Конец пути

Ника погладила его ладонью по щеке.

– Бедненький… Хорошо, что тебя нашли.

– Думаешь?

– Да. А что говорят врачи?

– По поводу?

– По поводу твоего… состояния.

– Врачи «полны оптимизма», – иронично проговорил он. – Говорят, что надежда есть. А что еще они могут сказать?

Максим взял бутылку и отхлебнул прямо из горлышка.

Ника смотрела на него задумчивыми, внимательными глазами. Она видела, как ему плохо. Вероятно, даже гораздо хуже, чем ей. Повинуясь порыву, она поставила опустевший бокал на стол, нагнулась к Максиму и поцеловала его – сначала в лоб, потом в широкие темные губы.

Он неуклюже обнял ее – было заметно, что он немного смущен, но смущение это было не от отсутствия опыта, а из-за неуверенности больного человека в своих силах.

Они снова поцеловались. Она стала расстегивать пуговицы его рубашки. Максим напряженно улыбнулся и проговорил, нарочито грубо, скрывая за ней неуверенность и смущение:

– Я боюсь тебя разочаровать.

– Не бойся, – мягко сказала она. – Меня столько раз в этой жизни разочаровывали, что я давно к этому привыкла. – Она улыбнулась. – Просто расслабься, хорошо?

– С этим проблем нет, – иронично проговорил он. – Вот напрячься для меня сейчас – проблема.

– Не думай об этом.

Она поцеловала его в бледную мускулистую грудь. Поглаживая ее подрагивающие плечи, Максим помог Нике снять блузку. Потом нежно погладил ее шею, плечи, полные и мягкие округлости грудей. Наконец, он привлек Нику к себе и сжал в объятиях. Ее рука скользнула к его брюкам.

…Через несколько минут Максим, разгоряченный, взъерошенный, улыбнулся и хрипло проговорил:

– Не знал, что я еще на это способен.

– Я уверена, что ты способен и на большее, – с улыбкой сказала она.

– Попробуем? – спросил он низким, глуховатым голосом, глядя ей в глаза.

Ника тихо засмеялась:

– Может быть. Но не сейчас. Сейчас тебе нужно отдохнуть.

– Я слишком долго отдыхал.

Максим хотел ее поцеловать, но она увернулась, взяла блузку и встала с дивана. Он жадно и слегка разочарованно смотрел на то, как она одевается, и его взгляд слегка смутил ее.

– Ты сделал больше, чем я ожидала, – сказала Ника. – Теперь отдыхай.

– А ты? – спросил он. – Что будешь делать ты?

– Вернусь в свою квартиру, что же еще.

Максим посмотрел на нее пристальным, чуть смущенным взглядом.

– Я… должен забыть о том, что здесь произошло? – осторожно спросил он.

– А ты сам как думаешь?

– Я бы не хотел этого забывать.

– И я тоже, – сказала она.

Он облизнул пересохшие губы.

– Значит, мы… еще увидимся.

– Макс, мы живем в одном доме, – улыбаясь, сказала Ника.

– Да. – Он тоже улыбнулся, но не так уверенно. – Я совсем об этом забыл. Значит, мы точно еще увидимся. До встречи?

– До встречи!

Ника ушла.

Максим потянулся было за бутылкой, но передумал. Он проехал на своем кресле на кухню и включил кофемашину. Впервые за долгое время он захотел, чтобы его разум был ясным и чистым.

О чем-то вспомнив, он взял из жестяной банки горсть молотого кофе и бросил на металлическую столешницу.

– Все в порядке. Никаких тайн.

Он улыбнулся своим словам и мыслям.

– Может, и впрямь еще не все потеряно? – снова сказал он вслух. – Интересно, где пропадает этот олух Валька?

*

– Значит, мы… еще увидимся? – спросил мужчина.

– Макс, мы живем в одном доме, – ответила ему женщина.

Изображение на экране монитора было черно-белым, но четким.

– Да, – сказал мужчина. – Я совсем об этом забыл. Значит, мы точно еще увидимся. До встречи?

– До встречи!

Женщина ушла. Некоторое время мужчина сидел неподвижно в своем инвалидном кресле, напряженно о чем-то размышляя, затем пришел в движение, словно очнулся от сна, и покатил каталку на кухню.

Палец наблюдателя коснулся клавиши, и экран погас.

Глава 10

Маша Любимова

1

Майор ГУВД Мария Александровна Любимова сидела на диване, закутавшись в плед, и держала в ладонях огромную чашку с горячим шоколадом. Ее тонкое, красивое лицо выражало высшую степень удовлетворения.

Маша отпила глоток шоколада и облизнула губы. Затем глянула в зеркало и подмигнула своему отражению. Отражение – белокурое, кареглазое – подмигнуло в ответ. Хорошее такое отражение. И совсем еще молодое, если не разглядывать его близко и пристально. Вблизи, конечно, будут видны все «зарубки» и «царапины», которые оставило на нем время. Например, вон те две морщинки по краям губ. Или две тонкие вертикальные линии, ведущие от переносицы к чистому еще лбу.

Тридцать шесть лет. Конец истории? А может быть, начало новой? Есть ли вообще жизнь после сорока? Добрые языки говорят, что да. Но какая она, эта жизнь? Круглосуточная черная меланхолия или отчаянное веселье в промежутках между обострениями геморроя и первыми признаками климакса?

Маша усмехнулась своим мыслям и отпила горячего шоколада, размышляя, не включить ли телевизор.

На столике зазвонил телефон. Она поставила чашку и взяла трубку. На голубоватом дисплее высветилось: «Мама».

– Привет, мам! – сказала Маша в трубку.

– Здравствуй, дочь!

– Как там Лешка?

– Лежит в постели и сосет соску. Передать ему трубку?

– Не надо. Как у него дела?

– Марусь, твоему сыну всего полгода. Какие у него могут быть дела? Либо спит, либо кушает, либо…

– Мам, мне не нравится, когда ты так говоришь о моем сыне.

– Тогда считай, что я говорю о своем внуке. Дочь, у меня к тебе просьба. Готова выслушать?

– Все, что угодно, лишь бы не выходить из дома. Я взяла отгул и собираюсь весь день проваляться в постели, перед теликом, с пультом в руке.

– Перед теликом? – Мать усмехнулась. – И что нового ты там надеешься увидеть?

– Меня вполне устроит и старое. Посмотрю какой-нибудь детективный сериал. «След», «Каменскую», «Тайны следствия»… Там вечно что-нибудь такое показывают.

– Неужели тебе на работе не надоели трупы и преступники?

– По телевизору они выглядят эстетичнее.

– Сериалы по телевизору показывают каждый день, а мать обращается к тебе с просьбой раз в пятилетку.

– Я бы так не сказала. И, пожалуйста, мам, переходи к делу, меня утомляют твои долгие предисловия.

– Как скажешь. Одному моему знакомому… хорошему знакомому… выделили на работе служебную квартиру.

– Поздравь его от меня.

– Квартира эта находится в «Умном доме». Слышала про такой?

– Да, кажется, что-то слышала.

– Так вот, моего знакомого отправили в срочную командировку, а сегодня состоится открытие этого «Умного дома», вручение инструкций и еще черт его знает что. Я хочу, чтобы ты…

– Мам, я не хочу никуда выбираться.

– Если ты меня хоть чуточку уважаешь, тебе придется это сделать.

Маша тягостно вздохнула:

– На улице ветер и дождь. Ты вообще знаешь, что сегодня в Москве обещали настоящий ураган?

– Синоптики вечно пугают. Но ты ведь не из тех, кто верит этим клоунам?

– У меня ночью было два выезда на трупы, и я просто валюсь с ног от усталости.

– Отоспишься на месте. Уверяю, там тебя никто не побеспокоит.

– Но я…

– Просто получи пакет документов и все, что к нему прилагается. Пульты, коды, электронные ключи. В общем, все, что тебе вручит администрация.

– Мам, пойми, я сегодня…

– Обещаю посидеть с твоими мальчишками два дня подряд.

Маша осеклась. На лице ее отобразилась задумчивость.

– Ну же, дочь! – поторопила мать. – Я делаю тебе предложение, от которого нельзя отказаться!

Она вздохнула:

– Мам, ты ставишь меня перед нелегким выбором.

– Что же тут нелегкого? Я предлагаю тебе свою помощь в обмен на твою.

– Да, но… Понимаешь, мам, я только что закончила одно трудное расследование…

– Милая моя, это же «Умный дом». В ванной он сам намылит тебе спинку, в гостиной подставит тебе под попу мягкое кресло, в туалете…