает наше будущее она, глядя в зеленый стакан как в жертвенное болото с ядовитыми испарениями.

– С вампиром, который типа бросил это грязное дело, – вещает она, – и принципиально пьет только крысиную кровь, – смеется она надо мной.

– Но вампиром от этого быть не перестает, – говорит она.

И качает головой, вглядываясь в стакан.

– О нет…

Она выпивает еще что-то и глядит в угол заведения, где та самая красивая девушка говорит в мобильный телефон что-то раздраженное и наверняка скучное. Она глупая, понимаю я, и успокаиваюсь.

– Я вот сейчас подойду к ней, – говорит Женя.

– Скажу кое-что на ушко, возьму за руку, – улыбается она.

– И уведу в дамскую комнату, – обещает Женя.

– Вот так, – многообещающе смотрит в угол она.

Девица глядит в ответ, и я понимаю, что сейчас Женя подойдет к ней, шепнет что-то на ушко, возьмет за руку и уведет в дамскую комнату. Вот так, да и шептать-то ничего не надо, дело на мази, думаю я, ха-ха.

– А ты подумай вот над чем, – предлагает она.

– Подумай над тем, что моя теория относительно тебя не так уж неверна, – говорит она.

– Если вспомнить, что значит это чертово слово «ацтеки», – говорит она и уходит в угол, чтобы забрать красивую девицу.

А я остаюсь у стойки размышлять над тем, что значит ацтек.

Кажется, «настоящий человек».

– Стань настоящим, – просит она.

– Я люблю тебя, – вдруг говорю я.

– Я знаю, – едва не плачет она.

– Дай же и мне тебя полюбить, – говорит она.

– Я бы полюбила тебя сильнее жизни, – говорит она.

– Но я прошу тебя, – умоляет она.

– Стань настоящим, – просит она.

– Любимый, – добавляет она.

И проводит рукой по моей щеке. Лицо мокрое. Смущенные, мы молчим. Это похоже на вспышку фосфора. Я снова пытаюсь ощутить то,